избавиться от проклятия, можно избавиться от этой жизни". Разумеется, он
понимал, что не все так просто. Кое-кто из народа уже пытался покончить с
собой, но у них ничего не получилось. Заложенная Создателем неистребимая
тяга к жизни была изначально задумана для того, чтобы та мудрость,
хранителями (и носителями) которой являлись представители народа, не
смогла уйти из мира. А ведь это произойдет, стоит умереть дракону. Теперь
сия тяга обратилась против них самих, но Король, только в последние
печальные годы осознавший все возможности своей волшбы, знал, что здесь он
еще может побороться.
видел драконов прошлых лет, существ мудрых и бесстрашных, смелых,
отважных, благородных... да полно, те времена давно прошли, а взамен
наступили новые, страшные, неправильные. Порванные.
непродолжительного молчания
молчать, коль все уже известно наперед? Стоит. Так... спокойнее/
но вот вложить эту миссию в руки других они могли. И смогли.
результате которой драконы освободились бы от заклятья. Разумеется, их
волшба была слабее магии Создателя или же Темного бога, а посему драконы
сами не ведали всех деталей созданной ими предопределенности. Им
оставалось лишь ждать, влача тем временем позорное существование. Они
ждали.
из тех ночей, когда все в мире замирает от блаженного осознания
собственного бытия; нежный ветерок пробегает по ущельям и уступам,
поглаживая вихры одиноких пучков горной травы, а звезды сияют так ярко и
чисто, что в душе начинает рождаться нечто и вовсе уж невозможное,
прекрасное, волшебное. Выбравшись из норок и щелей, очистив усики, лапки и
крылья, начинают петь сверчки, пронзая свежий воздух тонкими невидимыми
нитями мелодий, натягивая эти нити, образуя чудесный ковер, - и, когда вы
задеваете незримую ткань, она трепещет от прикосновения и дарит вам покой
и мир. Тогда вы вдыхаете живительный ветерок, расправляете кожистые крылья
и ступаете с утеса прямо в небо, подхватывая потоки воздуха, опираясь на
них, уже одним своим существованием вплетаясь в общую мелодию окружающего
вас великолепия. Вы летите. Этот момент всегда самый волшебный, самый
запоминающийся, и, сколько бы вы ни летали днем, вам не понять того
ощущения распахнутости и свободы, которое наполняет вас в ночном небе.
Каждая частица вашего тела чиста и невесома, она светится, даря
окружающему свою радость и свой полет. Вы...
этой тьме эхом дрожали слова. "Я иду".
сегодня. Такого сна старик не видел уже несколько сотен лет подряд, и была
какая-то обидная несправедливость в том, что как раз этой ночью пришло
подтверждение. "Идет. Интересно, сколько времени у нас осталось. Хотя -
времени для чего? Лишь бы он успел до Срока. Не хочется осквернять себя
еще раз". Потом хрипло рассмеялся, глядя на ненавистный Камень. "Каков я
стал! Себялюбец. Оскверняться ему не хочется! А то, что снова погибнут
живые и разумные существа, - это мелочи. Плох ты стал, старик, совсем
плох. Самое время уйти. Поторопись, мальчик. Мы ждем".
видел, слышал, чувствовал. Остальное - необходимое - уже было сделано,
свитки ждали хозяина. И еще следовало помнить о детях, нерожденных детях,
но здесь он не мог ничего поделать. Народ пока не знал. Король не решился
раскрыть им тайну, потому что многие могли не выдержать ожидания и
сорваться. "Многие"! - да он сам еле сдерживался, а иногда - о Создатель!
- иногда так хотелось отыскать убийцу и вырвать у него сердце, принести и
швырнуть в чашу бездыханное, полное живительной крови тело, чтобы...
Вот-вот. Именно об этом и речь. Поэтому с детьми придется решать потом.
Сейчас у него была ночь, - может быть, последняя ночь, - и нужно провести
ее так, чтобы потом не хотелось все переиграть по-другому.
звездном свете капли родились у уголков его глаз и помчались к краю лица,
а потом - сначала одна, затем с мгновенным запозданием - другая -
сорвались вниз и шлепнулись на каменный пол Зала.
бога ослабли. И предопределенность, созданная драконами, была уже ни к
чему...
10
ощущал - ничего, кроме неотступного мучительного чувства голода. Он даже
не пытался подсчитать, сколько времени уже не брал и крошки в рот. Дракон,
правда, позволил долинщику напиться, когда они пролетали над какой-то
горной речушкой, - парень не стерпел и попросил, чтобы тот спустился.
Крылач на удивление спокойно отреагировал и, ни слова не говоря,
приземлился на поросший сочной зеленой травой берег. Альв спрыгнул с его
спины и, подбежав к воде, упал лицом в голубоватую жидкость, жадно глотая
ее, впитывая каждой частичкой кожи, неспособный, казалось, насытиться до
предела. Его пленитель терпеливо дожидался поодаль, не подгоняя, но и не
спуская с парня внимательных глаз. А тот, между прочим, сейчас и не думал
сбегать. Много ли набегаешь с пустым желудком? То-то!
отполз от реки, скользя по грязи влажными руками, и рухнул в траву, не
обращая ни малейшего внимания на происходящее. Заснул.
пока пленник проснется, позволил ему еще раз напиться и вымыть измазанное
кровью и грязью лицо, только после этого подхватил за воротник истрепанной
куртки и усадил на спину. Взлетели. Была ночь, но сложно понять - то ли
она началась, то ли заканчивается. Не важно. Парень обхватил руками шип и
опять уснул.
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Дальский Алекс
Корнев Павел
Пехов Алексей
Браун Дэн