депрессия, вызванная тяжелой обстановкой дома. А если нет? Вдруг у нее в
душе что-то надломилось и она теперь вообще не сможет любить?
все это выглядело как-то иначе, вероятно нужно быть писательницей, чтобы
уметь точно выразить состояние души, - во всяком случае, Никиных
способностей на это не хватало. Впрочем, не то что выразить в письме - даже
самой разобраться в этом состоянии было ей не под силу, она лишь отмечала
какие-то внешние симптомы, подчас не улавливая между ними никакой связи.
разобраться вместе... Она уже готова была попросить его приехать на
воскресенье, но потом ей пришла в голову лучшая мысль: она сама съездит в
Ленинград, как только начнутся зимние каникулы. Тетя Зина давно звала ее,
она сможет провести там хоть целую неделю, так будет лучше, а до Нового года
потерпит, осталось уже недолго...
сведения родителей. Она не спрашивала разрешения, просто поставила их в
известность: она хочет встретить Новый год с Игнатьевым. Как и следовало
ожидать, никаких возражений не последовало; ей показалось даже, что они
восприняли это с каким-то облегчением. Вероятно, подумала она, им с нею тоже
не очень теперь легко.
хотела тебе это предложить. Поезжай, остановишься у Зинаиды, она будет рада.
уверен. Старуха, между нами говоря, довольно занудливая. Чего тебе с ней
связываться? Я завтра же позвоню, тебе забронируют номер в "Европейской".
гостиниц, этого еще не хватало.
Да и перед тетей Зиной было бы просто неудобно.
- поселиться у нее значило обречь себя на многочасовые прогулки по городу,
посещения музеев; но днем, подумала Ника, Дима все равно на работе, нужно
будет только выговорить себе свободные вечера. Никаких театров, во всяком
случае.
бегать по магазинам в поисках подарка. Она совершенно не знала, что
полагается дарить ученым. Книги, очевидно; но какие именно? Никины сомнения
рассеялись, когда в четвертом или пятом по счету букинистическом магазине ей
попался небольшой томик, плотно переплетенный в коричневую потертую кожу, -
"Ядро Российской Истории, сочиненное ближним стольником и бывшим в Швеции
резидентом, князь Андреем Яковлевичем Хилковым, в пользу Российского
Юношества, и для всех о Российской Истории краткое понятие иметь желающих".
Томик был напечатан в 1799 году в Москве, "в Университетской типографии, у
Ридигера и Клаудия", и его стоило купить уже ради одного этого, - не так
часто держишь в руках книгу, которой сто семьдесят лет от роду; но Ника
потому и обратила на нее внимание, что Дима однажды рассказывал ей про этого
Хилкова - дипломата, посланного Петром в Стокгольм накануне Северной войны,
посаженного шведами в крепость сразу после начала военных действий и
написавшего там, в плену, свою "Историю".
показалось, быть подаренной археологу, - "Квинта Курция историю о Александре
Великом, царе Македонском", переведенную с латыни Степаном Крашенинниковым,
"Академии Наук Профессором", и изданную "пятым тиснением" в
Санкт-Петербурге, десятью годами позже книги Хилкова. Квинт Курций, тоже в
отличном состоянии, оказался в двух томах; с таким подарком, решила Ника,
ехать уже можно.
их делалось все меньше и меньше, неужели она и в самом деле скоро окажется в
Ленинграде, увидит Диму, неужели у нее наконец найдется с кем поговорить обо
всем, ничего не тая, ни о чем не умалчивая... О том, что родители останутся
на праздник одни, ей подумалось лишь однажды, - она пожалела их, но
отвлеченно, как жалеют чужих. Человек, сознательно причинивший зло другому,
теряет право на сострадание, как бы плохо ему потом ни пришлось. Славе, во
всяком случае, было хуже, когда он проводил в детдоме свои сиротские
праздники...
Ленинграде, что схватила сразу две тройки - по химии и по биологии.
Последняя не очень ее огорчила, на большее она и не рассчитывала - настолько
загадочным процессом представлялся ей биосинтез белка; но все касающееся
фенола она честно выучила - и немедленно забыла, как это выяснилось у доски,
куда безжалостная Ленка-Енка вызвала ее на расправу. Расстроилась Ника
ужасно: так хорошо заканчивала четверть, подтянула хвосты даже по
математике, и вот, пожалуйста! В самый последний день такой сюрприз, и
главное, от кого? От Ленки-Енки, которую вообще никто не принимает всерьез.
судьба, куда от нее денешься. Я теперь такой стала фаталисткой! Если тебе
написано на роду получить высшее образование, то уж ты его получишь, как ни
вертись. Даже через не хочу! Я вот, например, чувствую, что медицинского
института мне просто не избежать, хотя нужен он мне, как ты сама понимаешь
что. Когда я чувствую - ну вот чувствую, понимаешь, - что мое призвание быть
манекенщицей...
поглядела на свое отражение в дверном стекле.
медицинский?
говорит, призвание.
теперь к моему мнению не прислушивается. Ты, говорит, совершенно от рук
отбилась, теперь я начну тебя воспитывать... Это все после той истории - ну,
помнишь, мы у Вадика были? - Ренка оглянулась, нет ли рядом мальчишек, и
зашептала таинственно: - Я ведь тебе не рассказывала, она меня тогда ремнем
отлупила...
по-настоящему попало раза два-три, но просто обидно. Представляешь? Как
будто я маленькая. И главное, она ведь только накануне вернулась с Камчатки,
я, говорит, тобой горжусь, ты так похорошела, напоминаешь Марину Влади в
ранних фильмах, - в общем, прямо не нарадуется. А в понедельник приходит из
школы - помнишь, Татьяна ее вызывала? - и сразу за ремень. Терпение мое
кончилось, говорит, я тебя сейчас выпорю. Представляешь? И действительно
выпорола.
я "от рук отбивалась"? Один плавает, другая вечно в экспедициях... А теперь
мне, видите ли, нельзя даже выбрать себе профессию по вкусу! Подавай,
говорит, в медицинский и попробуй мне только завалить вступительные, - как
это тебе нравится, а?
ПЕРЕДАЙ ДАЛЬШЕ!!! У Карцева свободная хата, предлагается массовое
культмероприятие, всем желающим собраться в сквере сразу после уроков".
она, - но ведь завтра уже каникулы, верно? А, ладно, совру что-нибудь...
столу карандашом.
только спросила, какой там радиус закругления - ну, вот, где переход к
фланцу, - а то мне не видно отсюда...
Всех Скорбящих, они помитинговали, обсудили программу, сложились наличным
капиталом; Женька с Игорем сбегали в "Гастроном" и притащили в авоськах
двадцать бутылок лимонада. Бутылки роздали всем мальчишкам: "Чтобы из
каждого кармана торчало по горлышку, - объявил Игорь, - показуха так
показуха!" - а освободившиеся авоськи наполнили по пути пирожками, забрав у
уличной продавщицы сразу половину ее товара.
воплями, в передней на полу выросла гора пальто и портфелей, Женька сразу
запустил на полную катушку самодельный маг, который выглядел как куча
металлолома, но орал не хуже "Орбиты". Несколько пар тут же кинулись
танцевать, однако веселье довольно скоро угасло. Рассевшись кто где мог,
послушали записи Тома Джонса и Рафаэля, потом магнитофон вообще выключили.
Почему-то вдруг надоел.
сегодня как на собственных поминках?
и сестрами". Это же самое происходило и с ним и вообще, пожалуй, со всеми
десятиклассниками начиная примерно с Ноябрьских праздников, когда они вдруг
впервые осознали, что окончилась четверть их последнего учебного года и
теперь с каждым днем невозвратно уходит что-то, чему уже никогда больше не
повториться.
жизни; теперь же, когда считанные месяцы отделяли их от осуществления давней