пузырьки - тлетворное дыхание земли - выскакивали из-под ног девушки,
ступавшей по трясине, лопались с шипением, и струйки пара улетали ввысь, к
мглистым небесам. Лидди не провалилась, несмотря на опасения Батшебы.
в лицо молодой хозяйки, - оно было бледное, измученное, но не утратило своей
красоты.
успокойтесь, мэм, пожалуйста, успокойтесь. Как же это так...
Батшеба. - Должно быть, мне повредила сырость здесь, на болоте. Ни о чем не
спрашивай меня, Лидди. Кто тебя послал? Послал кто-нибудь?
какая беда? Мне послышался его голос среди ночи, я и решила: тут что-то
неладно...
углубились в рощу.
простудитесь.
потеплее накинуть на голову, а то вы в одной легонькой шали!
шляпу, бутерброды с маслом, чашку и чай в небольшом фарфоровом чайнике.
Голос у нее слегка прочистился и лицо чуточку порозовело.
умолку болтавшей Лидди, всецело поглощенная одной-единственной мыслью. Но
вот она прервала девушку:
уже справлялись, но она, Лидди, ответила, что хозяйка нездорова и ее нельзя
видеть.
сказали, что, может, больше совсем не воротитесь домой, но ведь вы оставили
эту мысль, мэм?
самолюбия. Плохо, если жена умрет у себя в доме от побоев, но еще хуже ей
будет, если она останется в живых только потому, что сбежала в чужой дом.
Все это я обдумала нынче утром и теперь знаю, что мне предпринять. Беглая
жена - обуза для родных, самой себе в тягость, имя ее у всех на языке, и на
нее сыплется столько напастей, что уж лучше оставаться дома, хотя при этом
рискуешь нарваться на оскорбления и побои и умереть с голода. Лидди, если ты
когда-нибудь выйдешь замуж, - от чего избави тебя бог! - ты попадешь в
прескверное положение, но помни одно: ни за что не сдавайся! Держись крепко,
а там пусть тебя хоть на куски изрежут! Вот как я буду теперь поступать!
руку. - Но я так и знала: вы такая рассудительная и ни за что не бросите
свой дом! А могу я вас спросить, что такое ужасное произошло меж вами?
черный ход. Батшеба тихонько поднялась по лестнице в заброшенный мезонин,
девушка последовала за ней.
надежды стали возрождаться, - теперь ты будешь моей наперсницей, - надо же
кому-нибудь изливать душу, я и выбрала тебя. Так вот, на время я поселюсь
здесь. Затопи камин, принеси ковер и помоги мне навести уют! А потом я хочу,
чтобы вы с Мэриен притащили наверх ту колченогую кровать из маленькой
комнаты, и матрац, и стол, и еще всякую всячину... Чем бы мне заняться,
чтобы как-то пережить это тяжелое время?
посоветовала Лидди.
доделать только гвоздику и павлинов, а потом ее можно вставить в рамку под
стекло и повесить рядом с рукоделиями вашей тетушки, мэм.
Нет, Лидди, я буду читать. Принеси-ка мне сюда книг, только не надо новых.
Что-то к ним душа не лежит.
улыбка промелькнула у нее на лице. - Принеси "Трагедию девушки" Бомонта и
Флетчера и "Невесту в трауре"... Постой, что бы еще? "Ночные размышления" и
"Тщету человеческих желаний".
Дездемону? Он страсть какой жалостный и уж так вам подойдет сейчас!
тебе запретила! Почему ты думаешь, что эта книга мне подойдет? Она мне
ничуть не подходит.
зачем мне их читать? Принеси-ка мне "Любовь в деревне", и "Девушку с
мельницы", и "Доктора Синтаксиса", и несколько выпусков "Зрителя".
положении; впрочем, эта предосторожность оказалась излишней, ибо Трой не
появлялся в Уэзербери и не думал их беспокоить. До захода солнца Батшеба
просидела у окна; временами она принималась читать, потом опять рассеянно
следила за всем происходящим снаружи и равнодушно прислушивалась к
долетавшим до нее звукам.
свинцовая туча отражала последние лучи. На темном небе четко выступал
освещенный западный фасад колокольни (из окон фермы была видна только эта
часть церкви), и флюгер на ее шпиле, казалось, брызгал искрами. Около шести
часов на лугу близ церкви, по обыкновению, собралась мужская молодежь
селения играть в бары. На этом месте с незапамятных времен происходили
такого рода состязания, старые воротца стояли близ кладбищенской ограды,
кругом земля была вся вытоптана ногами игроков и стала гладкой, как
мостовая. Русые и черноволосые головы парней мелькали то там, то здесь,
рукава ослепительно белели на солнце, и порой громкий крик или дружный взрыв
хохота нарушали вечернюю тишину. Они играли уже с четверть часа, как вдруг
игра прервалась, парни перемахнули через ограду и, обогнул колокольню,
скрылись за тисом, наполовину заслоненным березой, широко раскинувшей
золотую листву, кое-где прорезанную черными линиями ветвей.
Лидди вошла в комнату.
рабочих и начали ставить большой надгробный памятник, - отвечала Лидди. -
Парни побежали посмотреть, кому это его ставят.
ГЛАВА XLV
крышку гроба, чтобы никто не увидел Фанни с ребенком. Покончив с этим, он
поднялся наверх, бросился, не раздеваясь, на кровать и пролежал до утра в
тяжелом душевном томлении.
день сложился совсем не так, как он предполагал его провести. Если человек
задумает изменить линию своего поведения, ему приходится бороться не только
с собственной косностью, но и обстоятельства как будто назло складываются
против него, препятствуя его исправлению.
ему удалось разыскать у себя, - семь фунтов десять шиллингов. У него в
кармане было двадцать семь фунтов десять шиллингов, когда он рано утром
выехал из ворот усадьбы, спеша на свидание с Фанни Робин.
было без пяти десять, когда он добрался до моста в нижней части города и
уселся на перилах. На башне пробил урочный час, но Фанни все не появлялась.
Как раз в это время ее облачали в саван две прислужницы Дома призрения,
причем это кроткое создание в первый и последний раз принимало услуги
одевальщиц. Прошло четверть часа, потом еще полчаса. Пока Трой ждал, на него
нахлынул рой воспоминаний: ведь уже вторично она не приходит на важное
свидание с ним! Он поклялся в сердцах, что это будет последний раз. Прождав
ее напрасно до одиннадцати часов, он успел изучить каждый лишай на
поверхности камней, и монотонное журчание струй под мостом начало наводить
на него тоску; наконец он спрыгнул с перил, отправился на постоялый двор за
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Посняков Андрей