восемьсот градусов... девятьсот... есть тысяча!
Так держать! Великолепно! Режет! Режет! Так держать! Так держать!
Замечательно! Как масло ножом!
взглянуть на носовую полосу экрана. Он успел лишь увидеть полупрозрачные
струи пара, стремительно вырывавшиеся кверху из-под носа корабля, и медленно
уходившую налево темную массу льда, нависавшую над носом, как козырек.
Раскаленный нос подлодки легко и уверенно выжигал в ледяном берегу полыньи
широкий жолоб, прочищая себе путь направо. Еще минута -- и подлодка
очутилась в свободной воде, носом к югу.
Удачная репетиция?
как по маслу! Обязательно пройдем!
и заменилось "маслом",-- улыбнулся капитан. -- Когда мы окажемся по ту
сторону айсберга, я внесу эту поправку во все свои словари. Ну-с, Юрий
Павлович, к делу! Вперед на одной сотой!
приближаясь к южной ледяной стене .
содрогание, мгновенная остановка.
посередине рубки, не спуская глаз с экрана и прислушиваясь к тому, что
происходит впереди. Темная масса льда медленно, едва заметно продвигалась по
передней части мимо мембран ультразвуковых приемников, расположенных на носу
корабля. Корпус его содрогался в мелкой, почти неощутимой дрожи под
давлением работающих дюз и перед встречным сопротивлением льда.
градусов движение темной массы на экране ускорилось и достигло одного
сантиметра в минуту. Сопротивление льда совершенно не ощущалось.
низкое протяжное гудение.
который продолжал неподвижно стоять посреди поста.
корпусом и льдом... -- последовал ответ и за ним новая команда: -- Вперед на
одной десятой хода!
волчий вой в зимнюю ночь. Капитан внимательно следил за экраном. Подлодка
медленно, но упорно вгрызлась в лед. Корпус ее на пять метров проник уже в
ледяную стену.
превратился в резкий, пронзительный свист. Опять почувствовалось содрогание
корпуса. Лед не успевал таять. Часть давления дюз была лишней и
расходовалась на сотрясение корабля. Надо было дать и этой части возможность
работать полезно.
команда капитана. -- Звук! На полную мощность!
борьбу с пронзительным свистом за оболочкой судна. Ультразвуковая пушка
вступила в работу, разрыхляя лед на несколько метров впереди и этим ускоряя
его таяние. Ее лучи захватывали пространство большее, чем окружность
подлодки в самом широком ее месте. Диаметр тоннеля увеличивался, увеличилась
щель между корпусом корабля и ледяными стенами тоннеля, пар получил
свободный выход, и свист прекратился.
лед, таяла, мгновенно преобразуясь в пар, не дожидаясь даже прикосновения
раскаленного носа подлодки. Теперь уже пар, а не лед становился препятствием
для дальнейшего увеличения скорости корабля. С огромной силой пар
сопротивлялся ему, словно подушка, сжатая до отказа. Он стремительно несся
назад вокруг корпуса подлодки, обжигая своим дыханием ледяные своды тоннеля,
расплавляя их и еще более увеличивая его размеры. Огненно-красный нос
корабля висел в пространстве, наполненном упругим газом, лишенный уже опоры
воды. Вокруг "Пионера" началась новая яростная схватка -- между паром и
водой. Выжимаемый упорным продвижением подлодки, пар с неистовым напряжением
гнал воду из тоннеля, ища себе выхода наружу. Под огромным давлением водяных
масс из полыньи, бешено клокоча, вздуваясь в пене и пузырях, вода в тоннеле
яростно сопротивлялась напору горячего пара. Корпус подлодки между тем
углубился в толщу льда почти на восемь метров.
капитана.
подлодки до расчетной скорости -- трех метров в час. Дальнейшее усиление
работы дюз было бы бесцельно. Упругость и сопротивление пара возросли бы
настолько, что оказались бы непреодолимыми для подлодки. Круглый раскаленный
таран, повинуясь команде, с неимоверным упорством полез вперед. Вода должна
была еще немного отступить под новым напором пара. Подлодка медленно
продвигалась, все дальше и дальше проникая в ледяное тело айсберга. По всем
отсекам машинного отделения корабля прозвучал сигнал о прекращении аврала.
Все шло нормально, у машин и аппаратов должна была оставаться лишь обычная
вахта. Из всех люков стали подниматься в верхний, жилой этаж усталые, но
взбудораженные до крайности люди. Никто не мог сейчас думать о койке в
каюте, об отдыхе, о сне.
красный уголок, перебрасываясь на ходу короткими восклицаниями, отрывистыми
фразами.
гудение ультразвуковой пушки голосами. Даже спокойный, всегда немного
флегматичный Скворешня не мог устоять на месте. Его огромная фигура
беспокойно мелькала то тут, то там, отдавливая попадающиеся на дороге чужие
ноги. Но никто не обращал теперь на это внимания.
Какова подлодка? -- спросил, морщась от боли и пританцовывая на одной ноге,
Крамер.
подлодка, а истинно сквозьледка! Чуешь? Сквозьледка! Сквозьледка! Хо-хо-хо!
деревце.
Павлик.
нему подошел с пылающим лицом Козырев:
усмехнулся и присел на корточки возле его кресла.
скажешь ли, что ты хотел предложить? Очень меня это... того... интригует.
раскаленными электрическим током. Чтобы получились гигантские, во всю ширину
ледяной стены, глыбы в виде скошенных, как клинья, фигур. Потом взрывами
заставлять их скатываться, соскальзывать в воду. Дело пошло бы, кажется,
быстро. А ты что придумал?
Поверишь ли, я задумал пробивать стену сосредоточенным звуком пушки... Вот
как она это сейчас делает. Честное слово! А вот насчет накала, прямо говорю,
не догадался... -- Он принялся ерошить рыжую копну волос. -- А может, и
догадался бы, если бы дали время...
каютам. Отдыхать! Спать! Аврала нет, но авральные обстоятельства остаются.
Отдыхать! Отдыхать! Живо, товарищи...
-- весело и громко спросил Матвеев.
одновременных громовых удара, сопровождаемых оглушительным грохотом,
потрясли весь корабль от носа до кормы. Пол в отсеке резко наклонился, и в
неожиданно наступившей тьме все находившиеся в красном уголке, сброшенные с
ног, покатились к передней переборке перепутанным клубком живых тел.
Электричество погасло, гудение ультразвуковой пушки прекратилось. Но уже в
следующий момент, сейчас же за ударами, подлодка сделала мощный рывок назад,
что-то страшно заскрежетало по корпусу, затихло, и пол в отсеке сразу
выровнялся. Живой клубок откатился от переборки, и в воцарившейся тишине
слышались лишь приглушенные проклятия, пыхтение людей, стоны Павлика,
придавленного массой навалившихся на него тел...