думать спать в ванной. Гостиная мистера Краучбека в его распоряжении.
Потом мистер Краучбек угостил Джамбо превосходным хересом, а за обедом -
бургундским и портвейном. Он умолчал, что это последняя бутылка из его
запасов, которые уже нет надежды пополнить.
единодушие. Джамбо упомянул, что за последние годы он собрал скромную
коллекцию старинного серебра. Мистер Краучбек оказался большим знатоком по
этой части. Они поговорили о рыбной ловле и об охоте на фазанов не как
соперники, а в спокойном тоне.
алебардистах. Общими силами они решили две трети кроссворда. Именно так
Джамбо представлял себе приятный вечер. О Григшоу и невзгодах постояльцев
ничего не говорилось, и в конце концов Джамбо поднял этот вопрос сам.
гостиной.
говорят. Он, должно быть, сбил с толку Катбертов, а знаете, как быстро
распространяются и раздуваются слухи в таких маленьких местечках, как это.
Бедная мисс Вейвесаур, кажется, думает, что нас всех выгонят на улицу.
Лично я не верю ни одному слову в этих разговорах.
я с ним поговорю.
мисс Вейвесаур, это было бы весьма кстати.
что ему надо сделать, это подать рапорт о том, что в данное время комнату
занимает старший офицер. После этого неприятностей с Григшоу у вас больше
не будет, обещаю вам.
грубовато с Катбертами, но, наверное, считал, что выполняет свой долг.
спустился вниз, помня о своем обещании. Перед неторопливым отъездом он
сказал пару слов майору Григшоу.
Только что ушел майор Григшоу, заверив, что их постояльцев не потревожат.
Однако Катбертов это сообщение не обрадовало.
- сказал мистер Катберт.
неплохо заработать в зимние месяцы.
неделю. Вот откуда потекли бы денежки. Надо сделать так, чтобы люди все
время переезжали с места на место. Пусть ломают голову, куда им деваться.
Те, у кого разбомбили дома, были бы благодарны за все. Да, сказать по
правде, Григшоу подложил-таки нам свинью.
казалось, все складывалось как нельзя лучше.
он. Хитрющий старикашка, если хочешь знать. На вид такой тихоня и говорит
так, словно и воды не замутит: "Понимаю, как вам трудно, миссис Катберт",
"Так благодарен за все ваши хлопоты, миссис Катберт".
уж их воспитали, что они думают, будто все им должно доставаться легко.
Так или иначе, но им и _вправду_ все достается легко. Будь я проклят, если
знаю, как это им удается.
ветра, глаза слезились - он сидел на улице в темноте.
Я только хотел сообщить вам о своем решении. С неделю назад вы говорили,
что кому-то здесь нужна комната. Вы, должно быть, забыли, но я помню.
Знаете ли, я обдумал это дело, и мне кажется несколько эгоистичным
занимать обе комнаты в такое время. Мой внук - в плену. Столько бездомных
людей из городов, постояльцы, выгнанные из "Монте-Роуз", которым некуда
деваться. Нехорошо такому старику, как я, занимать столько места. Я
спрашивал в школе, и мне обещали взять на хранение кое-что из мебели.
Поэтому я пришел предупредить за неделю, что в будущем, то есть в
ближайшем будущем, гостиная мне не понадобится. После войны я с радостью
сниму ее снова. Надеюсь, это не причинит вам неудобств. Разумеется, я
останусь, пока вы не подыщете подходящего жильца.
вышел. - Ну и что ты об этом думаешь?
направо и налево. Я-то знаю, потому что иногда убираю его комнаты. Всюду
валяются благодарственные письма.
следует. Видно, его голова работает как-то иначе, чем твоя и моя.
5
столбце о розыске людей и наконец нашел:
Бечуаналенда или подобной территории просят сообщить в почтовый ящик 108,
тогда он узнает нечто полезное для себя".
недвусмысленным, как трубный глас в день страшного суда. В нем звучала
нотка отчаяния, словно он исходил из Ронсесвальесского ущелья. Гай сделал
все, что мог, в отношении имущества Эпторпа, и теперь оставалось только
ждать.
алебардистов и одиннадцатый - в Саутсанде. Первые этапы поисков были
легкими. Брук-парк, где Эпторп разместил остатки имущества, которое считал
самым необходимым для жизни, еще находился в руках алебардистов. Имущество
Эпторпа хранилось в неприкосновенности, и доступ к нему был открыт.
Любезный квартирмейстер был готов расстаться с любой вещью, только бы
получить документ в трех экземплярах. Гай выдал расписку. В чужой столовой
его приняли с братской теплотой, да и с любопытством, потому что он был
первым алебардистом, принесшим известия из Дакара. Его заставили прочитать
батальону лекцию об опыте высадки при оказании противником
противодействия. Он умолчал об обстоятельствах ранения Ритчи-Хука. Ему
дали транспорт и с почетом отправили в путь.
имущества, оставленного Эпторпом. В своей спаленке Эпторп оставил то, что
в крайнем случае можно было счесть излишним. Чтобы вывезти все вещи,
понадобилось сделать три ездки на такси. Командор собственноручно помогал
сносить вещи вниз и грузить их на машину. Когда погрузка закончилась и
привратник из отеля свез вещи в хранилище, командор спросил:
одиноким. Питающий провод, связывавший его с армией, был перерезан. Он был
таким же недвижимым, как имущество Эпторпа. Недавно были введены разные
загадочные запреты на перевозку вещей. Гай обратился за помощью к офицеру
по железнодорожным перевозкам, но получил категорический отказ.
в отпуск или возвращающиеся из отпуска, могут иметь с собой только рюкзак
и чемодан. Вам надо получить специальное разрешение на перевозку этого
барахла.
дня получил в ответ лишь три слова: "Продлить отпуск разрешается".
в зиму. От штормового ветра дрожали двойные стекла отеля, огромные волны
бились о доты и проволочные заграждения на променаде.
хлама, как тот русский часовой-гвардеец, который, как ему рассказывали,
каждый день, год за годом, вплоть до революции, стоял на посту, охраняя то
место в Царскосельском парке, где Екатерина Великая как-то заметила
полевой цветок и пожелала его сохранить.
беженцев, которые заполнили другие курорты. Он оставался таким же, каким
Гай знал его девять месяцев назад: просторным, безлюдным, ветреным и
убогим. Заметна была только одна перемена: ресторан "Гарибальди" закрылся.