сильно переживает. Шеа пришло в голову, что карлик мог лгать, когда
говорил, что знает, где найти Меч, и теперь отчаянно пытается придумать
способ сбежать, пока его обман не раскрылся. Хотя сам Шеа ни за что не
убил бы карлика и даже не дал бы своего согласия на это, сострадания к
лживому карлику он все-таки не испытывал. Орл Фейн был трусом, дезертиром,
предателем без страны и племени. Теперь Шеа понимал, что испуганное,
заискивающее поведение карлика было лишь искусной маской, скрывающей под
собой его хитрую и коварную натуру. Орл Фейн без малейшего промедления
перерезал бы им всем горло, если бы нашел возможность сделать это
безнаказанно. Шеа пришло в голову, что, возможно, Кельцету все же лучше
было бы прикончить карлика еще при поимке, разрешив этим все их проблемы.
Тогда Шеа, по крайней мере, было бы легче на душе.
сделать и двух шагов, как их вынудили остановиться крики и визг Орл Фейна.
Несчастный карлик отказывался идти дальше, если ему не будет позволено
взять свой мешок со всем содержимым. Он так упорно вопил и протестовал,
что Панамон с трудом сдержался, чтобы не разбить его глупую желтую голову.
тащит свой хлам, если ему так хочется. Когда он успокоится, мы всегда
сможем выкинуть этот мешок.
согласия. Орл Фейн начинал ему чудовищно надоедать.
мгновенно замолк. - Но если он хоть раз еще раскроет свой рот, я отрежу
ему язык. Кельцет, не давай ему подобраться близко к мешку. Я не хочу,
чтобы он дотянулся до оружия, перерезал веревки и набросился на нас.
Дешевые клинки - это опасные штуки; можно умереть от заражения крови.
среди этого хлама его глаз выделил один красивый меч с изображениями
протянутой руки и горящего факела, вырезанными на эфесе. Но и он выглядел
совершенно безвкусным, а дешевая позолота на эфесе потрескалась и местами
отслаивалась. Один из немногих, он лежал в потертых кожаных ножнах, не
дающих возможности судить о состоянии клинка. Во всяком случае, в руках
рассвирепевшего Орл Фейна даже этот меч мог оказаться опасен. Кельцет
перекинул полный мешок через плечо, и все они двинулись по направлению к
лесу.
окраине леса, Шеа буквально валился с ног, ибо всю дорог убыл вынужден
поддерживать раненого Панамона. По команде вора крошечный отряд
остановился; чуть подумав, он послал Кельцета назад, уничтожить их
настоящие следы и наставить множество ложных, чтобы сбить с толку любого,
кто захочет выследить их. Шеа не возражал; хотя он и надеялся, что Алланон
с друзьями ищут его, но он не забывал и о том, что вместо них на их след
могут напасть охотничьи патрули карликов или, хуже того, еще один Носитель
Черепа.
вернулся на поле сражения и стер там все следы их пребывания. Панамон в
изнеможении прислонился к большому клену, усталый юноша устроился напротив
него, удобно усевшись на маленький, поросший травой бугорок, рассеянно
глядя на вершины деревьев и глубоко вдыхая лесной воздух. День подходил к
концу, солнце быстро клонилось к горизонту, и близящийся вечер раскрашивал
небо на западе пурпурными и темно-синими полосами. До наступления темноты
оставалось меньше часа, а ночь поможет им скрыться от врагов. Шеа горячо
желал вновь встретиться с товарищами, вспоминая мудрое руководство и
огромную мистическую мощь Алланона, отвагу его спутников: Балинора,
Генделя, Дарина, Даэля и пылкого Мениона Лиха. Больше всего он мечтал
снова увидеть Флика - Флика с его неколебимой, безрассудной верой и
преданностью. Панамон Крил был хорошим союзником, но их связывало
немногое. Вор достаточно прожил на свете, пользуясь своим умом и
хитростью, чтобы понять, что для него значат такие понятия, как честность
и правда. А кем был на самом деле Кельцет, загадочный даже для Панамона?
Кельцета, - вполголоса заметил Шеа. Откуда его знает Носитель Черепа.
проверить, слышал ли Панамон его слова. Тот молча смотрел на него.
истории. Это ты расскажи мне о моем старом спутнике, Шеа.
спросил его Шеа. - Его не изгнали из родной деревни. И он никого там не
убил. Так?
усики.
случилось. Я не знаю. Мне всегда казалось, что раз он связался с таким,
как я, то с ним наверняка должно было случиться что-то подобное. Он не
вор; я не знаю, кто он такой. Но он мой друг - это точно. Я не лгал, когда
говорил тебе это.
Чарнальских гор, израненный, слабый, еле живой. Не знаю, что там с ним
приключилось. Он сам никогда не рассказывал, а я не спрашивал. У него есть
такое же право держать свое прошлое при себе, как и у меня. Я несколько
недель ухаживал за ним. Я немного знаю язык жестов, а он понимал его, так
что мы могли кое-как общаться. Жестами он и сказал мне свое имя. Мы
немного узнали друг о друге - но совсем немного. Когда он выздоровел, я
предложил ему идти со мной, и он согласился. Мы неплохо уживаемся, знаешь
ли. Жаль только, что он не настоящий вор.
все-таки никогда не изменится. Он не знал и не понимал другой жизни, и не
хотел ее понимать. Он одобрял только тех людей, кто поворачивался к
окружающему миру спиной и силой брал все, что хотел. Однако дружба
оставалась священным понятием даже для вора, и с ней он считался серьезно.
Даже Шеа начинал испытывать странные дружеские чувства к переменчивому
Панамону Крилу, что казалось невероятным, ибо их характеры и взгляды на
жизнь были совершенно противоположны. Однако каждый из них понимал чувства
другого, хотя и не находил их причину разумной, а кроме того, их сближал
опыт сражения с общим врагом. Возможно, этого было достаточно для дружбы.
и не стремится его узнать. Юноша заподозрил, что в последнем тот слегка
кривит душой и вовсе не отказался бы узнать секрет таинственного появления
Кельцета двумя месяцами ранее. Его загадочное прошлое как-то было связано
с тем, что Носитель Черепа неожиданно узнал громадного тролля. В его
жестоких глазах тогда на секунду промелькнул страх, и Шеа с трудом мог
вообразить, каким образом смертный мог напугать это всесильное существо.
Панамон также заметил страх в глазах Носителя Черепа, и наверняка задавал
себе тот же вопрос.
лучи уже почти не освещали темный лес. Тролль тщательно уничтожил все
следы их пребывания на поле битвы, оставив множество ложных следов, чтобы
сбить с толку любого, кто попытался бы следить за ними. Панамон ощутил
достаточно сил, чтобы продолжать путь самостоятельно, но все же настаивал,
чтобы Кельцет поддерживал его, пока они не доберутся до места, подходящего
для ночлега, потому что темнело слишком быстро и идти по лесу становилось
трудно. Но Шеа была возложена миссия вести на веревке присмиревшего Орл
Фейна, чего он лично не одобрял, но согласился беспрекословно. Панамон еще
раз попытался избавиться от потертого мешка и его содержимого, но лишить
Орл Фейна его сокровищ оказалось не так легко. Он немедленно поднял
протестующий визг, и тогда вор предложил завязать ему рот, что и было
исполнено, так что теперь несчастный карлик мог издавать только невнятные
стоны. Но когда они собрались двинуться через лес, пленник в отчаянии
бросился на землю и отказался вставать, несмотря на жестокие пинки
окончательно вышедшего из себя вора. Конечно, Кельцет легко мог бы нести
карлика на руках и при этом еще поддерживать Панамона, но это был не самый
простой выход из положения. Бормоча ужасные угрозы в адрес визжащего
карлика, вор наконец велел Кельцету подобрать брошенный мешок, и они
начали свой путь вчетвером по мрачному лесу.
направлении они движутся, Панамон объявил привал на небольшой полянке
среди громадных дубов, чьи сплетающиеся ветви образовывали над головой
ажурный полог. Орл Фейн был привязан к одному из высоких дубов, а
остальные трое путников принялись разводить костер и готовить ужин. Через
некоторое время им пришлось ненадолго освободить Орл Фейна, чтобы
покормить его. Хотя Панамон и не знал точно, где они находятся, он
чувствовал себя здесь в безопасности и решился развести костер, будучи
почти уверен, что ночью их никто не побеспокоит. Вероятно, его спокойствие
заметно пострадало бы, если бы он знал об опасностях лесной чащи,
окружающей мрачные скалы Паранора. В этот момент они находились в глубине
дубравы, с востока примыкающей к опасному лесу, кольцом обступившему
Паранор. В той части леса, где они разбили свой лагерь, прислужники
Повелителя Колдунов появлялись лишь изредка, и нежелательная встреча с
врагами была маловероятна. Они молча поели, голодные и уставшие после
долгого дневного пути. На время ужина прекратился даже визг беспокойного
Орл Фейна, пока тщедушный карлик жадно заглатывал пищу, склонив хитрое
желтое личико к жаркому костерку; его темно-зеленые глаза опасливо бегали
по лицам его невольных спутников. Шеа не обращал на него внимания,
раздумывая над тем, что можно рассказать Панамону Крилу о себе, об отряде
и о самом важном - о Мече Шаннары. Ужин подошел к концу, а он так и не
пришел к решению. Пленник вновь был привязан к ближайшему дубу, и после
бессловесного обещания, что он больше не будет визжать и кричать, ему даже
Трубников Александр
Панов Вадим
Роллинс Джеймс
Елманов Валерий
Никитин Юрий
Витковский Евгений