сказал он, - не подводит своего хозяина. - Затем была открыта дверца для
Мышонка, над его головой появился зонт, а он стоял ошеломленный, в то
время как Вильгельм вышел и обогнул автомобиль, чтобы открыть багажник.
выступил из автомобиля и встал под защиту зонта. В животе у него заныло,
как и на затылке. Но здесь было не место для замешательства, и если он
намерен выдержать этот маскарад, то должен сыграть свою роль до конца. Он
подавил нервное напряжение и стал подниматься по ступеням быстрой
спокойной походкой, так что молодой человек с зонтом с некоторым трудом
подстраивался под него. Мышонок следовал в нескольких шагах позади, с
каждым шагом ощущая себя все более маленьким. Вильгельм и двое слуг несли
чемоданы.
огромное помещение, освещенное пятнами от располагавшихся низко над
темно-коричневой кожаной мебелью ламп, персидские ковры сверкали золотым
шитьем. Над его головой висела массивная вычурная люстра, в которой
горели, наверное, около полусотни свечей. Из громадного беломраморного
очага, который мог сойти за гараж для танка "Тигр", от груды поленьев с
тихим ревом рвались языки пламени; в центре над очагом висел в раме
большой написанный масляными красками портрет Адольфа Гитлера, по обеим
сторонам которого располагались золоченые орлы. Играла камерная музыка:
струнный квартет исполнял пьесу Бетховена. А в больших мягких кожаных
креслах и на диванах сидели немецкие офицеры, по большей части с выпивкой
в руках, либо занятые разговорами, либо слушавшие музыку. Другие люди,
среди которых были и женщины, стояли группками, чинно беседуя. Майкл
огляделся, оценивая в полном объеме впечатление от огромного помещения, и
услышал, как Мышонок прямо сзади него издал от испуга тихий стон.
направлении голоса, и услышал, как женщина сказала: - Фридрих! Дорогой!
корицы и кожи. Она крепко прижала его к себе, белокурые локоны коснулись
его щеки. А потом она глянула ему в лицо глазами цвета шампанского, а ее
пунцовые губы искали его рот.
вино. Его тело плотно прижалось к его, и поскольку поцелуй продолжался,
Майкл обнял руками ее тело и языком дразняще обласкал ее губы. Он
почувствовал, как она дернулась, желая оторваться, но не имея сил, а он
медленно ласкательно проводил языком по ее рту. Она неожиданно обхватила
ртом его язык и втянула его с такой силой, что едва не оторвала. Ее зубы
сдавили его язык, поймав его в ловушку с совсем не нежной силой. Таков
цивилизованный способ объявления войны, подумал Майкл. Он прижал ее
плотнее, а она стиснула его так, что у него хрустнул позвоночник. Так они
и застыли на мгновение, прильнув губами, язык зажат зубами.
Фанге?
зарделись на ее щеках, а под густыми светлыми бровями гневно сверкнули
красивые светло-карие глаза. Но на губах сияла радостная улыбка, и она
сказала с напором возбуждения: - Да, Гарри! Разве он не хорош?
не более чем в трех футах от него.
убийство графини Маргерит в Каире, скептически ухмылялся. - Дикие звери
очень хороши, Чесна. Особенно когда их головы висят на стене надо мной.
Боюсь, что не разделяю вашего вкуса, но... имею удовольствие наконец
познакомиться с вами, барон. - Сэндлер ткнул вперед огромной руку, и
золотистый сокол, сидевший на обшитом кожей его левом плече, замахал для
равновесия крыльями.
сжимавшей трубку телефона при отдаче приказа об убийстве Маргерит. Он
видел ее, выбивавшую шифрованные радиодонесения своим нацистским хозяевам.
Он видел ее, нажимавшую на курок винтовки, посылая пулю в череп льва.
Майкл принял руку и пожал ее, сохраняя вежливую улыбку на лице, хотя глаза
его смотрели совсем на другое. Сэндлер усилил пожатие, захватив костяшки
пальцев Майкла. - Чесна заговорила меня до смерти рассказами о вас, -
сказал Сэндлер, в его красном лице была насмешка. Его немецкий был
безупречен. У него были темно-карие глаза, не сулившие никакой теплоты, а
пальцы крепко сдавливали руку Майкла, усиливая нажим. Костяшки у Майкла
заломило. - Благодарен вам за то, что вы здесь, и ей теперь не придется
больше надоедать мне рассказами.
сказал Майкл, улыбаясь все шире; он старался убедить себя не выказать
ничем, что кисть его вот-вот сломается. Он глянул Гарри Сэндлеру в глаза и
почувствовал, что между ними пробежал взаимный вызов: выживает самый
выносливый. Его костяшки стонали, стиснутые медвежьей лапой. Всего лишь
еще один миллиметр - и его кости треснут. Майкл улыбался и чувствовал, как
пот проступает на его руках. Он был, во всяком случае на мгновенье, в
милости убийцы.
Раздавленные пальцы заныли от хлынувшей в них крови. - Как я уже сказал,
получаю истинное удовольствие.
были белокурые волосы, ниспадавшие кольцами на ее плечи. Ее лицо с
высокими скулами и полными губами было таким же лучезарным, как свет
солнца, пробившийся сквозь грозовые тучи. Она взяла Майкла за локоть. -
Фридрих, я надеюсь, ты не станешь возражать, что я тобой хвастаюсь? Я
раскрыла Гарри секрет.
поскольку она была с самого начала фальшивой. - Должен сказать вам, барон,
что вы рискуете завязать смертельную схватку.
старается не провалиться на тонком месте.
за меня. Поэтому я собираюсь сделать все возможное, чтобы лишить вас этого
трона.
тебя дерутся двое красавцев-мужчин... - Она глянула на Вильгельма и
Мышонка, стоявших в стороне. Лицо Мышонка посерело, плечи его опустились
под невыносимой тяжестью "Рейхкронена". Багаж уже скрылся, унесенный в
лифт бойкими посыльными. - Вы можете теперь идти в номера, - сказала она
тоном человека, привыкшего повелевать и подчинять себе. Вильгельм жестко
подтолкнул Мышонка в сторону двери с надписью "Treppe" (лестница), но
Мышонок, не пройдя и нескольких шагов, оглянулся на Майкла со смешанным
выражением испуга и замешательства на лице. Майкл кивнул, и маленький
человечек последовал к лестнице за Вильгельмом.
высокомерие. - Мы идем туда, где можно отдохнуть? - Она жестом указала на
освещенное свечами уединенное местечко на другой стороне фойе, и Майкл
позволил ей вести его. Сэндлер прошел чуть сзади, и Майкл чувствовал, как
тот примеривался к нему взглядом. Конечно, женщина, называвшаяся Чесной,
была тем самым агентом, которого Майкл знал как Эхо, но кто же она такая?
И как ей удалось так легко сойтись с цветом Рейха? Они были почти у
намеченного места, когда юная хорошенькая темноволосая девушка заступила
им дорогу и застенчиво произнесла: - Простите... но я смотрела все ваши
картины. Мне кажется, вы прекрасны. Не могу ли я получить у вас автограф?
вас зовут?
"Шарлотте. С наилучшими пожеланиями. Чесна ван Дорн". Она закончила
росчерком и с ослепительной улыбкой вернула блокнот Шарлотте. - Вот,
пожалуйста. В следующем месяце у меня выходит новый фильм. Надеюсь, вы его
посмотрите.
взволнованная, взяла блокнот с автографом и вернулась туда, где сидела до
этого, на диван, между двумя нацистскими офицерами среднего возраста.
войск, они сели за стоявший уединенно столик. Майкл снял плащ и повесил
его на перегородку неподалеку. Подошел официант, Чесна заказала рислинг,
Майкл попросил того же, а Сэндлер заказал виски с содовой и блюдо сырых
отбивных. Официант, казалось, был привычен к такому заказу и удалился без
вопросов.
спросила, поддразнивая, Чесна.
Майкла. Золотистый сокол - красивое создание - также вперился в Майкла, и
Майкл заметил, что у обоих, и у сокола, и у его хозяина, были одинаково
холодные глаза. Его когти вцепились в кожаную вставку на плече дорогого,
шитого на заказ, твидового костюма Сэндлера. - Вы что-нибудь слышали об
охотничьих птицах, барон?
квадратной нижней челюстью и боксерским вдавленным носом. Рыжеватые волосы
на висках и затылке были коротко подстрижены, а на морщинистый лоб свисала
прядь огненно-рыжих волос. Он весь источал надменную самоуверенностью и
чувство силы. На нем была светло-голубая рубашка с галстуком в красную
полоску, а на груди - маленькая золотая свастика. - Ловкая сволочушка, -
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Березин Федор