желание спасти от каздов своих братьев. К изумлению трибуна, ворота Клиата
широко распахнулись за час до заката, и до наступления темноты последний
солдат вышел из города.
сапог, стук металлических подков, скрип сотен телег, везущих вооружение,
амуницию и провиант, был настолько монотонным, что уши отказывались
слушать. В этом гуле выделялись только проклятия и звук падения тел -
кто-то по неосмотрительности оступался в темноте. Так прерывистый пульс
привлекает внимание, в то время как ровный остается незамеченным. На Марка
произвела большое впечатление скорость, с которой в темноте по незнакомой
местности двигалась армия.
Филипп. - Однако надеюсь, что Маврикиос не вымотает нас слишком быстрым
переходом.
устал больше, чем за весь поход.
той клиатской девкой, - заметил центурион. - Ты и так еле держался на
ногах, когда возвращался в лагерь.
подмигнув, спросил галл.
прозвучавшая в его голосе, заставила рассмеяться всех римлян, сидевших у
костра.
дня. Сопротивление каздов было слабым. Армия Ономагулоса очистила дорогу,
по которой шли солдаты Маврикиоса, и маленькие отряды каздов не могли
противостоять мощи видессиан. Большинство из них предпочитало не нападать,
а удирать. В первые дни похода видессиане покрыли более чем половину
расстояния, отделявшего их от окруженных солдат Ономагулоса. Но после, как
и опасался Гай Филипп, движение замедлилось. Солдаты, потратившие свои
силы на этот бросок, устали. Офицеры подбадривали их, призывали
"поднажать", но и сами они тоже были измотаны.
далее плеча соседа в строю. Кираса давила на плечи, а меч монотонно
качался на боку при каждом шаге. Трибун подумал о том, что им очень
повезло идти в самой голове колонны и пылью от сапог дышали те, кто шел
следом, а не римляне.
заснул, как за несколько дней перед тем заснул гонец Ономагулоса.
опоили зельем.
запада доложить о большом облаке пыли, которое приближалось к
видессианской армии. Маврикиос не стал рисковать и приказал своим солдатам
встать в боевую линию. Когда приказ Императора дошел до римлян, Марк
почувствовал усталое возбуждение. Так или иначе, подумал он, скоро их
испытания закончатся. Он так вымотался, что ему было почти безразлично,
кто выйдет победителем.
приготовили к бою оружие. Повсюду можно было видеть, как один воин что-то
горячо говорит другому, видимо, давая последние указания на случай своей
гибели. Пыльные облака приближались. Император послал на разведку две
сотни каморов. Скаурус увидел, как они исчезают в густой пыли. Несколько
минут ожидания показались невыносимо долгими. Когда разведчики галопом
неслись обратно, легко было заметить, что они взволнованы. Каморы
подпрыгивали в седлах, поднимали лошадей на дыбы и бросали в воздух свои
шапки, с которыми не расставались даже в самую жаркую погоду. Снова и
снова они что-то выкрикивали. Наконец всадники приблизились настолько, что
Марк услышал:
пробежало по его телу. Ксенофонт, подумал он, чувствовал нечто подобное,
когда из задних рядов его потрепанной армии донесся крик солдата:
"Таласса! Таласса!" ("Море! Море!").
наступали им на пятки. Маврикиос бросил против врагов ударную кавалерию -
видессиан, каморов, катришей и, наконец, намдалени. Могучая атака
островитян отбросила легковооруженного врага и дала возможность уцелевшим
солдатам отряда Баанеса воссоединиться с армией Императора. Радость
встречи была короткой - первый же взгляд на шатающихся от усталости солдат
развеял ее. Крики и стоны раненых, печальный вид изможденного войска - все
это слишком ярко говорило об опасности, с которой армии Маврикиоса еще
предстояло столкнуться.
большая рана от удара копьем.
Этим беднягам нужна моя помощь.
смотрел на тех, кто уцелел, и ему совсем не понравилось это зрелище.
Возвратившиеся солдаты потеряли всякий боевой дух, они были побежденными.
Он читал это в их глазах, видел в их осунувшихся неподвижных лицах,
поникших плечах. Они казались ему людьми, понявшими бесполезность попыток
выстоять против снежной лавины. Два слова было у них на устах. "Вода!" -
было первым, и когда им давали флягу, она опустошалась в одно мгновение.
Другое слово произносилось еле слышно. Побежденные не хотели пугать им
своих спасителей. Марк подумал, что они, вероятно, предпочли бы вообще не
произносить его. Но когда один за другим солдаты валились на землю, он
слышал, как затихали их голоса, как сквозил в них страх. Поскольку имя,
наводившее ужас, шептали все вокруг, Марку потребовалось всего несколько
минут, чтобы разобрать его: "Авшар". Тогда он понял все.
Баанеса, которые еле плелись. Солнце уже село. Вместо того, чтобы
двинуться быстрым маршем, - а ситуация того требовала - Император приказал
разбить лагерь, решив выступить в поход завтра утром. Этот приказ встретил
полное одобрение солдат.
армию более боеспособной. Палисады из бревен и грубые насыпи были
возведены с такой быстротой, что даже римляне не могли угнаться за
видессианами. Кавалерия, которая отогнала каздов от солдат Ономагулоса,
теперь защищала их лагерь.
но отнюдь не подавила их желания подраться. С запада к ним постоянно
приходили свежие силы, и казды устроили настоящую битву. Поднялась та
обычная сумятица, которая случается, когда сталкиваются крупные
кавалерийские соединения.
друг на друга. Стрелы тучами летели из луков, и сабли вспыхивали в лучах
солнца.
сказал Гай Филипп, вглядываясь в пыльную дымку на западе. - Я не думаю,
что наши кони там слишком хорошо скачут. Эти кровавые ублюдки кое-что
понимают в верховой езде. Кстати, сколько их там?
невозможными точные подсчеты сил противника Более того, казды и их
двоюродные братья - каморы, которые воевали под стягами Императора, имели
запасных лошадей для каждого дня, и это создавало иллюзию еще большей
численности неприятеля. Но если отбросить в сторону цифры, то центурион, к
сожалению, прав, как всегда.
уравнивали их в скорости. Но видессиане, которые составляли костяк
имперской кавалерии, не могли сокрушить врага вблизи или сразиться с ним
на расстоянии.
стали отступать к не готовым еще фортификационным сооружениям.
кавалеристы не могли войти в ворота лагеря, где столпились видессиане и
наемники. Возникла давка. Враги с криками и гиканьем посылали стрелу за
стрелой в удобные мишени. Солдаты медленно валились с седел, раненые
лошади дико ржали и разбегались в разные стороны, еще более усиливая хаос
у ворот.
отличить каморов от наездников Казда. Несколько десятков вражеских воинов
незамеченными ворвались в лагерь и начали убивать всех, кто попадался им
под руку. Вскоре их уничтожили, но потрясенный Скаурус увидел, как один
казд, зарубив трех солдат-пехотинцев, взвился на лошади, перемахнул
метровый палисад и исчез в темноте. Каморы тоже погибали - их по ошибке
принимали за кочевников-каздов. Один из каморов, увидев, как убивают его
товарищей, с саблей бросился на видессиан с явным желанием отомстить за
смерть своих соплеменников. Война внутри императорской армии стала такой
же реальной опасностью, как и война с внешним врагом.
ночи: "Я лучше сразу умру, чем еще раз пройду через такой кошмар".
армия превратилась в первые вечерние часы этого дня в запуганную толпу,
прятавшуюся за неуклюжими баррикадами, которые были единственным, что еще
кое-как спасало их от когтей безжалостного врага. Если бы казды продолжали
атаковать видессиан, они бы сломали их, как сухие веточки. Но кочевники
побоялись нападать на защищенный лагерь. Угроза поражения отступила, и
постепенно Император опять начал собирать своих воинов в кулак. Казалось,
Суворов Виктор
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Корнев Павел
Орлов Алекс
Кервуд Оливер Дж.