Озеро Пришвина...
ледников. Но особое наше внимание
троговая, с чудесным луговым цирком наверху. Это долина безыменного правого
притока Лауры. С нее удивительно ясно просматривается весь Псекохо и тропа
Бзерпинского карниза. Прямо на нас смотрит дико обрывистый фас горы
Перевальной, а под ним видны трущобы дзитакского истока Лауры. Над всем этим
в странно косом повороте громоздятся все известные нам Псеашхи. Картина
страшная по обилию неприступных круч. Так новы углы зрения на уже знакомые
горы, так доказательны разгадки некоторых сложных узлов. Вряд ли с
какой-нибудь иной точки стало бы настолько ясно, как происходил перехват
Озерной долины Дзитаку ручьями бассейна Лауры.
ее палаточным пологом. До леса сотни метров спуска. Поэтому разжигаем
смолистый рододендроновый сушняк. Он горит с треском. Брызги смолы
рассыпаются, как бенгальские блестки.
столь по-латински, по-западноевропейски звучащее слово? Не эстонцы ли его
принесли? Нет. На военной карте 1864 года, то есть задолго до прихода сюда
эстонцев, среди всех старочеркесских "Ачишхо", "Аишха" и "Псеашхо" именно
эта река называлась Лаурой. Но созорничал ли какой офицер, составлявший
карту,- взял да и написал тут имя своей возлюбленной или героини из
литературы?..
гравюру, где среди диковатого горного ландшафта идет озаренная сиянием
девушка в белых одеждах - Лаура, а к ней молитвенно простирает руки одетый в
черное - в плащ ли, в рясу ли - влюбленный Петрарка...
выводящую из него безыменную троговую долину притока Лауры. Исследователи
часто применяют в таких случаях временные, ни к чему не обязывающие
названия; подчас эти названия бывают и шуточные, без претензии на их
введение в географию - вроде "балки Промокательной", "лощины Потерянного
ножа" и тому подобных.
Как бы он был счастлив, узнав, что имя его стало рекой, вечно текущей к
Лауре! Река Петрарка, долина Петрарки. Условное название появилось и
укоренилось в наших полевых дневниках.
поминутно перегруппировывающимися облаками. Они располагаются в пять-шесть
планов, шторами, у каждой свои отсветы карминных, алых, лиловых тонов. Лучи
закатного солнца проходят между этими кулисами и посылают к Псеашхо лишь
отдельные пучки света, словно розовые кинжалы.
светотехников заставляют светиться различными красками разные планы сцены.
Им не веришь, нагромождение тонов кажется неправдоподобным, раздражает. Но
тут была не сцена, а неподдельная жизнь. Цвела феерия красок, изумляла и их
многоплановость и поминутная смена, происходившая вместе со смещениями
облаков.
природа еще способна нас так ошеломить?
поднимается еще один пик, явно более высокий, чем обозначенная на карте
Ассара. Ее высота 2631 метр, а этот ее сосед достигает, по нашим измерениям,
почти 2700 метров *.
возникает остолбеневший круторогий тур. Смотрим друг на друга в упор. Он
гневно топает передней ногой, свистит и одним броском с поворотом в воздухе
скрывается под обрывом. Оттуда дробным горохом застучали камни - это
поскакал спугнутый сигналом сторожевого козла табунок голов на двадцать.
щель сообщение о том, что именуем ее в своих записях пиком Геоморфологов. На
северном склоне пика видим и описываем еще один ненанесенный на карту
ледничок.
наконец таким, что с нашими тяжелыми рюкзаками мы уже не можем сдержать
равновесия. Снимаю рюкзак и отправляюсь на разведку налегке. Едва вишу на
отвесных уступах и без груза. Торчащий перед нами крутой и острый, как игла,
жандарм не только преграждает нам дальнейший путь по гребню, но не дает
преодолеть этот участок и в обход. У жандарма и с боков отвесы по сорок, по
семьдесят метров - такие без высокой альпинисткой техники не преодолеешь.
Смешанное чувство восхищения и ужаса перед разверзшимися пропастями.
Бессилие, обида, что так нелепо срывается наше намерение пройти гребнем
через гору Воробьева * к Псеашхо.
жандармом, и убеждаемся, что было легкомыслием планировать и дальнейший путь
по этому гребню. Острым топором, который поставлен вверх лезвием, выглядит
отсюда темно-серая трапеция горы Воробьева. Возможности обойти ее нет ни
справа, ни слева. Предлагаю вернуться и считать маршрут несостоявшимся.
страшнее, а наши движения становятся все менее уверенными. Как тянет вниз,
как качает человека двухпудовый рюкзак, как лишает равновесия... Вынуждены
двигаться на четвереньках, напрягая волю, чтобы не поддаться деморализации.
Метров пятьдесят тяжелого скального подъема.
труднее, и, однако, шли, как люди, на двух ногах. Так размагничивает и
демобилизует неудача, так легко потерять себя в опасном положении.
переводя дыхание. Можно снова чувствовать себя человеком. Рядом улыбается
тоже снявшая рюкзак Наташа. Как легко дышится после перенесенного нервного
напряжения!
ползет нервно дрожащий Володя. Падать уже давно некуда, но он все еще
судорожно цепляется руками за камни, ощупывает их прочность, тяжело
1906 году.
ползти, нисколько не заботясь о сохранении человеческого облика. Господи,
что это с ним? Решаемся повысить голос и просто прикрикнуть, чтобы взял себя
в руки - ведь этак можно распустить себя до полного нервного расстройства.
разгрузка успокаивает и психику.
смущенный, шутит вместе с нами насчет своего и общего нашего "психования"...
сделать, кроме как обозначить его на исправляемой карте и в отместку
как-нибудь похуже обозвать? Наносим к северо-востоку от пика Геоморфологов
маленький треугольничек и пишем около него: пик Псих...
всякий, кто будет подниматься на этот хребет. Решаем оставить здесь свой
след. Строим еще один каменный тур и вкладываем в него жестяную коробочку
из-под бульонных кубиков. В ней длинная записка, в которой сказано о
проведенной нами работе, о глазомерных исправлениях карты, о новых ледниках,
о пике Пришвина и пике Геоморфологов. Чтобы не было недоумения, на оба пика
указаны компасные направления (азимуты). Не удержались и написали о том, что
в своих записях условно назвали приток Лауры Петраркой. В конце записки
порекомендовали свое лагерное место с каменной нишей, дали и на него азимут,
примерное количество шагов. Упомянули, что в нише оставлена сухая растопка,
спички, соль и крупа.
наших ног в панике выкатился мячом небольшой темно-коричневый кабан.
утверждают в уверенности, что мы слышали именно барса.
оказывается, есть хорошая тропа. В устье балаган - лагерек охраны. Здесь
ночуем и отпускаем лошадь - Георгиади поведет ее назад к Ачипсе и по главной
тропе заповедника пойдет в Холодный лагерь, где и дождется нас.
скромное воркование маленькой Бзерпи. На дне долин у ночи свои краски, свои
запахи. Сколько звезд - море неподвижных, а есть и падающие: вон просыпался
целый сноп блесток - метеорный дождь. А это что за порхающие искры?
Летающими звездами полон весь лес - они возникают, перемещаются, гаснут.
Погнаться, схватить? 'В руке трепещет крохотный жучок-светляк с сияющим
Володихин Дмитрий
Маркеев Олег
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Контровский Владимир