неоскопленными до тех пор, пока они не станут большими и сильными.
пружинного запора. Просто нужно было связаться с Барбарой, назначить
время, потому что ей придется отпереть запор на своем конце туннеля.
Сегодня он должен только провести рекогносцировку.
удерживала запор в открытом положении. Он попробовал снаружи. Теперь
крышку можно было открыть, не отодвигая защелки.
тех пор, пока он вернется. И тогда он окажется в ловушке.
держа светильник в зубах. В конце концов ему удалось сломать пружину.
Тогда он полностью вынул защелку. Люк после этого внешне выглядел
абсолютно нормально, но теперь его можно было открыть изнутри простым
толчком. Только после этого он позволил себе спуститься и закрыть люк над
головой.
почти сразу же остановился. Проклятый балахон мешал ему ползти. Он поднял
его до талии. Но балахон упорно сползал обратно.
его здесь же, и снова пополз, но уже обнаженным, если не считать ножа,
привязанного к руке, да светильника во рту. Теперь ползти было довольно
легко, но полностью встать на четвереньки ему не удалось. Руки в локтях
приходилось сгибать, а при этом неудобно было ползти с задранным задом, да
еще попадались места пересечения трубопроводов, где приходилось проползать
буквально на брюхе.
что через каждые тридцать или около того футов в стенах туннеля имеются
стыки. Он стал считать их, и попытался в уме сопоставить пройденное
расстояние со схемой.
следующим люком... проползти еще около ста пятидесяти футов и еще под
одним люком...
был ближайшим к Барбаре.
помнил сложную схему... Если схема была последней (Может быть хоть за
прошедшие две тысячи лет научились своевременно вносить поправки в
чертежи!)... Если только Киска не ошиблась в определении местонахождения
Барбары таким новым и необычным для нее способом... Если Барбара все еще
находилась там же...
мимо, затем вернулся и встал над крышкой.
самым очевидным казалось ползти задом наперед, что он и попытался
проделать.
невероятных усилий и ободранной кожи на боках, ему удалось развернуться.
потерялся. Он уже начал раздумывать; от чего он умрет: от голода или от
жажды? Или, может быть, какой-нибудь ремонтник испытает нервное
потрясение, наткнувшись на него здесь?
позже он уже был одет; через семь минут, он уже стоял в коридоре, а крышка
люка была закрыта. Он буквально заставил себя не пуститься бегом в свои
комнаты.
в ванную. В ванной она широко раскрыла глаза и с ужасом произнесла:
смажет и заклеит ссадины. Когда она собиралась заняться его грязной
одеждой, он резко приказал ей отправляться в постель. Он ничего не имел
против того, что она занялась бы его балахоном, но на нем лежал его нож, и
ему пришлось долго маневрировать, чтобы все время находиться между ней и
балахоном, прежде чем удалось прикрыть нож складками одежды.
(слишком высоко расположенное для Киски), вернулся в комнату и обнаружил,
что малютка плачет. Он стал гладить ее, утешать, сказал, что не хотел быть
с ней грубым, потом налил ей в утешение дополнительную порцию Счастья.
Потом он посидел с ней до тех пор, пока не забылась в счастливом сне.
Киска заснула, положив одну руку на одеяло. Ее ручка напомнила Хью ту,
которую он видел полдня назад в мясницкой.
не было и во сне. Ему приснилось, что он на званом обеде, при черном
галстуке и одет соответствующим образом. Но вот только меню ему что-то не
нравилось. Венгерский гуляш... французское жаркое... мясо по-китайски...
сэндвичи с мясом... фазанья грудинка... - но все это было из свинины.
Хозяин дома настаивал, чтобы он попробовал каждое блюдо. - Ну же, ну! -
подбадривал он с ледяной улыбкой на устах - откуда вы знаете, что вам это
не нравится? Один бычок три сбережет, вы должны полюбить такую пищу.
Двух часов кошмарного сна было совершенно недостаточно, но он должен был
идти в свой кабинет и делать вид, что работает. В основном он просто
сидел, уставясь на обрамленную схему, висящую над его рабочим столом, даже
не пытаясь смотреть на экран включенного ридера. После ленча он ускользнул
к себе и попытался вздремнуть. Но в дверь осторожно постучался инженер и
со многими извинениями попросил взглянуть на смету холодильной установки.
Хью налил гостю щедрую дозу Счастья и сделал вид, что внимательно изучает
ничего не говорящие ему цифры. Когда прошло достаточное количество
времени, он похвалил молодого человека, написал записку Мемтоку, в которой
рекомендовал смету к утверждению.
приветствовалась идея организации литературно-дискуссионного клуба по
переписке и содержались весьма интересные мысли о творчестве Марка Твена.
Но Хью интересовали только первые слова предложений:
НОЧЬ ПОСЛЕ ПИСЬМА СОДЕРЖАЩЕГО СЛОВА СВОБОДА ПРЕЖДЕ ВСЕГО ОДИНОЧЕСТВО"
них обсуждалось все, что угодно, начиная с того, как Марк Твен пользуется
коллоквиальными идиомами и кончая влиянием прогрессивных методов обучения
на ослабление норм грамматики. Ее ответы также были продолжительными,
равно "литературными", и в них сообщалось, что она будет готова открыть
люк, подтверждалось, что она все поняла, что у нее почти не припасено
продовольствие, нет ножа, нет обуви, но что подошвы ее ног стали
мозолистыми, и что единственное, о чем она беспокоится, это чтобы близнецы
не расплакались или не проснулись ее соседки по комнате, особенно те две,
которые еще кормят своих детей по ночам грудью. Но пусть Хью ни о чем не
беспокоится, она постарается все устроить.
комнате Барбары. Затем он велел ей сказать товаркам, что она украла ее и
напоить их так, чтобы они не проснулись, или проснулись, но в таком
состоянии, что ничего кроме глупого хихиканья издать бы не смогли. И еще,
если можно, влить в близнецов столько зелья, чтобы они не плакали, чтобы с
ними не происходило в дороге.
он ухитрился извлечь из этой вылазки пользу. Он не только засек по часам в
кабинете затраченное время и запомнил все изгибы лабиринта до мельчайших
подробностей, но и взяв с собой куль, в котором были свитки, и который
наверняка был значительно тяжелее ребенка. Куль он привязал к груди
полоской материи, оторванной от украденного чехла читающего устройства в
кабинете. Он сделал две такие перевязи: одну для себя и одну для Барбары,
приспособив их так, чтобы привязанного ребенка можно было передвинуть на
спину и нести по-папуасски.
но вполне возможно, и отметил про себя места, где нужно было быть особенно
осторожным и продвигаться потихоньку, чтобы не придавить "драгоценную
ношу" и в то же время, чтобы не зацепиться за что-нибудь перевязью.
Киску - сегодня он дал ей необычно большую порцию Счастья. Он положил на
место свитки, спрятал ножи и светильник, промыл колени и локти и смазал
их, затем сел и написал длинное дополнение к предыдущему письму к Барбаре,
в котором объяснил, как найти бутылку. В дополнение высказывались
некоторые соображения, возникшие в ходе дискуссии о философских воззрениях
Хемингуэя, и отмечалось, что, как ни странно, в одном из своих