Чтение 66–й страницы книги ~Игра Эндера~

- Скажите ему, что я прошу прощения. Я так устала, что совсем ничего
не соображала. Нашла какая-то тупость. Скажите, передайте Эндеру, что я
прошу прощения.

Некоторое время она не посещала практику, затем снова объявилась.
Теперь она не была такой сообразительной и быстрой. Многие ее достоинства,
как хорошего командующего, просто исчезли. Эндер не мог использовать ее
дальше элементарных, ничего незначащих ситуаций. Она была далеко неглупой
и знала, что произошло. Она также знала, что у Эндера нет выбора и сказала
ему об этом.

Факт, что она сломалась, был налицо, но она не хотела быть обузой,
быть самым слабым командиром эскадрона. Это было своеобразным
предупреждением - он не должен взваливать на плечи командиров больше того,
что они в состоянии выдержать. Теперь вместо того, чтобы использовать
командиров в тех ситуациях, где требуется их опыт и знания, он должен был
держать в голове и то, как часто они сражались. Он должен был беречь их, а
это означало, что иногда ему приходилось вести бой с теми командирами,
которым он ослаблял давление, усиливая давление на самого себя.

Однажды ночью он проснулся от боли. По подушке расплылись пятна
крови, неприятный привкус крови стоял во рту. Его руки дрожали. Ему
приснилось, что он с жадностью глодал свою руку. Кровь до сих пор вяло
текла по руке.

- Мазер! - в ужасе заорал он.

Рекхем тотчас проснулся и сразу послал за доктором.

Когда доктор обработал рану, Мазер сказал:

- Эндер, я никогда не следил, много ли ты ешь. Но самоедство - это
уже слишком, даже для нашей школы.

- Я во сне, - сказал Эндер, - я совсем не хотел освободиться из Школы
Командующих.

- Отлично.

- А другие? Те, у которых ничего не получалось.

- Ты о чем?

- Ну, кроме меня? Другие ученики, которые не стали командующими,
которые не выдержали тренировок и обучения. Что стало с ними?

- Они не стали больше учиться. И все. Мы не наказываем тех, кто
проиграл. Просто они покидают нас и все.

- Как Бонзо?

- Бонзо?

- Он уехал домой.

- Нет, не как Бонзо.

- Тогда что? Что с ними стало? На чем они сломались?

- А это имеет какое-либо значение, Эндер?

Эндер не ответил.

- Никто из них, конечно же, не сломался именно в этом месте, Эндер.
Ты допустил ошибку с Петрой. Но она оправится и восстановит утраченные
навыки. Однако Петра - это Петра, а ты - это ты.

- Какая-то часть меня - это она. Ведь в чем-то и она помогла мне
сложиться.

- Ты не потерпел неудачи, Эндер. Так что рано впадать в истерику. У
тебя были промахи, но ты всегда выигрывал. Ведь ты даже не знаешь, когда
достигнешь своего потолка. Но даже если ты его достигнешь, то ты уже
можешь считать себя гениальным обжорой. Гениальнее, чем я думал.

- Они умерли?

- Кто?

- Те, кто потерпел неудачу.

- Господь с тобой, мальчик. Они не умерли. Что за глупые мысли.

- Я думаю, что Бонзо умер. Прошлую ночь я видел сон. Я хорошо помню
его лицо, когда я врезался в него головой с разбегу. Полагаю, его нос
должен был вывернуться в обратную сторону, впечататься прямо в мозг. Кровь
брызнула из его глаз. Я думаю, он уже тогда был мертв.

- Это был просто сон.

- Мазер, мне не нравятся подобные сны. Я уже боюсь уснуть. У меня в
голове постоянно крутятся воспоминания, о которых я хочу забыть. Вся моя
жизнь идет как-то не так. Иногда мне кажется, что я записывающее
устройство, и кто-то очень заинтересован, чтобы я постоянно помнил о самых
ужасных моментах моей жизни.

- Мы не даем тебе наркотиков и не подсыпаем яд, можешь на это
надеяться. Я могу лишь сожалеть, что тебя мучают по ночам кошмары. Может
оставим на ночь включенным свет?

- Прекрати смеяться надо мной! - закричал Эндер. - Я боюсь, что схожу
с ума.

Доктор закончил перевязку. Мазер разрешил ему идти. Он вышел.

- Ты действительно боишься этого? - спросил он.

Эндер задумался и засомневался.

- В своих снах, - сказал Эндер, - я не могу понять: я ли это на самом
деле.

- Странные сны, Эндер, - это всего лишь безопасный, предохранительный
клапан. Впервые в твоей жизни на тебя оказано немного давления. Твое тело
само ищет пути компенсировать подобное состояние, вот и все. Ты ведь уже
большой. Пора перестать бояться ночной темноты.

- Ладно, - произнес Эндер.

Он решил, что никогда больше не расскажет Мазеру о своих снах.

Дни шли своим чередом, каждый день проводились битвы, пока наконец
Эндер не впал в отчаяние. Пошел явный процесс разрушения. У него начало
сводить челюсти, они ныли от боли. Они посадили его на щадящую диету, но
вскоре он вообще ко всему потерял аппетит.

- Ешь, - приказывал Мазер, и Эндер начинал механически глотать пищу.
Но если бы никто не сказал ему "ешь", он не прикоснулся бы к еде вообще.

Еще два командира эскадрона сорвались и вышли из строя подобно Петре.
Бремя нагрузки тяжелым грузом свалилось на плечи оставшихся. Теперь враг
все время превосходил четыре к одному; кроме того враг легко ко всему
приспосабливался, это очень осложняло выработку тактики. Враг стал умнее,
и битвы продолжались все дольше и дольше. Иногда битвы продолжались
часами, прежде чем удавалось уничтожить последний вражеский корабль. Эндер
начал сменять командиров эскадронов прямо во время боя, ставя отдохнувших
и свежих на место уставших и тех, кто начал отключаться.

Иногда битвы продолжались часами, прежде чем удавалось уничтожить
последний вражеский корабль. Эндер начал сменять командиров эскадронов
прямо во время боя, ставя отдохнувших и свежих на место уставших и тех,
кто начал отключаться:

- А ты знаешь, - сказал ему однажды Боб, эта игра совсем не такая
смешная, как надлежит быть игре.

Однажды в ходе практики с командирами подразделений комната
неожиданно погрузилась во мрак и все исчезло. Он очнулся на полу, все его
лицо было в крови. Это был обморок.

Они уложили его в кровать. Он болел целых три дня. Он помнил, что во
сне видел какие-то лица, но это были не реальные люди. Он знал это, даже
не вглядываясь в них. Иногда среди странных лиц мелькало лицо Валентины,
иногда Питера, иногда его друзей по Школе Баталий. Но чаще это были
баггеры, препарирующие его. Один раз видение показалось ему особенно
четким - он увидел склонившегося над ним полковника Граффа. Он что-то
нежно нашептывал ему, словно любящий отец. Но когда он проснулся, то
обнаружил только своего врага, Мазера Рекхема.

- Я проснулся, - сказал Эндер.

- Вижу, - ответил Мазер. - Ты слишком долго спал. Приведи себя в
порядок. Сегодня будет очередной бой.

Эндер поднялся, начал сражение и выиграл его. Второй битвы в тот день
не предполагалось, и ему было разрешено лечь спать пораньше. Его руки
тряслись и плохо слушались, когда он раздевался.

Ночью ему приснилось, что кто-то нежно прикоснулся к нему. В руках
чувствовалась твердость и ласка одновременно. Его сонную голову заполнили
голоса.

- Ты не был слишком добр к нему.

- Это не было предусмотрено предписанием.

- Сколько это уже длится? Он почти сломлен.

- Достаточно долго. Но мы почти у финиша.

- Скоро?

- Через несколько дней. Тогда для него все кончится.

- Но как он все сможет вынести в таком состоянии?

- Он прекрасно справится. Даже сегодня он сражался лучше, чем всегда.

В его сне голоса принадлежали полковнику Граффу и Мазеру Рекхему. Но
таковы сны, они любое безумие могут превратить в реальность. Поскольку
даже во сне он желал этого, один из голосов произнес:

- Я не могу больше видеть, как он мучается.

А другой голос ответил:

- Я знаю, я тоже люблю его.

Затем они превратились в голоса Валентины и Элая. В его сне они
хоронили его. Над его телом высился холм. Скоро он сгниет и превратиться в
дом для баггеров, подобно Гиганту.

Все это лишь сонные мечты. Любят ли его, жалеют ли.

Все это лишь сны.

Он снова проснулся, провел новый бой и вновь выиграл. Затем лег в
постель и уснул. Потом опять проснулся и победил. Снова уснул. Он уже
плохо различал: где реальность, а где сон. Хотя это мало заботило его.

Следующий день был последним его днем в Школе Командующих, хотя он
еще не знал об этом. Когда он проснулся, Мазера Рекхема не было в комнате.
Он принял душ, оделся и стал терпеливо ждать, когда Мазер появится и
отопрет дверь. Но он все не шел. Эндер подергал дверь.

Та оказалась открытой.

Было ли это случайностью или Мазер пожаловал ему свободу нынешнем
утром? И никого возле него не будет, чтобы подгонять его, говорить, что он