султанчики, хотя по календарю стоял апрель, а значит, времени избавиться от
Феди у капитана оставалось в обрез.
машины. Ротный дал рапорту ход, капитан побеседовал с кадровиком, то сделал
пару звонков коллегам в вышестоящих инстанциях, чтобы поставили вопрос на
контроль и зря не мурыжили, и анкета Феди Елисеева пошла гулять по кабинетам.
Параллельно с ней спецсвязью шла справка от капитана о полной благонадежности
рядового Елисеева и перспективности агента Бекаса. До получения ответа капитан
от греха подальше сосватал Федю на сборы агитаторов и пропагандистов при
политотделе полка.
там стучал за будь здоров. Но капитана появление перевербованного агента уже не
тревожило, потому что пришел запрос из штаба округа, и ефрейтор Елисеев убыл на
учебные подготовительные сборы. В августе пришло сообщение, что Федор Елисеев
успешно сдал экзамены и зачислен слушателем в Высшую школу КГБ.
жалел, и получил звание и диплом о высшем образовании, о чем ни разу не помянул
плохим словом. Согласно специальности геройствовать ему предстояло на "третьей
линии"*, не элитное ПГУ, конечно, и не престижный Пятый главк, но для
верхоянского паренька вполне хватило. Его даже не смутило, что службу пришлось
начинать в Забайкальском военном округе. Жена тихо поскуливала, а Федя был
уверен, что выбрал правильный жизненный маршрут, рано или поздно и его выведет
на шоссе, по которому шуршат шинами "членовозы", перевозя хозяев жизни с
многочисленной челядью.
управление - разведка; Пятое главное управление - идеологическая контрразведка,
впоследствии Управление "З" - защита конституционного строя.
возрасту рос в звании, но рывка в карьере не предвиделось. Жена приуныла, да и
у него руки периодически опускались. Единственным шансом был Афганистан, но
Елисеев не спешил прибегать к крайним мерам. Предпочитал тянуть лямку в особом
отделе округа и надеяться на случай, а не рвать задницу в диких горах с угрозой
получить Звезду героя посмертно.
лбу и имей сотню агентишек, не видать тебе карьеры без одного-единственного,
способного устроиться уборщиком в Центре ядерных исследований в Лос-Аламосе или
сантехникам в Пентагоне. И пока он там подсматривает и подслушивает на благо
родины, эта родина осыпает куратора агента всеми полагающимися благами:
звездами, жалованьем и сытным пайком. План по вербовкам Елисеев выполнял, но
никак в его сети не попадалась жар-птица, способная осветить убогое гарнизонное
житье и вынести на своих крыльях на чекистский олимп.
карьеру.
дивизии ПВО, особых грехов не числилось. Отличное знание немецкого и
английского языков, подозрительное для обычного офицера, искупалось тем, что
был Игнатов двухгодичником, призванным сразу же после окончания филфака.
Спиваться или жениться пока не планировал, во всяком случае, как информировали
Елисеева, активных шагов в этих направлениях не предпринимал. Правда, была одна
деталька, навевавшая нехорошие мысли.
получал тоже на языке Гёте. Перлюстрация писем и зондажные беседы ничего не
выявили, просто брат с сестрой изощрялись друг перед дружкой, благо образование
позволяло. Как правило, с тоской боролись в гарнизонах по-пролетарски просто,
но если высшее образование мешает пить, то тут и не такое выкинешь. И Елисеев
махнул на Игнатова рукой.
предмет странных связей его сестры. Московские чекисты не дремали и поймали
сестричку, подрабатывавшую переводчицей в Совинцентре, на подозрительных связях
с иностранцами. Служебное рвение Елисеева подогревало случившееся в том же году
печально известное приземление летчика Руста на Красной площади. Части ПВО
трясли после этого так, что фуражки с голов и звездочки с погон летели, как
яблоки с веток. Елисеев навалился на лейтенанта всей тяжестью авторитета
особого отдела, и Игнатов хрустнул. А Елисеев с ужасом осознал, что еще
чуть-чуть - и хрустнули бы его собственные шейные позвонки.
гражданкой Австрии. И письма адресовались именно этой Ингрид, а не сестре Инне.
Сестра их только переправляла дальше, меняя конверты. С Ингрид он познакомился
через сестру на последнем курсе института, молодые люди даже умудрились
провести две недели в зимнем Сочи. Куда смотрел местный отдел КГБ, неизвестно!
Да и гонористые ребята из московского управления прохлопали, с таким контактом
в ПВО отправили служить.
в Москву, устроившись мелким клерком в посольстве Австрии, где дожидалась
скорого Возвращения из солдатчины своего милого.
телятины. И стал думать. Проблема состояла в том, что добычу могли
беззастенчиво вырвать из пасти более матерые и породистые коллеги.
превратить проштрафившегося лейтенанта в своего агента и лучшего друга.
Подписку о сотрудничестве, само собой, он с Игнатова слупил в одну минуту. Но
целый день ушел на завязывание теплых дружеских отношений. В результате Игнатов
присовокупил к подписке заявление, что ни шагу на опасной тропе контрразведки
он не сделает без Елисеева, единственного из сотен тысяч оперов КГБ, которому
можно доверять.
личный контакт с агентом - великая сила. Именно эту силу Елисеев и сумел
поставить себе на службу. Остальным оставалось только утереться.
начальством. Набросав план оперативных мероприятий, зенитом которого являлось
внедрение агента Гёте, (такой псевдоним он присвоил Игнатову), в святая святых
БНД*, Елисеев пошел на доклад к полковнику Черкасову, намертво застрявшему на
своей должности в особом отделе округа.
старшего товарища вся хитроумная комбинация заранее обречена на провал.
дурак!
первопрестольной московские опера реабилитировались, детально зафиксировав
любовное свидание агента Гёте с его австрийской пассией. Из-за кордона к тому
времени на Ингрид уже подоспели уточненные данные. Все у барышни оказалось в
ажуре, даже дядя в ФРГ имелся, а у дяди имелись плотные связи с БНД. Можно было
примерять майорские погоны и паковать чемоданы, потому что курировать агента
Гёте Елисеев с Черкасовым планировали из удобного кабинета в здании
Центрального управления на Лубянке. Не обломилось.
Игнатов получил распоряжение убыть в ГСВГ - Группу советских войск в Германии,
- и следом за ним в Берлин отправились расти в званиях Елисеев с Черкасовым.
Берлин, конечно, не Москва, но и от постылой Читы резко отличается.
в Западном Берлине, откуда время от времени наведывалась в социалистическую
часть Германии на свидания с любимым. Дядя счел своим долгом навестить будущего
родственника и слупить с него подписку о сотрудничестве с БНД. Сообщение об
этом радостном событии немедленно ушло в Москву
чекистской Валгалле, наверняка порадовался за внука.
подмышки, глупый ефрейтор за рулем и шлагбаум, перегородивший дорогу к роще. На
полосатом столбе болталась жестянка с надписью "Спецобъект. Проход запрещен".
На краю опушки уже появился солдат с автоматом на груди, всем своим видом
демонстрирующий, что спецобъект он будет оборонять до последнего патрона.
специально подбирались именно такие тугоухие молчуны. Елисеев прислушался к
себе, определяя, чего ему больше хочется: дать команду водителю снести бампером
эту полосатую бутафорию или пройтись пешком, благо, знал, недалеко. Хотелось
первого, но он выбрал второе.
Куртка задралась, и часовой увидел кобуру на поясе у Елисеева.
объекту, вверенному под его охрану, так возбудило часового, что он передернул
затвор автомата и проорал срывающимся голосом:
хоть одной пулей из рожка его все-таки зацепит. Решил не искушать судьбу.
нагрудного кармана красные корочки.-Подойди и посмотри.
Часовой, закинув автомат за спину, безучастно следил за вторжением на объект.
на ремне, болтающейся ниже всех норм устава, и наглому взгляду, уже перевалил