славятся эти места, - высказал свои опасения Микалегон. Было условлено,
что оба парусника укроются в устье Хракры и встанут там на якорь, но будут
держать наготове и паруса и боевые машины на случай погони. В последнюю
минуту Рогей запросился ехать вместе с карренцами:
Железного Кольца, - и его взяли.
пришлось попотеть, добираясь к устью реки. Здесь им пожелали удачи, и
галера ушла дальше, а парусники остались.
долго стоял возле борта, глядя на катящиеся речные воды, а над головой с
криком проносились чайки и соколы, которым Хракра была обязана своим
именем.
вастманстедском Нааре, - подумал он вслух и немало удивился, когда ему
ответил какой-то шелландец:
собирались укладываться спать. Первой мыслью было, что она примчалась за
помощью, ибо люди на палубе прыгали и размахивали факелами. Но вот долетел
перезвон струн какого-то инструмента, и Рогей радостно прокричал:
Альсандер выразился скромнее:
расхохотался Рогей.
Рогей.
Эвименес и начал: - Стало быть, подгребли мы к причалу... набережная в
снегу, и что-то никто не бежит нас приветствовать. Диад - у него из всех
наших ребят самый сильный южный акцент - стал спрашивать, как найти
синдиков той гильдии, которая у них там по части съестного. Ну, вышла к
нам парочка старцев, до того седых, что уж и не разобрать, какие у них
волосы были раньше. Указали они нам дорогу, этак пальчиком через плечо, и
плюнули нам вслед, полагая, что мы не видим. Думаете, мы обиделись? Ничуть
не бывало! Мы несли знак Лесной Крысы: а чем больше ее оплевывают, тем
лучше для Выдры. Да здравствует Каррена!.. - Он встал и поднял кубок,
приглашая всех выпить. - Так вот, с грехом пополам указали они нам дорогу,
- опрокинув чашу, продолжал Эвименес. - Ну, значит, приходим. В зале
гильдии нас принял толстущий мужик - вот с таким брюхом и золотой цепью на
нем, весь в мехах, фу ты, ну ты, не то что наши южные синдики, те себя
держат попроще. Встретил он нас не так уж недружелюбно, старый хитрец.
перебил:
"ваша милость", так и кажется, что хотят откормить да и прирезать на
сало!"
милости и осаждаем пиратов, испокон веку мешающих вам жить. Понимаете ли,
нам совсем нечем стало набить животы. Так что мы бы с радостью взяли и
сало, и еще много чего в придачу. Да и разговаривать с нами не мешало бы
повежливее..."
важней приветного слова, - и ну перебирать цепочку на пузе: - Так не
позволите ли взглянуть на ваши верительные грамоты?"
издалека, чтобы сражаться под знаменем Бордвина Дикого Клыка. Какие еще
верительные грамоты?"
искоса. - Значит, при вас должна быть его печать: он же знает, я без нее
не могу раздавать хлеб, принадлежащий нашему милостивому графу!"
Альсандер. - Стал я его водить, точно рыбку на леске: и до каких же пор,
думаю, будет упираться? Ох и спорили мы с ним - любо-дорого вспомнить, как
он тряс всеми своими подбородками, а позади стояли писцы, и. Господи, с
каким отвращением они глядели на нас!.. Тут я легонько намекнул, что, мол,
оголодалые воины иной раз перестают стесняться в средствах, и он, кряхтя,
уступил пару овечек и дюжину мешков муки, но вина - ни-ни, нет, мол, ни
капли. И тут, отколь ни возьмись, появляется Рогей...
Рогей.
это снять тебе голову с плеч. У меня и то во рту пересохло, хоть они на
твое горло посматривали, а не на мое...
пятнами пошел. "Что такое?" - спрашивает.
лучники. - И дезерион говорит, чтобы вы, ваша милость, будучи старшим
синдиком, учинили над ним суд, поскольку барон Баррилис, как вам известна,
отбыл третьего дня но важному государственному делу..."
тебя есть слова нашего дезериона? Ты что, хочешь вызвать его в суд, точно
какого-нибудь дейлкарла?"
только вздор, который несут два сопляка-лучника..."
набычился, но держится молодцом. А Рогей стоит себе этак беззаботно, ну
прямо кот у печи, так, словно это к нему вовсе и не относится. Да притом
еще напевает...
толстопузый и вправду был - наш. Вы думаете, он что там вертел в руках?
Маленькое железное колечко на золотой цепи, рядом с печатями. Вот я и
запел: "Горе, и слезы, и стенанья повсюду". Полагаю, впрочем, что раньше
он только обещал помогать, а до дела дошло впервые. То-то он затрясся, как
студень!
лучники ушли за подмогой, он и говорит синдику: "Ваша милость, раз уж у
вас совсем нет вина, нельзя ли попросить хотя бы воды?" Уходит с одним из
писцов, быстренько смывает краску с волос и возвращается, сияя на весь зал
нашей знаменитой звездой!
точно как те косточки, с которыми пляшут танцовщицы из Дзика. Потом,
смотрю, начинает нас пересчитывать.
видеть, но ловко это скрываете!"
свидетелем; я, верховный синдик Малого Лектиса, отдал бы все свое
состояние, чтобы поменяться местами с последним подмастерьем! Не успеет
смениться луна, в нашем городе будут кишмя кишеть не то что валькинговские
"союзники" - целые терции валькингов, взбешенных притом! А тут еще и вы...
еще и вы..." - Словом, жалко было смотреть. Альсандер его малость утешил,
сказав, что мы, собственно, к нему ненадолго, только пополним припасы и
сразу уйдем. Но было похоже, что он знает нечто важнее, и уж мы его
порасспросили. Он и в самом деле оказался верным малым, этот Родвальд,
хоть и кусал пальцы со страху. Нагрузил нас съестным выше бортов, а
рассказал вот что. Когда сгорел Ос Эригу, по берегу, где стоял
валькинговский лагерь, разбежалось целое стадо троллей, гоблинов и разной
другой мерзости, которую в свое время замуровал между камнями и балками
замка его строитель, герцог Микал: он же вроде был любовником одной
королевы-ведьмы... забыл, как ее звали. Так вот, при виде нечисти рабочие
кинулись наутек, хотя им грозили расправой; свалка, говорят, была не
приведи Бог. Еще говорят, будто Бордвина-полководца слопали тролли, когда
он пытался что-то предпринять с помощью заклинаний. Правда, другие
утверждают, будто его убил сам граф Вальк, малость тронувшийся со
страху... или, может, не Вальк, а Стенофон Пермандосский. Но совершенно
точно одно: великий Бордвин мертв, как прошлогодняя вяленая треска, все
бароны из северных городов призваны в свои терции - и ссорятся на погибель
всем валькингам так, что горы трясутся. Да здравствует Дейларна! Да
здравствует Каррена!..
33. ПОБЕРЕЖЬЕ СКОГАЛАНГА. ЧЕТВЕРТЫЙ СКАЗ О КОЛОДЦЕ
присоединился еще один корабль - когг из Малого Лектиса. Однако трезвое
размышление подсказывало: валькинги и прежде не раз враждовали между
собой, и ничего, держава не рухнула, и даже более того: ничто так не
сплачивало их и не заставляло забыть распри, как общая беда и общий враг.
Поэтому восставшие не изменили первоначального плана - зазимовать в
Скогаланге - и провели день в трудах: перегрузили провизию с галеры на
Черепнин Владимир
Каменистый Артем
Конюшевский Владислав
Орлов Алекс
Свержин Владимир
Ибсен Генрик