застыла в своей смиренной позе, так и не вымолвив от волнения ни слова.
Незнакомец не заметил эту короткую, но выразительную пантомиму и с тем же
невозмутимым спокойствием продолжал свой допрос:
майора Линкольна. Но Ральф и майор Линкольн забыли сказать Джэбу, что с ней
делать.
поклажей?
тащить обратно провизию туда, откуда он ее принес. Да! - продолжал он,
приподнявшись, и по его заблестевшим глазам было видно, как его радует
преимущество, полученное его соотечественниками. - Колонисты возят себе
съестное целыми фургонами, а в городе голод!
должно быть, вышли из города под тем самым флагом, с которым ты сюда пришел!
индюшку, большой кусок окорока и немножко копченой колбасы - никакого флага
там не было.
возможно, опять позволил бы себе неучтиво перебить незнакомца, не продолжай
тот допрашивать дальше:
майору Линкольну было нетрудно выйти из города таким же путем, каким вошел в
него ты.
одеяло, - Ральф знает дорогу: ведь он уроженец Бостона!
знак того, что он удовлетворен допросом. Сесилия поняла его и сделала
движение, чтобы подойти к Эбигейл, которая в продолжение всего этого
разговора сидела на ящике, и по ее мерному покачиванию, а порой и тихим
стонам нетрудно было догадаться, что ее терзают мучительные чувства.
Сесилия, - а уж потом я воспользуюсь сведениями, которые мы получили от
вашего сына.
покорности судьбе. - Нас уже поразил последний удар, и таким людям, как мы,
следует принять его со смирением. Ни богатство, ни роскошь не смогли уберечь
вашу бабушку от могилы, и, быть может, вскоре смерть сжалится и надо мной.
Но что говорю я, жалкая грешница? Смогу ли я когда-нибудь заставить мое
бунтующее сердце терпеливо дожидаться своего часа?
минутах миссис Лечмир, таивших неясные признания в преступно прожитой жизни,
Сесилия растерянно молчала. Наконец, собравшись с духом, она мягко
промолвила:
были наши прегрешения.
обратилась она к своему спутнику.
остановила его и добавила:
входа меня ждет моя горничная. Я не буду далее мешать вам.
он успел возразить ей. Хотя Сесилия и ее спутник выведали у Джэба все, что
хотелось узнать Полуорту, он некоторое время мешкал и не уходил, но вскоре
заметил, что ни мать, ни сын не обращают на него никакого внимания. Мать,
поглощенная своим горем, сидела, как и прежде, склонив голову на грудь; сын
впал в свою обычную тупую апатию, и, если бы не его громкое, стесненное
дыхание, можно было подумать, что он мертв.
казавшейся еще более мрачной при тусклом свете крохотного огарка, и на
жалких обитателях этой комнаты, помеченных печатью болезни и лишений. Но
даже и это зрелище не могло заставить его отказаться от своего намерения.
противиться некоторым соблазнам, и на этот раз искушение взяло верх над
добротой. Подойдя к постели дурачка, капитан резко сказал:
мистер Сет Седж. Я не могу спустить столь грубое нарушение долга в таком
важном деле.
то отвечай, и отвечай всю правду!
вместо него:
приходил в город. Нет, нет, если бы даже мой сын пал так низко, что стал
воровать, его он не обокрал бы!
противиться в голодное время, - ответил нетерпеливо капитан, как видно
нисколько не уверенный, что сам устоял бы на месте Джэба. - Но, если он
все-таки принес провизию, почему он об этом не сказал мне? Он сам сознался,
что вышел из американского лагеря вчера рано утром.
даже не успел пообедать.
твоя честность, малый?
не знает, как приятно поесть.
- Мало того, что ты меня обобрал, ты заставляешь меня своей глупой болтовней
еще сильнее почувствовать мою потерю.
служит, - сказала Эбигейл, - то вы не знаете, ни какой у него нрав, ни как
он воспитан. Я отвечу вместо него и с болью в сердце скажу вам, что вот уже
много долгих тяжелых часов, как у него не было во рту и маковой росинки.
Разве вы не слышите, как он жалобно стонет от голода? Бог, читающий во всех
сердцах, услышит и поверит его плачу.
ел, говоришь ты? Почему ты не позаботилась о нем, чудовищная мать? Почему ты
не разделила с ним свой обед?
Эбигейл сказала:
отдала ему последнее, что у нас было, и полученное от того, кто, знай он
все, по справедливости должен был бы дать мне яду.
вымолвил дурачок. - А небось и сам король не знает, как вкусны кости!
закричал Полуорт. - Болван, что ты сделал с провизией?
дурачок, приподнявшись и с ликующим видом указывая на свой тайник. - Когда
майор Линкольн вернется, может быть, он даст Нэб и Джэбу обглодать косточки.
нетерпением одержимого вытащил ее из тайника. Он задыхался, перебирая
припасы дрожащей рукой, и каждая черточка его честного лица выражала
необыкновенное возбуждение. Он все время бормотал;
фразы, достаточно ясно выражающие его мысли. Когда все было аккуратно
разложено на столе, он закричал во все горло:
произнесенный таким тоном, и хозяину не пришлось еще раз его повторять:
Ширфлинт выросте дверях каморки, всем своим видом выказывая глубочайшее
внимание.
возбужденно. - Вот пища, а вот голодные! Хвала богу, что мне дано
познакомить их друг с другом. Брось сюда паклю - разведи огонь, да поживее!
жестикуляцией, то слуга, знавший характер своего господина, не стал медлить.
Он бросил в пустой, унылый очаг пропитанную дегтем охапку пакли, поднес к
ней зажженную свечу, и пламя сразу вспыхнуло. Гудение очага и яркий свет
привлекли внимание матери и сына, и они с удивлением стали глядеть на то,
что происходило перед ними. Полуорт, отбросив свою палку, начал нарезать
ломтиками окорок; ловкость, с которой он орудовал ножом, говорила о большом
опыте, а также делала честь его доброму сердцу.
приготовь углей, углей, каналья! - время от времени рявкал капитан. - Да
простит. мне бог, что я желал зла тому, кто терпит самые ужасные муки на
свете! Да ты слышишь или нет, Ширфлинт?
здесь все, дрова слишком дороги в Бостоне, чтобы валяться на улице.
что он говорит с нею так же резко, как и со своим лакеем. - У меня уже все
приготовлено.
кара постигла не только меня!
крикнул грубым голосом, чтобы скрыть свое волнение:
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Белогорский Евгений