тем временем повела остальных в просторные сени за церковью. Взмахом клюки
она указала на два складных стола, хранившихся там под рваным, но чистым
покрывалом, и пожилые альбиносы немедленно вступили в борьбу с одним из
них.
почтенные, но помощники из гостей нам не надобны! Покамест нет, юнец!
остальными, оставив стариков возиться со столом.
так и ахнула: не садик - диво! В мягкой зеленой траве яркими факелами
горели цветочные клумбы. Сюзанна заметила знакомые цветы - бархатцы,
флоксы, цинии - но множество иных она видела впервые. Пока она смотрела,
на ярко-голубой лепесток сел слепень... и лепесток мгновенно облепил его и
скатался в тугую трубочку.
допрежь того, как мир сдвинулся с места. От проезжих - Зрелых, Седых да
луней - мы его таим. Кабы они прознали, пожгли бы... а нас всех жизни
решили бы - зачем, значит, сберегаем такое местечко. Ненавистна им красота
- только в том все и сходятся, выродки.
уж никаких проезжих. Они поближе к городу держатся. Небось, все, что
человеку для жизни потребно, там и находят, на месте.
старух и подгоняла братьев: живей, живей, с дороги, черти полосатые! В
каждой руке она несла по глиняному кувшину.
указывая на траву. - Садитесь все!
погружали ее в дремотное оцепенение; ощущение реальности исчезало, словно
происходящее было сном. Ей с трудом верилось, что за разрушающимся фасадом
мертвого поселка действительно скрывается этот удивительный райский
уголок.
Бокалы были разномастные, но без единого пятнышка и сверкали на солнце,
будто чистый хрусталь. Женщина протянула поднос сперва Роланду, потом
тетушке Талите, Эдди, Сюзанне и напоследок Джейку. Когда каждый взял себе
бокал, первая женщина разлила по ним темно-золотистую жидкость.
сидел с Чиком под боком возле овальной клумбы ярко-зеленых цветов, и
пробормотал: "Отпей ровно столько, сколько требует учтивость, Джейк, не
больше, не то нам придется нести тебя из поселка на себе - это _г_р_е_ф_,
крепкая яблочная брага".
Сюзанна и Джейк сделали то же самое.
спросила тетушка Талита.
раздумье. Горстка уцелевших обитателей Речной Переправы смотрела на него с
уважением и, как показалось Джейку, некоторой робостью. Наконец Роланд
снова поднял голову.
вздрагивающим от переполнявших его чувств голосом спросил он. - За былое
изобилие и за ушедших друзей? За славную компанию, за радостную встречу?
Разожжет ли это в нас сердечный пламень, праматерь? Даст ли нам сил?
улыбка лучезарного счастья... и на миг старуха стала почти юной. Джейк
смотрел на нее с удивлением и внезапно вспыхнувшей радостью. Впервые с тех
пор, как Эдди протащил его в дверь между мирами, мальчик почувствовал, что
тень привратника и впрямь покидает его сердце.
эдаких слов душа полыхает пожаром, истинно говорю! - И она залпом осушила
свой бокал. Когда он опустел, Роланд осушил свой. Выпили, хоть и не так
лихо, и Эдди с Сюзанной.
- вопреки его ожиданиям, брага оказалась не горькой, а кисло-сладкой и
терпкой, как сидр. Однако он почти сразу ощутил действие напитка и
осторожно отставил бокал в сторону. Чик принюхался, попятился и положил
морду на ногу Джейку.
товарищество стариков. Почти все они, как и тетушка Талита, не скрывали
слез. Раздали другие бокалы, попроще, но вполне годные к употреблению.
Праздник начался - прекрасный праздник на склоне долгого летнего дня, под
широко распахнутым степным небом.
мифических пиров, когда, справляя день рождения сына, мать считала своей
святой обязанностью подать на стол все его самое любимое - мясной рулет,
печеную картошку, вареную кукурузу в початках и шоколадный торт с
ванильным мороженым на закуску.
объяснялось разнообразием и обилием снеди, появившейся перед ним, -
особенно если вспомнить, что долгие месяцы весь рацион пилигримов
составляло лишь мясо омаров, оленина и несколько видов горькой зелени,
объявленных Роландом безопасными, - но Эдди решил, что это не единственная
причина; парнишка, заметил он, уписывал за обе щеки, только накладывай
(поминутно скармливая какой-нибудь кусочек примостившемуся у его ног
косолапу), а ведь Джейк еще не пробыл с ними и недели.
овощи, плавали ломти бизоньего мяса), тарелки со свежими лепешками, горшки
с душистым белым маслом, миски с неведомыми листьями, отдаленно
напоминавшими шпинат... Эдди никогда не был страстным любителем зелени, но
стоило ему попробовать эти листья, и какая-то обездоленная его часть
пробудилась и слезно взмолилась: еще. Молодой человек воздавал должное
всем яствам, однако его тяга к зелени граничила с алчностью. Он увидел,
что Сюзанна тоже вновь и вновь кладет себе "шпинат". Вчетвером
путешественники опустошили три миски листьев.
грязные тарелки и вернулись с миской взбитых сливок и двумя толстыми
белыми блюдами, на которых высокой горкой громоздились ломти сладкого
пирога. Пирог благоухал так, что Эдди почувствовал себя праведником в раю.
корова уж годков тридцать как околела. Не Бог весть что, знамо дело, да
все ж таки лучше чем ничего, клянусь Маргариткой!
торты и кексы, съеденные им за свою жизнь, с этим и рядом не лежали.
Прикончив три куска, он отвалился от стола и, не успев прикрыть рот,
звучно рыгнул. Он виновато огляделся.
верно.
поднимался парок, другая - поднос, где ненадежно балансировали глиняные
чашки.
Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Старуха выслушала (улыбка ее
чуть поблекла) и кивнула.
стрелком и его друзьями надобно потолковать - по той причине, что они
думают пуститься в путь нынче же ввечеру. Остальные, чтоб не гомонить тут
попусту, будут кофейничать на кухне. Да не забудьте попрощаться, как
подобает учтивым людям!
стола. Остальные выстроились гуськом и медленно двинулись мимо путников.
Каждый пожимал руку Эдди и Сюзанне, а затем чмокал Джейка в щеку. Мальчик
принимал это достойно, но Эдди видел, что он удивлен и смущен.
рукояти револьвера, торчавшей из кобуры на левом бедре стрелка. Роланд
клал им руки на плечи и целовал в морщинистые лбы. Последней шла Мерси;
она обвила талию Роланда обеими руками и звонко чмокнула его в щеку.
тебя увидеть!
Талита, но Роланд, не обращая на нее внимания, склонился к слепой.
сморщенные, изуродованные артритом пальцы слепой принялись осторожно
ощупывать его лоб, щеки, губы и подбородок.
Акунин Борис
Андреев Николай
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Лондон Джек
Скальци Джон