спинку кровати, она сделала шаг, и другой, и третий...
долгие часы одиночества Марта старается припомнить каждое его слово,
"увидеть" его жесты, походку. Она ловит себя на том, что мысленно
беседует с ним, порою спорит, выговаривает ему за какие-то пустяки...
быстро идет к тумбочке, где у него медикаменты.
замечает: башмаки Ришер стоят не на своем обычном месте под тумбочкой,
а брошены чуть ли не посреди комнаты.
главное. Ну же, решительней!
напряглась, встала, держась за руки Карцова.
болезни!
там, возвращается, все увереннее ставя ноги в мягких войлочных
башмаках.
изучить ремесло водолаза, о первом занятии под руководством Глюка и о
похищенном респираторе. И в заключение - о лейтенанте, который приплыл
вместе с Абстом.
уже несколько лет как заброшен на базу. Абст считает, что обязан ему
жизнью.
вспоминая сцену в салоне линкора, когда лейтенант "не смог" схватить
Абста. - Да, агент выручил его.
неизбежна.
Представляю: Абст входит ко мне, и с ним этот человек!
установить, где его поместили, сколько времени он пробудет здесь,
каковы его намерения. Однако тут я бессилен.
и отправляйтесь к Абсту. Доложите, что здоровы, приступаете к работе.
И постарайтесь выяснить все, что нужно. Мы должны знать как можно
больше.
нас есть еще время. Однако, если меня обнаружит агент, все произойдет
мгновенно.
что это за гости, которых ждет Абст, когда они прибудут, каковы
дальнейшие планы Абста.
Неизвестно, кому из нас удастся выбраться отсюда. Во всяком случае,
если я погибну...
узнает об Абсте. Поэтому я и должна рассказать все.
моего дома нет. Вместо него, вместо всей улицы - только развалины. Под
ними погребена моя мать. Отец погиб много раньше. Он служил в Мюнхене,
перекочевав туда, когда отчаялся найти работу в своем городе. Ему
посчастливилось - он устроился в баре кельнером. Мы уже собирались
продать дом и ехать к нему, но внезапно отец умер.
тем более относилось к отцу - он всегда был далек от политики. И вот
его убили.
работал, ввалилась толпа горланящих штурмовиков. Вскоре все они
изрядно выпили, и один из них стал говорить речь. В дальнем углу за
столиком сидел человек с двумя Железными крестами на лацкане пиджака.
Вероятно, ветеран. Внезапно он вскочил, кинулся к оратору, вцепился
ему в грудь, крича, что служил с ним в одном полку, что это не
патриот, а грязный провокатор и доносчик на своих товарищей.
отцу в лоб. Он умер от кровоизлияния в мозг.
завершила образование и стала хирургом. Меня еще со школьной скамьи
тянуло к медицине. Мать и старшая сестра заложили дом, работали день и
ночь, чтобы я могла учиться в университете: считалось, что у меня
способности.
меня произошла встреча с одним человеком. На заводе, где он работал,
взорвался котел, и ему разбило голову.
палате. Мы познакомились, часто беседовали. Мы были примерно одного
возраста. У нас всегда находились темы для разговоров.
позвонил мне и пригласил погулять.
месяцев исподволь изучают меня. Они - это группа коммунистов города,
уцелевших после разгрома их партии нацистами.
прошлое безупречно с точки зрения Гиммлера. Я стала членом подпольной
группы. Мне дали задание вступить в НСДАП, совершенствоваться как
хирург, работать старательнее.
вылечила какого-то блоклейтера1, удалив ему опухоль мозжечка. Этот
человек и рекомендовал меня в "Национал-социалистский союз немецких
женщин". Что касается моей профессии, то тут уж подталкивать меня не
приходилось: хирургию я считала делом своей жизни, работала много и
напряженно, все больше квалифицируясь на операциях мозга. Об одной
моей операции, закончившейся исцелением больного, которого считали
безнадежным, написали в газетах... Замечу, что к тому времени я уже
получала карточку члена СС.
партии.
гитлеровской партии.
неожиданно, что я даже не смогла предупредить товарищей из группы.
мундире генерала СС. Я узнала его - это был сам Ганс Брандт3.
- гитлеровский генеральный комиссар по отравляющим веществам,
проповедник фашистской программы "легкой смерти", в результате
применения которой только в 1939-1940 годах в Германии было умерщвлено
свыше 275 000 человек.
вышел из кабинета. Тогда заговорил Брандт. В течение нескольких минут
он расспрашивал меня. Но я видела - это формальность. Он уже многое
знает обо мне и о моей работе.
товарищи по подполью мало что знали об этой организации - о ней ходили