ла на прежнее место. - Если море и отдаст когда-нибудь своих мертвецов,
как говорится в книгах, то золото свое и серебро, а также и эту дребе-
день оно оставит себе. Говорить нам больше не о чем, можно положить ко-
нец этому приятному свиданию.
- За вашу жену я не боюсь.
тил мистер Бамбл, с поклоном пятясь к лестнице. - Ради всех нас, молодой
человек, и ради меня самого, понимаете ли, мистер Монкс?
тесь как можно скорее!
торый, продолжая отвешивать поклоны, находился в шести дюймах от лестни-
цы, неизбежно полетел бы в комнату нижнего этажа. Он зажег свой фонарь
от того фонаря, который Монкс отвязал от веревки я держал в руке, и, не
делая никаких попыток продолжать беседу, стал молча спускаться по лест-
нице, а за ним его жена. Монкс замыкал шествие, предварительно задержав-
шись на ступеньке и удостоверившись, что не слышно никаких других зву-
ков, кроме шума дождя и стремительно несущегося потока.
Монкс вздрагивал при виде каждой тени, а мистер Бамбл, держа свой фонарь
на фут от пола, шел не только с исключительной осмотрительностью, но и
удивительно легкой поступью для такого дородного джентльмена, нервически
осматриваясь вокруг, нет ли где потайных люков. Монкс бесшумно отпер и
распахнул дверь, и супруги, обменявшись кивком со своим таинственным
знакомым, очутились под дождем во мраке.
ние к одиночеству, позвал мальчика, который был спрятан где-то внизу.
Приказав ему идти впереди и светить, он вернулся в комнату, откуда
только что вышел.
рыми читатель уже знаком, и повествует о том, как совещались между собой
достойный Монкс и достойный еврей
предшествующей главе, покончили со своим маленьким дельцем, мистер
Уильям Сайкс, очнувшись вечером от дремоты, сонным и ворчливым голосом
спросил, который час.
занимал до экспедиции в Чертей, хотя находилась она в том же районе, не-
подалеку от его прежнего жилища. Несомненно, это было менее завидное
жилье, чем его старая квартира, - жалкая, плохо меблированная комната,
совсем маленькая, освещавшаяся только одним крохотным оконцем в покатой
крыше, выходившим в тесный, грязный переулок. Не было здесь недостатка и
в других признаках, указывающих на то, что славному джентльмену за пос-
леднее время не везет, ибо весьма скудная обстановка и полное отсутствие
комфорта, а также исчезновение такого мелкого движимого имущества, как
запасная одежда и белье, свидетельствовали о крайней бедности; к тому
иге тощий и изможденный вид самого мистера Сайкса мог бы вполне удосто-
верить эти факты, если бы они нуждались в подтверждении.
пальто и отнюдь не похорошевший от мертвенного цвета лица, вызванного
болезнью, равно как и от грязного ночного колпака и колючей черной боро-
ды, неделю не бритой. Собака сидела около кровати, то задумчиво посмат-
ривая на хозяина, то настораживая уши и глухо ворча, если ее внимание
привлекал какой-нибудь шум на улице или в нижнем этаже дома. У окна, уг-
лубившись в починку старого жилета, который служил частью повседневного
костюма грабителя, сидела женщина, такая бледная и исхудавшая от лишений
и ухода за больным, что большого труда стоило признать в ней ту самую
Нэнси, которая уже появлялась в этом повествовании, если бы не голос,
каким она ответили на вопрос мистера Сайкса.
за, руки и ноги. - Дай руку и помоги мне как-нибудь сползти с этой прок-
лятой кровати.
ему подняться и повела его к столу, он всячески ругал ее за неловкость,
а потом ударил.
ты только на это и способна, проваливай! Слышишь?
Что это еще взбрело тебе в голову?
навернувшиеся ей на глаза. - Тем лучше для тебя.
со мной, - произнесла девушка, положив руку ему на плечо.
ностью, от которой даже в ее голосе послышались ласковые нотки, -
столько ночей я терпеливо ухаживала за тобой, заботилась о тебе, как о
ребенке, а сегодня я впервые вижу, что ты пришел в себя. Ведь не будешь
же ты обращаться со мной как только что, правда ведь? Ну, скажи, что не
будешь.
чонка опять хнычет!
меня внимания. Скоро пройдет.
на себя напустила? Вставай, занимайся делом и не лезь ко мне со всякой
бабьей чепухой!
бы желаемое действие, но девушка, действительно ослабевшая от истощения,
откинула голову на спинку стула и лишилась чувств, прежде чем мистер
Сайкс успел изрыгнуть несколько приличествующих случаю проклятий, кото-
рыми при подобных обстоятельствах имел обыкновение приправлять свои уг-
розы. Хорошенько не зная, что делать при столь исключительных обстоя-
тельствах, - ибо у мисс Нэнси истерики обычно отличались тем бурным ха-
рактером, который позволял больной справляться с ними без посторонней
помощи, - мистер Сайкс попытался пустить в ход несколько ругательств и,
убедившись, что такой способ лечения совершенно недейственен, позвал на
помощь.
бормотать, и ухмыляться, и пялить на меня глаза.
Джек Даукинс (иными словами - Ловкий Плут), вошедший в комнату вслед за
своим почтенным другом, мигом положил на пол узел, который тащил, и,
выхватив бутылку из рук юного Чарльза Бейтса, шедшего за ним по пятам,
мгновенно вытащил пробку зубами и влил часть содержимого бутылки в рот
больной, предварительно отведав его сам, во избежание ошибки.
мистер Даукинс, - а вы похлопайте ее по рукам, Феджин, пока Билл развя-
зывает юбки.
особенно те из них, которые были поручены юному Бейтсу, явно считавшему
свою долю участия в процедуре беспримерной забавой, - не замедлили при-
вести к желаемым результатам. Девушка постепенно пришла в себя, шатаясь,
добралась до стула у кровати и зарылась лицом в подушку, предоставив
встречать новых посетителей мистеру Сайксу, несколько удивленному их не-
ожиданным появлением.
добра. А я захватил кое-что хорошее, что вам понравится... Плут, мой ми-
лый, развяжи узел и передай Биллу те пустяки, на которые мы сегодня ут-
ром истратили все деньги.
малых размеров, завязанный в старую скатерть, и начал передавать один за
другим находившиеся в нем предметы Чарли Бейтсу, который раскладывал их
на столе, расхваливая на все лады их редкие и превосходные качества.
джентльмен, доставая огромный паштет. - Такое нежное создание, с такими
хрупкими лапками, Билл, что даже косточки тают во рту и незачем их выби-
рать. Полфунта зеленого чаю, семь шиллингов шесть пенсов, такого крепко-
го, что, если засыпать его в кипяток, с чайника слетит крышка; полтора
фунта сахару, чуть мокроватого, над которым негры здорово потрудились,
пока он не достиг такого совершенства. Две двухфунтовые булки; фунт хо-
рошего свежего масла; кусок жирного глостерского сыра наилучшего сорта,
какого вы никогда и не нюхали.
кармана большую, тщательно закупоренную бутылку вина и в то же самое
время налил из прежней бутылки полную рюмку чистого спирта, которую боль
ной без всяких колебаний опрокинул себе в рот.
пропадете, Билл, теперь вы не пропадете.
пропасть, прежде чем вы пришли ко мне на помощь. Как же это вы, лживая
скотина, на три с лишним недели бросили человека на произвол судьбы ког-
Пехов Алексей
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Доставалов Александр
Шилова Юлия