постижимо. Видать, и впрямь не врал зеленый - все миры в
Пространстве перекрестные, с любым из обитателей миров этих
можно встретиться в любом месте, там, где перекресточек
вдруг образуется.
лапы. Дикарь вытащил из-за спины дубину. И слаженно, будто
та самая четверка интернационалистов, они бросились на жерт-
ву. Но они не знали одного - никакой жертвы не было!
дикаря. Хрустнул и разлетелся на две половины жуткий клюв.
рестил нечистую силу.
несостоявшейся жертвы, начали растворяться в воздухе. Да,
эта нечистая сила боялась Креста.
ку бус-амулетов. Рванул. Дикарь с клювастым исчезли. Сергей
стоял посреди камеры и сжимал в руке красный дорогой галстук
с красивой заколкой. Из заколки торчал зуб.
зуб выкатился, застыл в грязи.
хотел было поднести зуб ко рту, приладить к десне, хотя бы
попробовать... но дед Кулеха махнул рукой, остановил.
ж возвернешь? Нет, не воротишь!
приложил руку ко лбу Сергея.
одно какое-то странное и толстенное стекло, стоящее перед
его глазами, рассыпалось, разлетелось на мельчайшие кусочки.
Будто лопнула какая-то преграда!
почти пустынная, тихая, была забита до отказу всевозможным
людом. Везде сидели, лежали, стояли мужчины, женщины, дети,
старики - один на одном, одна на другой, тесно, вплотную,
будто сельди в бочке. Камера была наполнена стонами, сипом,
хрипом, гулом, ужасающими запахами. Это было воистину страш-
но! Десятки избитых, измученных, голодных, обескровленных
людей не могли ни присесть толком, ни прилечь. Они задыха-
лись, теряли сознание, тянулись куда-то вверх, но падали...
и не могли упасть. Казалось, это одно, тысячерукое, тысяче-
ногое, тысячеголовое изможденное, покрытое синяками, ранами
кровоточащими, ссадинами и нарывами тело - тело непонятного
многоликого существа, именуемого народ.
рей и пьяный крик:
няться. Не получалось. Из камеры прикладами выгнали в кори-
дор почти половину. Стало свободнее. Немного воздуха проник-
ло из-за дверей - и это было как глоток чистого кислорода, у
Сергея даже голова закружилась от такого обилия воздуха.
ром встал листок с квадратиками. И теперь Сергей четко уви-
дал - в последнем была заключена словно в плоской клетке
именно его фамилия. Ну и пусть! Он уже знал это, пусть! Лис-
ток пропал.
мысль. Но куда бежать? Как? Сергей отмахивался от прилипучей
мысли. Никуда он больше не побежит! Все! Хватит!
меры тенями, многих несли, поддерживали. Никто не боялся
смерти. Каждый знал, что его ожидает. И каждый знал, что в
его собственной смерти есть его собственная вина, ведь все
можно было предотвратить, можно было стать на пути непреодо-
лимой людской преградой, остановить мутный поток, да и какой
там поток, это потом поток, а по началу - мутный ручеек. Но
не встали, не предотвратили, предпочли отсидеться в тиши.
Что ж, теперь пришла пора расплаты. И не жаль было умирать
уже убитым. Жаль было, что мертвые опыта не передают. А у
живых его нету!
остающемуся.
щевай, что ли!
рал ни с того ни с сего охране: - Деда отпустите, сволочи,
за что старца немощного убивать?! Палачи!!!
люсть. И ушли.
жуткий четырехногий карлик со студенистым лицом, затряслась
тень, задрожала. "Дело сдали в архив" - вспомнилось вдруг
Сергею. Да, так и бывает: жил человек, дышал, любил, мечтал
о чем-то, а потом - бац! и дело сдают в архив.
раздражением, злобой. Сергей не боялся убийцу-оператора. Он
отвернулся и принялся потихоньку вправлять выбитую челюсть.
Ничего у него не получалось. Тогда он вдруг сам взъярился и
с силой врезал кулаком по челюсти, справа налево! Что-то
хрустнуло, ожгло нестерпимой болью и... челюсть заняла поло-
женную ей позицию.
того же деда Кулехи? Ну чем?!
шел ближе к жестянке и почти без размаха резко саданул в мя-
тый бок с двумя корявыми красными буквами. Ведро врезалось в
стену, сплющилось, помои вылились.
били от души. Поднимали - и били. Он падал снова. И снова
поднимали - и били.
в прошлой жизни, лупило без передышки:
вать... и быть бессильным что-то переменить! Он катался по
полу, не чувствуя боли, растравляя раны. Не помогало. Тогда
он подполз к стене и стал биться об нее головой - он хотел
проломить череп, пробить самую тоненькую кость, там, у вис-
ков. Тщетно!
спиной к неровной кладке. И стал ждать.
двери сиропный голос. - Можно?!
пришел за ним и что будет дальше. Он не знал только - как
все это будет.
вучно вошел черный человек в пенсне, черной кожаной куртке,
черной портупее, черных сапогах и черных штанах. Он приторно
улыбался, топорща черненькие усики.
юный мой друг! Как же это вы в бега-то решили податься? Как
же решились на такое предприятие? Нехорошо-с! Не-хо-ро-шо-с!
Мы к вам со всем нашим расположением, а вы...
гентно и вежливо, так? - спросил он.
ете где-то! А мы делаем работу - грязную, черную, неблаго-
Панов Вадим
Флинт Эрик
Мичурин Артем
Афанасьев Роман
Майер Стефани
Якубенко Николай