Чтение 66–й страницы книги ~Личный враг Бога~

Глеб аккуратно снял один из тяжелых дубовых стульев и сел, к
облокотившись на стол.

Прошел Сир, искоса глянул на гостя, но заговорить не решился, занял
кресло перед камином, повернувшись горбатой спиной с к Глебу, и стал обкусывать
ногти, сплевывая в огонь.

Наверху что-то гремело и звякало, там кто-то громко хохотал и топал.
Пару раз, когда с потолка раздавались совсем уж громоподобные звуки. Сир
вздрагивал и, напрягшись всем своим тщедушным телом, замирал, будто со
смирением ждал, что сейчас балки провалятся и рухнут прямо на его
многострадальный горб.

Соба принесла дымящийся горшок с похлебкой, недовольно сказала в
сторону Глеба:

- Оставили бы уж свою пику, - и стала раскладывать горячее варево по
тарелкам. - Стулья сними, - крикнула она мужу, - сейчас твои господа обедать
спустятся.

Чтобы сохранить достоинство. Горбун выждал паузу, потом нехотя поднялся
и стал с грохотом составлять стулья. Соба пододвинула к Глебу полную тарелку,
достала из кармана замызганного фартука грубо-выточенную деревянную ложку,
сказала мягко, но вместе с тем властно, словно отдала приказ:

- Ешьте. Сейчас хлеб принесу, - и ушла на кухню.

- Женщина, - завязывая разговор, пробурчал Сир. Он пододвинул стул и
сел напротив Глеба. - А вы к нам надолго?

- Не думаю.

- А платить чем собираетесь? - спросил Горбун, но сразу испугался своей
бесцеремонности и стал торопливо извиняться: - Вы не подумайте. Если нет, так
уж ладно. Немного вы и съели. Хотя время нынче тяжелое, сами вот...

- Я скоро уйду. - Глеб почувствовал неловкость. Он отложил ложку,
выпрямился.

- Нет, оставайтесь, если хотите... Мы люди, конечно, небогатые, но нам
не жалко...

Вошла Соба с подносом. Положила перед Глебом краюху хлеба и занялась
соседним столиком.

- Вы его не слушайте, - сказала она Глебу, недовольно зыркнув на мужа.
- Ешьте-ешьте... Мы любому гостю рады. Сейчас тут никто не ходит, на постой не
останавливается, живем ровно звери какие. Иной раз и по месяцу никого не
бывает. Одно развлечение - с этим ругаться. Оставайтесь.

- Да, конечно. Куда вы сейчас? - поддакнул Горбун.

- До Города далеко? - спросил Глеб.

- Дней пять, не меньше. В лучшем случае, - ответил хозяин. - А вы у
постояльцев моих спросите. Они как раз в Город идут, может, и вас с собой
возьмут. Вот, кстати, и они. Не знаете, случаем, их?

Заскрипели ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Глеб поднял глаза
и увидел тяжелые, окованные металлом ботинки.

- А кто они? - спросил он, но через мгновение надобность в ответе
отпала. Спускающийся по лестнице человек показался полностью, и Глеб узнал этот
холодный прищур глаз. Он вскочил, перехватив копье. Бешено застучало сердце.

- Тю! - присвистнул Стрелок. - Видно, я промахнулся.

- Что там у тебя? - Показались и остальные, в легких кожаных куртках и
при оружии. Они глянули на Глеба, узнали и стали заходить ему за спину,
охватывая в кольцо, расшвыривая ногами мешающую мебель. Хозяин с хозяйкой
неслышно куда-то исчезли, и в гостиной повисла зловещая тишина.

- Гоблинский дружок, - произнес Медведь.

- От топора бы он не ушел, - хмыкнул Черный. Длиннорукий Клод молча
вытащил из-за пояса кинжал и стад быстро перебрасывать его из руки в руку,
словно рукоять жег ему ладони,

Глеб слегка согнул ноги. Чуть пригнулся. Повернувшись, пробежался
взглядом по кольцу противников, запомнил положение каждого. Отметил, что
потолок слишком низкий, да и вообще тесно - копьем надо действовать
осторожно...

- Ты кто такой? - спросил Глеба блондин с обнаженным двуручным мечом в
руках.

- Эй, Медведь, чего с ним разговаривать? - возмутился Стрелок. - Кончим
его сразу.

- Как ни странно, но на этот раз я с тобой согласен, - ухмыльнулся
бородач, играющийся топором. Он кивнул на копье руках Глеба, плюнул на пол и
сказал: - Оружие труса.

- Оружие гоблинов, сволочь, - прохрипел Глеб, сдерживая ярость.

- Слышали? Он сказал, что гоблины - трусы! - Черный за хохотал, задрав
подбородок и опустив широкое лезвие топора.

Глеб увидел, как задергался комок кадыка под бородой, дальше все
произошло само собой, неуловимо быстро, рефлеторно, за пределами сознания, так,
как учил его когда-то Уот. Как уже было однажды на Большой Охоте, давным-давно.

Копье рванулось вперед, и вместо кадыка в горле Черного возникла дыра -
черная дыра, - из которой с хлюпаньем вырвались брызги крови. Глеб шагнул к
медленно опускающемуся телу, на возвратном движении ударил тупым концом древка
стоящего сзади изуродованного долговязого с кинжалом, развернулся и
наконечником прочертил в воздухе дугу. Ярко-красные капли узкой полосой легли
на бревенчатую стену гостиной, и Стрелок, выронив арбалет, схватился за шею, и
меж его пальцев потекла густая алая жидкость. Продолжая рассекающее движение,
копье нарисовало еще один шрам на лице Клода, выбив ему глаз и разве резав
хрящ носа. Глеб прокрутил копье над головой и, подавшись всем телом вперед,
всадил наконечник в живот обезображенного вора. Откачнувшись назад, словно
маятник, он высвободил копье с и труп со страшной рваной раной тяжело упал на
пол.

- Черт! - только и смог произнести Медведь, отступая назад и неловко
парируя мощный прямой удар в грудь. Столкнувшись заговоренным деревом, меч со
звоном лопнул. Глеб ткнул блондина в ногу, пропоров бедро, подсек другую и,
когда его противник, теряя равновесие, стал заваливаться вперед, подставил под
него копье. С хрустом лопнула грудина, и Медведь повис на древке, наколотый,
словно жук на булавку...

Через двадцать минут, услышав, что все стихло, и набравшись храбрости,
в комнату осторожно заглянул Горбун Сир. Увидев трупы на залитом кровью полу и
невредимого Глеба, хлебающего суп, он преисполнился раболепного уважения, с
поклоном подошел к победителю и спросил:

- Не угодно ли господину мяса? Великолепная жареная баранина с
чесночным соусом.

- Спасибо, Сир. Я уже наелся.

Горбун хотел еще что-то сказать, но замялся и отошел к пыльной стойке.
Глеб доел суп, и, тотчас, словно специально поджидая этого момента, в зал вошла
Соба и поставила перед ним кружку молока и тарелку со свежей выпечкой. Глеб
хотел запротестовать, но, посчитав, что своим отказом обидит хозяйку, решил
все-таки продолжить трапезу. Он поблагодарил Собу, и та, улыбнувшись в ответ,
ушла, даже не взглянув в сторону мертвых тел, лежащих среди поваленной мебели.

Сир все робко мялся возле стойки - было видно, что ему что-то не дает
покоя. В конце концов врожденное чувство хозяйственности победило
нерешительность, и он спросил:

- А что вы будете делать с трофеями, господин?

Глеб дожевал хрустящую горячую булочку, запил молоком и сказал:

- Я останусь у вас на ночь, а с утра уйду. Большую часть барахла я
оставлю тебе в качестве платы за гостеприимство. Думаю, вы найдете ему
достойное применение.

- Да, господин. Конечно, господин. Благодарю вас, - расцвел улыбкой
хозяин. - Я приготовлю лучшую кровать в лучшей комнате. Может, прикажете пива
подать?

- Нет. Уже достаточно. Где жили твои постояльцы?

- Там. Вторая комната. Впрочем, давайте я провожу.

В сопровождении Горбуна Глеб поднялся по лестнице и вошел в комнату,
где провели ночь Стрелок, Медведь, Клод и Черный. Гора доспехов все так же
громоздилась в углу, кисло пахло пивом, стол был завален обглоданными костями,
огрызками хлеба и грязной посудой.

Оружия было много. "И все это таскали на себе четыре человека?" -
удивился Глеб.

Он долго рылся в звякающей груде и наконец отобрал для себя легкую
кольчугу из незнакомого серебристого металла и короткий нож с массивным лезвием
и красивой костяной ручкой в форме стилизованной головы дракона. В последний
момент, когда он уже собирался уходить, ему под руку попался витой обруч,
инкрустированный черными гладкими камешками. Глеб долго крутил его, разглядывая
и любуясь замысловатой вязью незнакомого орнамента, а потом надел на голову,
зафиксировав длинные, спадающие на лоб волосы. На мгновение ему показалось, что
обруч тысячей легких уколов проник под кожу, тесно прижался к черепу,
просочился внутрь мозга; он ощутил прилив энергии, почувствовал в центре живота
кипящий узел незнакомой силы, увидел нечто шокирующе яркое вместо привычных
красок мира, но не успел он зафиксировать эти изменения в своем сознании, как
сразу все исчезло. Глеб снял обруч, потом снова надел его. Ничего не произошло.
Он в недоумении посмотрел на стоящего столбом Горбуна, но тот, пораженный видом
свалившегося к его ногам богатства, ни на что не реагировал. Глеб обыскал
одежду убитых, нашел четыре мешочка с золотыми и серебряными монетами, привязал
их к себе на пояс, дернул за рубаху находящегося в прострации хозяина и вышел
из комнаты.

В полдень они все вместе взялись за уборку. Надо было вытащить тела,
отмыть пол и расставить мебель. Глеб, как виновный в беспорядке, взял на себя
большую часть работы, хотя хозяева всячески его отговаривали.

- Что вы, господин, - бубнил Горбун Сир. - Зачем вам возиться? Жена моя
все сделает, она привычная. Вот помню, годов десять назад тут у нас порядочная
драка была - дюжина мертвых, десяток раненых. Все до потолка забрызгано было.
Сплошь. И кровью, и мозгами. Потроха валялись - прямо бойня какая!

- А что случилось?

- Да шли тут двое мимо и поспорили меж собой. Решили выяснить, кто
сильнее. Обычное дело. Но друг с дружкой биться не стали - товарищами они были
- вот и решили завязать с моими постояльцами драку. Мол, кто больше народу