примерно восемь-девять часов утра. Единственное украшение комнаты составляли
огромные желтые афиши, извещавшие о наложении ареста на недвижимое
имущество, об аукционах при распродаже наследства, окончательных и
предварительных судебных решениях, - словом, все славные трофеи юридических
контор. За спиной старшего письмоводителя стоял большой, во всю стену, шкап;
полки его были битком набиты связками бумаг, с которых сотнями свисали
ярлычки и кончики красных шнурков - своеобразное отличие судейских
документов. На нижних полках шкапа хранились пожелтевшие от времени папки,
оклеенные по корешку синей бумагой, на которых можно было прочитать фамилии
крупных клиентов, чьи лакомые дела "обстряпывали" в конторе. Грязные оконные
стекла скупо пропускали дневной свет. Впрочем, в Париже вряд ли найдется
контора, где можно писать без лампы февральским ранним утром, ибо все
подобные места находятся в пренебрежении, и это вполне понятно. Сюда заходят
десятки людей, но ни один не задерживается здесь - банальное не привлекает
ничьего внимания. Ни сам поверенный, ни его клиенты, ни его писцы не дорожат
благообразием помещения, которое для одних - классная комната, для других -
проходной двор, для самого хозяина - кухня. Засаленную мебель передают из
одних рук в другие с такой благоговейной щепетильностью, что в некоторых
конторах и поныне еще можно обнаружить корзинки для бумаг и особые мешки с
завязками, восходящие еще ко временам прокуроров при "Шле" - так сокращенно
называлось "Шатле", служившее при старом режиме судом первой инстанции.
пыли комната, внушавшая посетителям отвращение, принадлежала к самым гнусным
парижским уродствам. Правда, существуют в Париже такие клоаки поэзии, как
промозглая церковная ризница, где молитвы отсчитывают и продают, будто
бакалейный товар, и лавчонка перекупщицы, где развешанное у входа тряпье
умерщвляет все иллюзии жизни, показывая человеку, чем кончаются наши
радости, - но если не считать их, этих двух клоак, контора стряпчего самое
мерзкое из всех мест социального торга. Недалеко от них ушли игорные дома,
суды, лотереи, злачные места. Почему? Быть может потому, что драмы,
разыгрывающиеся в душе человека, в таких местах делают его невосприимчивым к
внешнему; этим же объясняется, быть может, невзыскательность великих умов и
великих честолюбцев.
закрыл за собой дверь с той смиренной робостью, которая связывает движения
людей обездоленных. Незнакомец попытался было улыбнуться, но он тщетно искал
хоть проблеска привета на неумолимо безмятежных физиономиях писцов, и улыбка
сбежала с его лица. Умея, должно быть, неплохо разбираться в людях, он с
отменной вежливостью обратился к Симонену, в надежде, что хоть этот юнец
соблаговолит ему ответить.
пальцами возле уха, как бы говоря: "Я глухой!"
хлеба, которым можно было бы зарядить пушку, затем поиграл ножичком и
закинул ногу так, что одна нога у него взлетела чуть ли не вровень с носом.
хотелось бы переговорить с господином Дервилем.
каких-нибудь затруднений, приходите после полуночи, он только тогда всерьез
принимается за работу. Но ежели вы пожелаете посвятить нас в ваше дело, мы
поможем вам не хуже его...
собака, прошмыгнувшая украдкой в чужую кухню и ожидающая пинка. Одно из
преимуществ профессии писца состоит в том, что ему не приходится опасаться
воров; поэтому писцы г-на Дервиля не заподозрили ни в чем дурном человека в
шинели и не мешали ему обозревать помещение, в котором он тщетно искал, куда
бы присесть, так как, видимо, был сильно утомлен. В конторе стряпчего
умышленно не ставят лишних стульев. Пусть какой-нибудь клиент попроще, устав
от долгого стояния, и поворчит, уходя из конторы, зато он не отнимет лишнего
времени, которое, по выражению одного бывшего прокурора, еще до сих пор не
"таксировано".
изложить свое дело только самому господину поверенному. Я подожду, когда он
проснется.
плетеного кресла, подошел к камину, смерил старика взглядом с головы до ног
и, присмотревшись к его поношенной шинели, состроил неописуемую гримасу.
Должно быть, он увидел, что, как ни жми этого клиента, из него не выжмешь ни
сантима, и, желая избавить контору от невыгодного посетителя, решил
вмешаться и положить конец разговору.
важное дело, советую зайти к нему в час ночи.
месте. Привычные к прихотливой игре человеческих физиономий, к странным
повадкам клиентов, в большинстве своем людей нерешительных и тяжелодумов,
писцы продолжали завтракать, шумно, как лошади, перемалывая челюстями пищу,
и забыли про старика.
настойчивостью, присущей всем несчастным, хотел вывести лжецов на чистую
воду.
благотворительность на недостойных увертках. Изобличив неправедное общество,
бедняк спешит обратиться к богу.
стариком захлопнется дверь.
заявил письмоводитель.
отставные привратники самой природой предназначены носить такие потрепанные,
засаленные шинели с разодранными полами. Видели, какие у этого старика
стоптанные, дырявые сапоги? А галстук? Галстук у него вместо рубашки. Да он
наверняка под мостами ночует.
Случается ведь!
тысяча семьсот восемьдесят девятом году он был пивоваром, а при республике -
полковником.
всех на какое-нибудь представление.
скажет.
лестнице.
виде еды не выдать себя голодным блеском глаз.
тот случай, если патрон пожелает узнать...
Гюре, которому тоже не терпелось сострить.
четвертому писцу, награждая его толчком, который свалил бы и носорога.
пришлось бы исчерпать весь запас звукоподражаний.
желании я могу сводить вас поглядеть на мадам Сак'и[322].
выясним сначала фактическую сторону дела. На что я держал пари, господа? На
представление! А что такое представление? То, что представляется взору...
представления воду, бегущую под Новым мостом, - перебил его Симонен.
Корнев Павел
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Свержин Владимир
Распопов Дмитрий