доброму делу! Отныне у нас золота хватит, чтобы купить любой табун. И
половину этого города в придачу.
из нас есть настоящее сокровище.
а что еще надо рыцарю?
горячая волна. Я переждал приступ, перед глазами только красная пелена,
сказал хрипло:
Показалось высокое здание постоялого двора, Гендельсон предостерегающе
дернул за рукав.
Похоже, внимания старалась не привлекать, ибо держалась в тени, опускала
голову. Голова то ли повязана плотным кожаным платком, то ли это капюшон
такого покроя. Я успел мельком увидеть только миловидное лицо, платок
опускается справа и слева, укрывая шею и горло. На ней короткий плащ,
вообще одета плотно, по-зимнему, а на широком кожаном поясе два ножа.
но по другой стороне улицы. Женщина время от времени оглядывалась, но
преследователь успевал либо пригнуться за каменными выступами, либо
скрыться в тени.
Гендельсон занервничал, я успокаивающе похлопал его по плечу. Не наше
дело вмешиваться. Возможно, она шпионка, а он - доблестный
контрразведчик, блюдет интересы страны.
двигалась, а под ним то рыхлая земля, то ли вовсе разлитое масло, он
скользил, злился, наконец плюнул на все предосторожности и почти догнал
ее. Между ними оставалось не больше двадцати щагов, с этого
расстояния...
метнул. Видно, во мне что-то еще живет от той дури, что женщина якобы
слабее, ее надо оберегать. И что в спину стрелять, ах-ах, нехорошо.
заметила, продолжала свое тайное путешествие. Я поймал молот, вытер
окровавленную рукоять о плащ Гендельсона, это же по его настоянию
испачкал, женщина прошла еще дом и юркнула в приоткрытую калитку.
назад.
сидят, не сидят...
говорили. Но у нас в Зорре сидят. Это здесь, где Тьма простерла свои
черные крыла, женщины уже и не женщины!
обнаружат... Вдруг это выслеживающий ее муж?
женщинах? Мы ведь идем покупать коней!
недалеко.
конюшни, задом подавали их между растопыренных оглобель, дальше хомуты,
шлея, сонный народ, суетится бестолково, покрикивает без необходимости,
Гендельсон вертел головой, отыскивая хозяина.
приковала мое внимание. На ней черный плащ из тончайшей ткани, капюшон
наброшен на голову. Я успел увидеть прядь золотых волос, но тут же
капюшон их скрыл, я видел только бледное лицо, очень красивое,
аристократически безупречное, большими внимательными, глядящими прямо в
душу глазами. Я ощутил, что эта женщина одинока, ибо сразу видит
насквозь каждого, а это нелегко как ей самой, так и остальным.
неестественно красивый, словно выточенный из темного дерева лучшими
мастерами... Я не сразу уловил, что же еще не так, пока не уловил, что
коня из середины лба торчит рог, длинный острый рог, даже вроде бы
закрученный по спирали, длиной почти полметра, толстый у основания, а на
кончике острый как шило.
облик этой женщины совсем не вяжется с обликом убийцы мужчин после
коитуса, я переспросил:
диких стран вы, милорд, уж простите за откровенность!.. Это же
владетельная сеньора Маргарита, что была обещана принцу фон Дейлу. Обряд
венчания совершили, но его тут же убили подосланные враги. Она жестоко
отомстила, но с той поры не снимает вдовьего наряда. А ее единорог
по-прежнему с нею, только теперь он стал черным.
двор быстрыми шагами, к нему тут же метнулись слуги.
как и обещал, явился на этот раз с деньгами!
и что барон привел меня неспроста. Был он не просто высокий, а очень
высокий, из-за чего сильно сутулился. Мне понравилось его выразительное
лицо, веселое, с такой же веселой злостью в глазах. И в то же время он
был весь серый, словно осыпанный пылью, даже лицо и волосы серые, хотя
он еще был молод, а седина еще не тронула волосы. Одежда, обувь и плащ -
тоже серые, а когда он заговорил, я уже не сомневался, чтo и голос будет
серым, бесцветным.
обеих сторон, от которого оба, казалось, получали немалое удовольствие.
Гендельсону бы жить в мое время, а я, стыдно признаться, чувствовал к их
торгу нескрываемое презрение, будто и впрямь рожден в этом времени, да
еще и в знатной богатой семье, где к деньгам учили относиться свысока.
конях, а за нами шло еще по коню. Гендельсон остановился возле одной
лавки, еще крытой, на дверях огромный замок. Постучал, не слезая с коня,
потом все-таки слез, начал колотиться, словно пьяный в двери
трансформаторной будки.
присмотрел...
желтый цвет, а нижняя челюсть отвисла. Опомнившись, Гендельсон подхватил
ее с такой поспешностью, что зубы лязгнули, как стальной капкан на
медведя.
Гендельсон выхватил крест и с такой силой прижал к груди, что
металлический панцирь заскрежетал.
опустились на рукоять молота. Я огляделся. Нигде никакого чудовища,
дракона, вампира, дьявола. Чистое утро, уже поднимается солнце, свет
такой ласковый для нас и губительный для вампиров, зеленая травка вдоль
домов. Впереди показалась молодая девушка, идет вприпрыжку, донесся ее
тоненький голосок, что-то напевает беззаботное. Солнце весело играет ее
рыжими волосами цвета осенних листьев.
отворачивался, будто сам был Сатаной, а ему предлагали посмотреть на
святое распятие. Я снова посмотрел, стараясь видеть в очертаниях
воздушных масс недобрые тела, уловить нечто иное помимо льющихся
солнечных лучей...
города, в плотной кофте с длинными рукавами до самых кистей, грудь
целомудренно скрыта целиком, но животик - голый, нежный, девичий, хотя
уже с милыми складочками. Из них пара валиков по бокам, так и тянет
взяться за них, а то и укусить...
Березин Федор
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Доценко Виктор