Чтение 66–й страницы книги ~Секретный фарватер~

ковш там такой же замусоренный. Мы называем его: кладбище кораблей!

Виктория прошла по инерции несколько шагов, усмехаясь бесхитростному
комплименту, почти что коллективному. И вдруг остановилась. Кладбище...
кораблей? Матрос сказал о кладбище кораблей?

Водолазы с удивлением переглянулись в своем боте. Почему старший
лейтенант со стройными ножками вдруг повернулась и быстро пробежала мимо них
в обратном направлении?

Выслушав Викторию, Селиванов, надо ему отдать должное, не стал колебаться
или упрямиться. Он тотчас же позвонил командиру порта.

- Ковш номер семь, точно! - сказал тот. - Вы же были там со мной. Да,
свалка кораблей. Еще не расчищена, потому что далеко. Сейчас я заеду за
вами. Надо поспешить, чтобы добраться засветло.

Вскоре Виктория, Селиванов, командир порта и еще несколько офицеров
очутились у дальнего, заброшенного ковша. Узкоколейка, которая вела к нему,
заросла травой. Шлагбаум был завязан ржавой проволокой.

Ковш ј7 выглядел уныло, как лес поздней осенью.

Торчащие вертикально или в наклонном положении мачты напоминали деревья,
лишенные листвы. Иллюзию дополняла рыбачья сеть, которая была натянута над
мачтами. Она была похожа на осеннюю дымку или легкий сероватый туман,
запутавшийся между стволами деревьев.

Под сетью, покорно ожидая своей участи, жалось друг к другу около десятка
кораблей: две баржи, речной пассажирский пароходик, три буксира, несколько
щитов-мишеней. К берегу привалился бортом небольшой танкер с развороченной
кормой.

Немцы стаскивали сюда все эти корабли, готовясь впоследствии отправить их
на слом. Но - не успели. Помешало наступление советских войск.

А у новых хозяев гавани еще не дошли руки до этого отдаленного ковша. И
без того полно дел было в Балтийске.

Заброшенность ковша бросалась в глаза. Сеть, натянутая над мачтами, была
разорвана во многих местах и кое-где провисла до самой воды.

Потревоженные чайки с бранчливыми криками носились над нею.

- Меня давно удивляла эта сеть, - сказал командир порта. - Помните, в
шхерах немцы прятались под рыбачьими сетями от авиации? Развесят у берега,
будто для просушки, и ставят под них свои катера или подлодки. "Но здесь-то
что прятать? - думал я. - Какой летчик позарился бы на такой хлам?"

- В этом и был расчет.

Да! Никаких особых сооружений! Ничего, что могло бы привлечь внимание
сверху или с берега! Сеть даже была не камуфлированная, а самая обыкновенная
- рыбачья.

Корабли стояли в ковше очень тесно, впритык. Но посредине, между речным
пароходом и одной из барж, оставлен был неширокий проход.

- Вот тут он, верно, и стоял, этот "Голландец"! - вскричала Виктория.

Но лицо Селиванова еще сохраняло недоверчивое и замкнутое выражение.

- Быть может, он на дне? - предположил один из офицеров.

- Ну, что вы! Ковш слишком мелкий. На дне его не спрячешь
подлодку-рейдер.

По брошенным доскам офицеры гуськом перешли на палубу парохода.

Отсюда хорошо были видны плиты причала. В магистралях, проложенных между
ними, тянулись ответвления - через пароход к пустому пространству между
кораблями. Это были топливный и водяной трубопроводы.

Командир порта по соединительным рожкам определил, что трубопроводы
предназначались для питания подводной лодки.

Отдельные запасные части для нее, также и элементы аккумуляторной
батареи, были обнаружены в соседней полузатопленной барже. Но основной
базой, по-видимому, являлся пароход.

В борту пробита была дверь, с порога которой свешивался трап. Дверь вела
в просторное помещение, где команда подлодки могла отдыхать после тесноты
своих отсеков. В углу стоял разбитый рояль. За ним дотошный Селиванов нашел
даже несколько разорванных игральных карт.

На пароходе, как на всякой базе, оборудованы были прачечная и душевая.
Однако, судя по всему, подводная лодка отстаивалась здесь неподолгу. Это
было нечто вроде конспиративной квартиры, где разрешается провести только
одну ночь, чтобы не навести на след.

Но каким образом удавалось "Голландцу" незамеченным проникать в ковш и
покидать его?

Это происходило, понятно, ночью. Виктория вообразила, как по сигналу с
моря немецкое командование мгновенно затемняло гавань, объявляя воздушную
тревогу. Приближаются бомбардировщики противника!

На самом деле у бонов - "Летучий Голландец".

Конечно, Цвишен, входя в гавань, дает позывные. Иначе его могли бы
принять за вражескую подлодку и запросто расстрелять. Но это чужие, условные
позывные. Он, так сказать, представляется под одним из своих псевдонимов.
Вдобавок и псевдоним этот известен всего двум-трем лицам в Пиллау.

Впрочем, внимание всех в гавани отвлечено. Где же бомбардировщики
противника? Огни выключены, бинокли на кораблях и на берегу подняты к небу,
а тем временем длинная тень проскальзывает мимо бонов, мимо стоящих на рейде
и у пирсов кораблей, поворачивает в глубь гавани, к ковшу ј 7. Потом с
осторожностью втягивается в узкий проход между полузатопленной баржей и
речным пароходом.

Вс"! Дошла! Притаилась!

Отбой воздушной тревоги!

Утром заброшенный ковш, свалка кораблей, выглядит как обычно. Ветер
слегка раскачивает рыбачью сеть. И даже чайки по-прежнему неутомимо снуют
под нею.

Балансируя на узкой доске, переброшенной с парохода на причал, командир
порта огляделся:

- Тесновато все же было ему.

- Ничего, - ответил кто-то из офицеров. - В тесноте, да не в обиде.
Разворачиваться, понятно, приходилось на пупе.

- Но мне вот что странно, - сказал другой офицер. - Для
одной-единственной подводной лодки оборудовали такую стоянку!

- Наоборот! Это и есть самый неопровержимый признак! - с воодушевлением
возразил Селиванов. (Его недавнего скептицизма как не бывало.) - Именно для
одной-единственной в своем роде! Можно ли еще сомневаться в том, что лодка
эта была особо секретной и выполняла поручения чрезвычайной государственной
важности?

Он быстро обернулся и посмотрел Виктории в глаза:

- Признаю при свидетелях: вы правы! Вернее, Борис был прав. "В"
размещалась в гавани, а не в окрестностях Пиллау. Я ошибался.

Глава четвертая. ПИСЬМО, НЕ ДОСТАВЛЕННОЕ ПО АДРЕСУ.

В своем докладе Селиванов дал высокую оценку той помощи, которую оказала
ему вдова Шубина во время поисков Винеты. Приказом командующего капитану
Мезенцевой объявлена была благодарность.

- И все-таки случай, - вздохнул командир порта, сидя у Селиванова. - Не
услышь она тогда: "кладбище кораблей"...

- Неверно. И вы и я, несомненно, не раз слышали те же слова. Но мы не
вслушались в них. И не поняли. А она поняла. Почему? Душа была настроена на
эту волну. Все силы. души были напряжены, и вот...

- Она не допускала мысли, что Шубин мог ошибиться.

- Да, и это, конечно.

Грибов, которого Рышков тотчас же известил о находке, поздравил Викторию
по телефону.

Это была самая важная и ценная для нее похвала. И все же она была
недовольна.

Нить, которую Шубин уронил во время штурма, была найдена и поднята. Ну, а
дальше? Куда тянется, куда ведет эта нить?

Предусмотрительный Цвишен успел вывернуться, как всегда, и уйти
заблаговременно, не дожидаясь штурма Пиллау.

Что же, в такое случае, означала его радиограмма, текст которой сообщил
Нэйл? Стало быть, на Балтике была еще одна стоянка, помимо "кладбища
кораблей" в Пиллау?

Откровенно говоря, Виктория ждала большего и от самого "кладбища".
Находки были, в общем, ничтожными. Запасные части для подводной лодки? Груда
разорванных игральных карт? Как хотите, этого маловато.

Виктория надеялась на то, что в Винете будут найдены какие-то документы,
проливающие свет на деятельность "Летучего Голландца". Воображению ее
рисовалось нечто подобное той же радиограмме или, на худой конец, обрывкам
донесения, перехваченного Шубиным. Ведь мог забыть Цвишен в Винете
что-нибудь особо важное? Мог или нет?

- Нет! - решительно отрезал Селиванов, когда Виктория поделилась с ним
своими огорчениями. - Совершенно исключено, Виктория Павловна. Как я понимаю
Цвишена, он не из тех людей, которым приходится обращаться в бюро утерянных
вещей. Что вы, право! Такой пройдоха, опытнейший диверсант!

- Лоуренс тоже был опытнейший! - сердито сказала Виктория. - И, между
прочим, забыл, говорят, в поезде чемодан со своей рукописью. Потом заново
восстанавливал ее по памяти.

- А вы, я замечаю, вошли во вкус поисков! - Селиванов поощрительно
улыбнулся. - Да, это затягивает. Дело азартное.

Но при чем тут азарт?

Не то что Селиванову, даже Грибову не решилась бы рассказать Виктория о
том странном ощущении, которое испытала, обнаружив Винету. Это была не
радость завершения поисков, нет. Винета была, увы, пуста._ Значит, надо
снова и снова искать, до основания перерыть весь Балтийск, чтобы найти...
Что? Этого Виктория не знала.

Все больше овладевало ею ощущение, что в Балтийске, кроме Винеты, есть
еще нечто очень важное, непосредственно связанное с "Летучим Голландцем".

Объяснить это ощущение было не просто.

Но вот пример, который, быть может, подойдет - хотя бы отчасти.