ни отметины от зубов страшного существа.
лоб, потом в губы. Элиан словно раздвоилась (сделать это было не
труднее, чем вздохнуть) и взглянула в свое собственное смущенное лицо. И
снова, глядя со стороны, она увидела себя и Мирейна вместе. На ней было
не больше одежды, чем на нем. Как безнравственно и как красиво. Глаза,
сверкавшие под черными бровями, действительно принадлежали Мирейну, он
смеялся, подняв руку и проводя ею по телу незнакомки, в котором обитала
она сама.
Вадин был Вадином, Мирейн, без сомнения, снова стал самим собой. Никакой
истомы, никакого безумия. Она сказала: - Все это совершенно сбивает с
толку. Мирейн рассмеялся. Вадин отступил назад. Наконец-то она увидела,
как поник его гордый взгляд, и та часть ее, которая была им, поняла, что
он покраснел. Но почему? Ему незачем переживать сильнее, чем ей, раз уж
приходится думать о последствиях. Возмещать ущерб теперь уже поздно, а
ему вздумалось сожалеть о том, что он заставил ее сделать.
пытался уйти, и поцеловала ее. - Я была дурой, брат. Но не потому, что
допустила то, что случилось. А потому, что позволила этому так
затянуться. - Губы ее дрогнули в усмешке. - Хал будет страшно ревновать.
В глазах Вадина появился легкий испуг. - Не смей!
сливаются воедино, это уже неуправляемо. Хотя, - добавил он, - я вряд ли
заставлю себя пожалеть о том, что вы сделали.
Мирейна, Вадина. Все сметалось. И это было очень красиво. Один клубок
распутался.
но все мы - одно. - Несмотря на безудержную радость, в его голосе
зазвучали серьезные нотки. - Это совершенно не принято.
высокомерного князя, которого Элиан, как ей думалось, знала всегда. Он
скорчил гримасу. - Хотя я могу себе представить, что это не совсем то
слово, что употребили бы люди. "Аморально" - это выглядело бы более
подходяще для сплетников. Но я, - продолжал он, - не собираюсь заходить
так далеко. Некоторые вещи следует хранить в самых потаенных уголках
души, где им и место.
поцеловала руку Вадина. Глаза Мирейна сверкнули, но не от гнева и даже
не от ревности. Свободной рукой она коснулась руки Мирейна и поднесла ее
к своей щеке. Ее глаза перебегали с давно любимого лица на другое,
любить которое она только-только начинала учиться. Она улыбнулась обоим.
И все же ее брови нахмурились. - Силы круга и все учения, о которых мне
известно, говорили... что если я сделаю это, то все потеряю. Но потеряла
я лишь свою глупость. А получила весь мир.
случиться. Ведь никто еще не пытался сделать это, никто не осмеливался.
Только ты. - Его рука ласково пробежала по ее щеке. - Ты отдала лишь то,
что должна была отдать. В то время как я... - Я ничего не отдала.
глазами. - А когда я была свободна от тебя? - Внезапно ее сотряс приступ
смеха. - Едва появившись на свет, я решила, что ты принадлежишь мне, а я
- тебе, хотя я никогда не желала признать это. - А как же Зиад-Илариос?
- Мне что, припомнить всех твоих возлюбленных, о жрец Солнца? - Она так
резко села, что у нее зазвенело в ушах. - Посмотри на меня, Мирейн.
глазами, не знающая, улыбаться или плакать, она была самым прекрасным
созданием в мире.
Но Элиан знала собственную судьбу. Воин, волшебница и королева - это все
была она. И даже больше... Они ждали.
вернулся назад с дороги смерти. И я возлюбленная Мирейна Ан-Ш'Эндора,
которому стоит лишь поднять руку, чтобы к его ногам пал весь мир.
еще ждал чего-то с высоко поднятой головой и горящими глазами. О, он был
тщеславен, словно солнечная птица, и так же красив, и по-королевски
горд.
него спесь, - мне не быть владычицей Хан-Гилена.
Шилова Юлия
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Березин Федор