Чтение 66–й страницы книги ~Время меча~

где выходцы с Запада -- слишком большая редкость, чтобы затеряться в толпе.
Если нами кто-то интересуется, чехарда с именами не поможет скрыться, а лишь
может привлечь дополнительное внимание. Вы, Редрих, ничего не выяснили об
этом загадочном втором преследователе -- или преследователях?

-- Увы, -- покачал головой герцог. -- Даже не знаю, сколько их. Сдается
мне, он или они не хотели светиться и приняли меры.

-- Ну что ж, -- резюмировал Эйрих, -- друзья это или враги, нам
остается лишь учитывать возможность встречи с ними, однако планов менять не
будем. Завтра утром, Редрих, пойдете со мной к караванщику и покажете ему,
на что вы годны.

В тот вечер они еще несколько часов просидели в комнате Редриха.
Молодой герцог рассказывал о перипетиях своего путешествия; ему явно
нравилось, что он оказался в центре внимания. Его путь выдался не столь
богатым на битвы, как у Элины -- лишь пару раз пришлось отбиваться от
заурядных грабителей -- однако более серьезные угрозы возникали не раз.
Повествуя о пережитых опасностях, он, даже сам того не осознавая, поглядывал
на реакцию Элины, но графиня была явно не из тех, кто ахает и всплескивает
руками в таких случаях. Наконец троица собралась уходить.

-- Эйрих! -- окликнул Редрих.

-- Да?

-- Вы не хотите заплатить за дверь?

-- По-моему, хозяин этого чулана сам должен доплачивать постояльцам за
такое качество дверей, -- Эйрих подобрал с пола щеколду и скобу с торчащими
гвоздями, приладил все это на прежнее место и несколько раз ударил по
гвоздям рукоятью меча. -- Вот и все. От серьезного противника, как вы
видели, она все равно не защищала, а символически держаться будет.

Редрих остался один, и оживление тут же сошло с его лица, точно стертое
чьей-то рукой. Он еще долго сидел с мрачным видом, подпирая кулаком
подбородок, а затем встряхнулся и принялся полировать меч.

Наутро Эйрих, как и обещал, представил Редриха караванщику. То был, на
самом деле, не владелец каравана, а человек, нанятый владельцами --
несколькими богатыми купцами -- чтобы довести караван до Фаррака. На Западе
такого человека обычно называли капитаном, а здесь, на Востоке --
караван-баши. Ему было, должно быть, за пятьдесят, он был сед, нетороплив в
речи и движениях, и его широкий алый кушак поддерживал солидных размеров
пузо. Свой ятаган в ножнах он носил теперь в основном как украшение и знак
статуса, а не как оружие. Однако черная повязка на правом глазу и наискось
пересекавший лунообразное лицо шрам доказывали, что некогда он знал и другие
времена.

Караван-баши был не в восторге от того, что к ранее заявленным
чужеземцам вдруг присоединяется еще один, владеющий оружием. Тем не менее,
число лояльных охранников каравана было слишком большим, чтобы один лишний
воин, даже если бы он и оказался лазутчиком, мог что-то принципиально
изменить. С другой стороны, дополнительный меч на своей стороне в пустыне
никогда не бывает лишним -- караван-баши хорошо усвоил это за свою богатую
биографию; оплата же наемников все равно шла не из его кармана. Так что он
брюзгливым тоном позволил Редриху показательно сразиться с одним из
охранников и был полностью удовлетворен результатом.

В оставшиеся перед отбытием дни Элина оставалась в караван-сарае. Хотя
она и знала от Эйриха, что "Иль-бадияр" давно покинула порт, все
произошедшее с нею как-то отбило у нее охоту гулять по харбадским улицам.
Вместо этого она преисполнилась энтузиазма по поводу новой своей идеи --
сохранить для истории наследие эльфийской культуры. Все свое время она
проводила в обществе Йолленгела, который, хоть и охрип от бесконечных
рассказов, был чрезвычайно доволен таким вниманием к собственной расе. Элина
время от времени улыбалась при мысли о том, как поведает Артену о своем
вкладе в мировую науку, и какое удивление отразится на лице принца, когда он
узнает, что его кузина умеет не только махать мечом -- а, пожалуй, не только
удивление, но и зависть! Конечно, это был не единственный и не главный мотив
Элины, но думать об этом было приятно.

Кому не было приятно, так это Редриху, бывшему в центре внимания лишь в
первый вечер, а теперь явственно чувствовавшему себя лишним. Он даже не мог
слушать Йолленгела -- герцог слишком плохо знал луситский, а эльф --
тарвилонский. И все же на другой день после встречи с караван-баши -- и,
стало быть, за день до отправления каравана -- Редриху удалось раздобыть
себе собеседника в лице Эйриха.

От внимания герцога не укрылось, что в "день разоблачений" Эйрих
оказался единственным, кого эти разоблачения не затронули. Он по-прежнему
оставался просто Эйрихом, человеком, случайно встреченным Элиной в небольшом
пралецком городке и неизвестно зачем едущим через полконтинента в Дулпур --
если, конечно, Дулпур вообще не был придуманным на ходу предлогом. По словам
Элины, правда, выходило, что Эйрих -- друг, сомневаться в котором не
приходится, но у Редриха были слишком свежи в памяти обстоятельства его
собственного знакомства с этим человеком. Помнил он и фразу на неизвестном
языке, которую якобы должен был понять. У герцога хватило мудрости не
спрашивать Эйриха теперь об этой фразе, но, в свете предстоявшего
совместного путешествия, он бы дорого дал, чтобы узнать ее смысл.

В противоположность Редриху, Эйрих знал о своем новом знакомце более
чем достаточно. Конечно, ему не были известны отдельные подробности
биографии молодого герцога, однако того, что он знал от Элины, и собственных
наблюдений вполне хватало, чтобы составить вполне правдоподобный портрет
Урмаранда. И это не был портрет человека, которого Эйрих хотел бы иметь у
себя за спиной.

И вот эти двое, не доверявшие друг другу, разделенные, казалось бы,
всем -- тремя десятками лет возраста, социальным происхождением, даже внешне
относящиеся к совершенно разным типам людей -- на третий вечер знакомства
уже болтали, как старые добрые друзья. Общей темой, объединившей их, стало
оружие. Они с удовольствием обсуждали различные мечи -- прямые, кривые,
односторонние, обоюдоострые, короткие, двуручные, с узким, широким, гибким,
волнистым, зазубренным клинком, с крюками и серпами; говорили о саблях,
шпагах, ножах, секирах, копьях, топорах, молотах, палицах, луках, арбалетах;
рассуждали о сильных и слабых сторонах кольчуг, бахтерцев, кирас, лат,
круглых и прямоугольных щитов, открытых и глухих шлемов. Эйрих не мог не
воздать должное обширным познаниям молодого человека -- хотя, в отличие от
его собственных, они были чисто теоретическими во всем, что не касалось
наиболее распространенных на Западе видов оружия. Элина тоже могла достойно
поддержать подобный разговор -- что, собственно, не раз происходило в пути
-- однако ее познания были менее обширными, ибо человек, учивший Редриха,
был хорошо знаком не только с западной культурой. Эйрих несколько раз
пытался прощупать, насколько Редрих посвящен этим отступником в тайное
знание, но герцог с их первой встречи понял, что некоторые знания и умения
демонстрировать небезопасно, и бдительно уходил от провокаций.

Однако, помимо разговоров, у путешественников имелись и более насущные
дела. Элина и Редрих прибыли в Харбад морем и, стало быть, безлошадными;
Эйрих и Йолленгел приехали конными, но и этих лошадей у них уже не было --
продать их и потом купить новых означало, конечно, некоторые денежные
потери, однако это все равно было дешевле, чем почти три недели содержать
животных в местной конюшне. Итак, накануне отбытия каравана вся компания
отправилась покупать лошадей; эльф пошел вместе со всеми, хотя ничего не
смыслил в лошадях и по-прежнему чувствовал себя неуютно в людской толпе --
однако отрываться от своих товарищей после приключения в Эль-Хасаре ему тем
более не хотелось. На улице, впрочем, он не раз усомнился в правильности
принятого решения -- на него обращали внимание даже больше, чем на его
спутников. Дело в том, что его западная внешность и одежда, и без того
экзотичные по местным понятиям, в сочетании с восточным тюрбаном смотрелись
попросту комично.

Цены на лошадей были довольно высокими -- в этом отношении Фандертольд
не соврал -- и Элина впервые озаботилась финансовым положением команды; до
этого она как-то приняла как должное, что с прибытием в город ее товарищей
денежные проблемы разрешились. Лишь теперь она узнала, что Эйрих работал
грузчиком, сохраняя в неприкосновенности остатки своего жалования охранника;
и хотя, строго говоря, в этом не было особой жертвы -- ведь Эйрих не был
дворянином, да даже и сама графиня в детстве не чуралась черной работы --
однако девушка тут же пылко заверила Эйриха, что, как только у нее будут
деньги, она отдаст ему не только долг за лошадь, но и вдвое больше, чем он
заработал в порту. Эйрих с улыбкой ответил, что ему было полезно размяться,
и он совсем не настаивает на возврате долга, однако Элина заявила, что дала
слово, а дворянское слово нерушимо, хочет он того или нет.

У Редриха проблем с финансами не было; он собирался сам купить Элине
лошадь, но, пока он думал, как это поделикатней предложить, деньги уже были
уплачены Эйрихом. Редрих чуть заметно покраснел и расплатился за
собственного коня.

-- В Пирвадии, как видно, хорошо платят наемникам? -- осведомилась
графиня. Она спросила без всякого сарказма, но Редриху, конечно, немедленно
почудился таковой.

-- Полагаю, так же, как и во времена вашего отца, -- ответил он. Его
левая рука при этом машинально накрыла рукоять меча. Взгляд Элины,
привлеченный этим жестом, успел скользнуть по рукояти и различить в ней
восьмиугольную выемку, в глубине которой тускло блестело залитое для
компенсации олово.

-- Ваш рубин... -- поняла графиня. -- Вы его продали!

-- Да! -- Редрих повернул к ней злое лицо. -- Рубин, а не меч! Это
ничего не значит! Рубин -- это просто украшение! Честь рыцаря -- в его мече,
а не в блестящих камушках!

-- Герцог, вас никто не обвиняет, -- тихо сказала Элина, оторопев от
этой вспышки. -- Напротив... я хочу выразить вам свою признательность...

-- Не думаете же вы, что я сделал это ради вас! -- скривил губы Редрих.
-- Просто мне нужны были деньги, вот и все!

О том, что деньги были нужны ему именно затем, чтобы отправиться в путь
за Элиной, он, конечно, умолчал. Графиня пожала плечами и отвернулась к