у Павла Ивановича врагов. Я против этой кандидатуры, товарищи.
там в главы Б. О.? Без Азефа не тот, эффектен, слов нет, да кишка коротка -
пустоцвет!
едва ли лично поедет на террор в Россию. Уж не тот человек, в нем, товарищи,
произошел какой-то надлом, что ли. Он все пишет роман о "праве на убийство",
сомневается в том, что делал, как террорист. Как же может встать он во главе
Б. О.? Не знаю товарищи.
подходящ для такой ответственной роли, как руководитель Б. О. Павел Иванович
это аристократ партии, революционный кавалергард, свысока смотрящий на
массовиков-штафирок. Не думаю, товарищи, чтобы за таким человеком пошли
сейчас товарищи-боевики.
с Павлом Ивановичем о реабилитации террора и он развивал мне свой план
центрального акта и план организации новой Б. О. Признаюсь, мне не сильно
это понравилось. Павел Иванович говорил о новых началах организации, а когда
я спросил его, каковы ж они должны быть, он заявил, что принцип организации
- военный. Дисциплина и иерархия. То есть, стало быть, нужны рядовые Б. О.,
офицеры Б. О. - я его спрашиваю, ну, а генерал Б. О.? - Да, - говорит, нужны
и генералы. После провала одного генерала, полагаю, товарищи, как бы не
вышло чего нехорошего. Принцип иерархии показал нам, что это значит.
Иванович под разлагающим влиянием Азефа при этом самом генеральстве стал
действительно уж даже и не революционером как бы, а просто, так сказать,
"решительным человеком", - засмеялся Чернов.
проговорил он, - все это хорошо и то, что говорилось даже верно, но ведь
кроме Савинкова никто не берется за эту работу? А реабилитация террора
необходима. За Савинковым же, что ни говорите, опыт, акты, знание дела. Если
отведем кандидатуру Павла Ивановича, то, кто же возьмет на себя организацию
новой Б. О.?
Пил с рванью последнего разбора. Но ведь он же почти и не видел эту
окружающую его рвань? За аперитивами, винами владела мечта. Он решил во что
бы то ни стало встать во главе новой Б. О. Он уже видел карету русского
царя, которую взрывает Борис Савинков. Но трясясь по ночам на дешевеньком
извозчике из монмартрских кабачков, знал, что это неправда, что это пьяный
сон. Он один знал, что с ним сделал Азеф...
Не извинился за костюм, бросив, что с вечера артистки Гранд Опера. Небрежно,
надменно, Чернову показалось даже нагло, словно не добивался руководства,
Савинков стал договариваться об условиях.
спасло бы престиж партии. Так что же? Товарищи вам доверяют, опытность ваша
известна, ЦК выражает вам доверие, не пуху не пера, стало быть подпишем?
возникновения боевой группы, состоящей из членов п. с. р. под руководством
Савинкова, ЦК а) признает эту группу, как вполне самостоятельную,
независимую в вопросах организационно-технических, б) указывает ей объект
действия, в) обеспечивает ее с материальной стороны деньгами и содействует
людьми, г) в случае исполнения ею задачи разрешает наименоваться Б. О.
партии с. р., 3. настоящее постановление остается в силе впредь до того или
другого исхода предпринятого Б. О. дела и во всяком случае не более года".
Савинков вышел из квартиры Чернова. Ехал в ветре открытого автомобиля. В
откинутой фигуре была небрежность Он любил быструю езду.
товарищей. И из Парижа стал готовить цареубийство. Уже первые сведения
пришли: - трое боевиков начали в северной столице слежку за выездами царя из
Царского. Савинков отдал распоряжение готовить динамит в уединенной вилле в
Нейи. Бесконтрольное обладание людьми и деньгами, сопряженное с
ответственностью, доставляло удовлетворение.
смерть. Больше других любил молодого Яна Бердо, поляка с аристократически
военной внешностью, умевшего держаться, пить и есть. Поэтому дал ему кличку
"Ротмистр".
завсегдатаями скачек в Лонгшан. И желтые людишки вертящиеся у тотализатора
безошибочно узнавали их котелки.
острослов, Савинков с товарищами был ласков. Но чаще искал одиночества с
своим романом. За романом, давая отчеты души.
Когда Савинков остался один, испытал удовлетворенное чувство одиночества,
дающееся сильно усталым.
думал. Он думал, что герой его романа Жорж это "Савинков доведенный до
конца". Героя он сделал переходящим все границы. Жорж - сильный зверь.
Убивать генералов он будет хотя бы потому, что ему не нравится красная
генеральская подкладка. Убьет всякого, кто встанет на дороге. Оттолкнет тех,
кто его любит. Савинков вспомнил Веру. Не было ни жаль, ни не жаль. "Цифра
жизни. Баланс не сошелся, сбрасывается. Все покрывается бессмыслием смерти.
Смешны грани, рамки, если все умирает".
зелено-освещенным столом. Сводил полученные донесения от боевиков из России.
Донесение, полученное неделю тому назад говорило, что наблюдение поставлено,
что два раза кортеж царя был замечен. Даже удалось несколько двигаться за
ним. Если бы на месте была вся организация и бомбы, может быть удалось бы -
убить. Но последующее было тревожно. Один из ведущих наблюдение заметил
слежку, принужден скрыться, другие стали осторожнее. Товарищи ждали, звали
Савинкова скорее ехать в Россию, нанести центральный удар, реабилитировать
террор.
улыбался. Этого никто не знал: - не было сил. Он знал, что теперь, по
приезде в Россию, когда он уже не нужен Азефу, когда он только сорвавшийся с
виселицы террорист, его схватят и повесят. И что же? Разве всю жизнь он не
шел на виселицу? Разве в Севастополе она была далека, когда из-под него
вышибал табуретку Азеф? Разве он трус? Виселица не страшна, он, конечно, не
трус. Но в этот момент он ненавидел Азефа. Урод убил, уничтожил его, оставив
жить. Савинков с отчетливым отвращением ощущал: - он обманул ЦК, он не
поедет в Россию, у него нет сил. Он знал, что это - усталость переломленной
пополам души.
человеческую сволочь. Я играл с петлей. Пусть играют другие". Но тут же
представлял себе: - по Невскому проспекту мчатся конвойцы на белых конях,
коляски, кареты, филеры и полиция оцепили кварталы, выезд Николая II-го
несется и вот: - Взрыв! Карета взлетает на воздух. Кто убил всероссийского
императора? Николая Романова убил Борис Савинков!
как труп.
подозрения Яна Бердо и "Миши Садовника". Пока съезжались - Слетов,
Вноровский, Зензинов, Бердо, Прокофьева, Моисеенко, Чернавский,
Миша-Садовник, - Савинков посвящал дни Парижу и одиночеству. Днем его видели
на скачках в Лонгшан. По вечерам в богатых барах.
убьет царя, что напрасно ездили по Петербургу боевики в извозчичьих армяках,
ходили папиросники. Знал, их могли повесить. Но что ж делать? Он признался б
тому, кто бы понял. Рассказал бы, как горела, выгорала и сгорела душа.
сыщик Анри Бинт был стар и опытен. Исполнял самые деликатные поручения. По
приказу царя, например, наблюдал за братом царя Михаилом, женившемся на
Наталии Вульферт. Пронырливость Бинта превзошла все возможное. В церковь св.
Саввы на бракосочетание вел. кн. Михаила с Наталией Вульферт проник Анри
Бинт. Он не виноват, что опоздал прибывший от царя генерал Герасимов.
Вульферт. И именно ему особым чиновником от Герасимова, привезшим секретные
бумаги касательно боевиков, поручено теперь тщательное, ни на шаг
неотступное, наблюдение за Савинковым.
Лонгшан, кокотки Мулен Руж, проститутки на дне парижских кабаков
оплачивались Бинтом. До запятой выписывал в дневник наблюдений жизнь Бориса
Савинкова Анри Бинт.
Поражало: - партнер не защищается. Даже не оглядывается, идя по улице.
видом туристов в отеле недалеко от Чаринг Кросса состоялось заседание.
Шилова Юлия
Круз Андрей
Флинт Эрик
Акунин Борис
Курылев Олег
Андреев Николай