пролетали птицы. Было легко представить себе, что какая-то жизнь могла
существовать, прячась теперь от снега. Но в долине, похоже, на дуло
никаких ветров - горы, казалось, замуровали ее, словно чашу, а низкое
белое небо служило крышкой. Даже деревья в долине выглядели нереальными:
прямые твердые стволы, почерневшая листва. Воины рубили их, пополняя
запасы дров, и скрежещущий визг каждого, когда оно падало, пронзал мне уши
и доходил до самого живота. А впереди - окруженный лесной гирляндой город
Ораш. Ораш казался спящим или же покинутым. Когда мы ехали к нему по
долине, во мне начала расти странная убежденность, что он совершенно пуст,
или же в нем все умерли. Это ведь Уасти, вспомнила я, рассказала мне среди
фургонов каравана легенду о Сгинувших - как пришла болезнь, и они умирали
там, где стояли или лежали, пока наконец не осталось никого, кто мог бы
похоронить их. По ночам начал являться сон. Я еду на белом коне так же,
как ехала днем, но во главе, одна, а за мной неподалеку движется великая
армия с людьми Мазлека. Ворота стояли, распахнутые настежь, а за ними идут
прямые, как линейка, улицы, тянущиеся к отдаленной горящей точке. В снах
никогда не бывает никаких звуков; я не слышала громыхания следовавшего за
мной воинства. Скачка все продолжается и продолжается, а с нею растет
страх, страх явно беспричинный, и все же холодный и цепкий, и избавиться
от него никак не удается. У этого сна не было никакой кульминационной
точки, никакого внезапного ужаса, только движение, пустота и страх.
по долине. По краю его торчали обледеневшие тростники, острые, как ножи.
Пришел и ушел розовато-лиловый рассвет, и силуэт, бывший городом, исчез во
тьме. Вот тогда-то мне в голову и пришло нечто, чего я раньше не замечала,
во всяком случае, сознательно: в Ораше не горело никаких огней. Нам
полагалось бы заметить их отблеск на много раньше, каким бы он ни был
слабым, над накрененными стенами ночью. А теперь на расстоянии дневного
перехода я различила очертания его валов и башен, но оконные провалы были
пустыми и черными.
повернулась к нему и высказала свои соображения.
долину на густые заросли деревьев, которые опоясывали город, а потом текли
к нам, редея по мере приближения. Вдоль нашего металлического частокола
неподвижно стояли через постоянные промежутки часовые Эзланна, Со-Эсса и
Аммата лицом наружу, сжимая в руках копья.
в спячку, как животные. Белая Пустыня слишком мало знала об их нравах.
целая стая их, все кружившая и кружившая вокруг лагеря. Я ворочалась с
боку на бок, беспокойно и все же толком не проснувшись. Раньше я не
слышала в долине волков, не могла различить их воя, подступающего все
ближе и ближе. Мною овладела внезапная убежденность, что они перебрались
через частокол. Я сделала усилие и проснулась. Не раздавалось никакого воя
волков, только безмолвие давило, словно холодная рука.
лошадей и невозможный гром их копыт. За тканью стен моего шатра вспыхнул
жгучий оранжевый свет. Я могла бы рассудить, что это какое-то происшествие
- пролили в костер масло для светильников, забрел к лошадям пьяный - но по
моему позвоночнику протянулся в мозг электрический серебряный шнур, и я
уже _з_н_а_л_а_. Спала я по большей части одетой для похода, так что
требовалось всего лишь схватить железный меч, длинный нож, заткнуть за
пояс кинжалы.
никто не ответил. Я откинула полог и вышла, и меня мгновенно отшибло в
сторону стадо бешено несущихся мулов. Следующим рухнул шатер. Всю эту
сцену отчетливо освещала пылающая масса трех горящих фургонов и нескольких
палаток невдалеке от меня. Там с ржанием неслись сквозь огонь дикие
лошади, перепуганные и разъяренные, и орущие толпы людей. Сквозь шум
ломающегося дерева, крики и панику я услышала, как рычат капитаны, наводя
порядок. Где-то справа от меня раздался отчаянный гулкий стук. На этот раз
золотой огонь, извилистый столб дыма и струи искр: среди запасов дров
взорвалось масло. Почти освободившись, я увидела бегущую ко мне темную
фигуру и сперва подумала, что это, должно быть, Днарл.
но это был не Днарл, это был человек в белых одеждах, испачканных грязью,
с лицом, скрытым маской, похожей на кошмар в аду. Он упал ко мне, рука его
ожила, ощетинившись кривым клинком, и я откатилась вбок, с трудом
поднялась на колоны и ударила его в грудь, когда он попытался подняться и
прикончить меня. Я встала и споткнулась об еще одного мертвеца. На этот
раз им был Днарл.
освещали небо. Палатка рядом со мной занялась и вспыхнула, словно торт в
свечах. Разъяренная, я побежала между шатрами. Двое в белых одеждах и
масках демонов людей из Ораша резко повернулись ко мне, но мой меч и
длинный нож взметнулись как один и поразили их обоих прежде, чем они
смогли издать хоть какой-нибудь звук. Чьи-то руки схватили меня за волосы,
но я дернулась назад, ударив его пяткой, и руки разжались. Свистнул клинок
и рассек мне спину настолько чисто, что на секунду я даже не почувствовала
этого. Я обернулась и обнаружила пятерых-шестерых, ждущих меня на фоне
подожженной темноты. При свете пожара их белые одежды выглядели теперь
мрачно-красными, а с масок капало пламя, словно кровь. Они надели морды
зверей, не похожих на каких-либо виденных мной или известных понаслышке:
гривастые и рогатые, с выпирающими длинными жестокими зубами.
встретил сопротивление, и один из рогатых выругался. По ребрам мне
чиркнула острая боль, а затем напавший сзади толкнул меня вперед и сшиб с
ног, ударив о бело-красно-черную землю. Мною не владело никакого истинного
боевого неистовства. С миг я в панике извивалась и дергалась, избегая
верного удара ножом.
"Женщина".
страшную маску.
По-прежнему прижимая к земле обе мои руки, он нагнулся надо мной, и в
мозгу у меня разбилась маленькая тонкая скорлупа, и глаза мои наполнились
ненавистью. Раньше это вызывало мучительную боль, но теперь казалась
остро-сладким. Между нами замерцал бледный свет. Он завопил и скатился с
меня. Я быстро вскочила на ноги, обернулась и увидела, что они глядят на
него во все глаза. Один поднял нож, готовый метнуть его, но сам выгнулся
дугой и упал на бок. Сладкая боль пронзила мне глаза. Я бегала среди
других и убивала их мечом, не замечая того, что делали они.
снова взорвался алый вулкан, на этот раз на южном снежном ландшафте - и
тишина. Постепенно свет стал тусклым, почти укрощенным.
придет.
моя стража, воины Эзланна и Со-Эсса. Найдя меня, они встали как вкопанные.
как я убивала орашцев среди палаток.
пожаров погашены, все нападавшие перебиты.
стене, забрались и выпустили на волю нескольких лошадей, сумели поджечь
фургон-другой, прежде чем проснулся сбитый с толку лагерь. Внезапность -
отличный союзник, но их было слишком мало. Вреда они причинили не так
много, как казалось. Наиболее существенным моментом было то, что Ораш тоже
теперь, надо полагать, отбросил "этикет" войны, предпочитая драться голыми
руками и ненавистью.
был Вазкор и что он делал в бою. Я не знала, почему спросила. Ведь мне
было известно, что чего б я ему ни желала, оставаться целым или наоборот,
- пострадать он не мог. Он не прислал мне никакого известия, но, впрочем,
я этого от него и не ожидала.
Пурпурной долины, и я думала, что после той стычки у озера будет немало
сражений. Но этого не случилось. Какой бы там дух ни воодушевлял их
явиться к нам с мечами, он умер вместе с трупами среди тлеющих палаток.
насчитывалось десять деревень, охранявших городские поля. Их наряду со
всеми урожаями, садами, запасами строевого леса, масла и тканей подожгли и
полностью уничтожили, за исключением необходимых вещей, взятых армией для
себя. Селян, думаю, по большей части перебили, хотя некоторых я видела
после в лагере в роли бесплатных слуг или шлюх.
армия расположилась вокруг склона на платформе и на насыпных дорогах,