Македонии, но их деятельность преимущественно распространялась на запад: в
Италию (патарены) и в Прованс (катары). Славянами эти мыслители пока
пренебрегали.
Теперь, учтя всю сложность глобальной ситуации и противоречия, которые
ранее не замечались и не учитывались, можно вернуться в Киев, где после
гибели Святослава решалась судьба древнерусского этноса и пути его
культурного развития.
68. ВЫБОР ВЕРЫ
В "Повести временных лет" под 986 г. помещена дидактическая новелла о
выборе веры князем Владимиром. То, что сюжет у кого-то заимствован,
несомненно, ибо аналогичный рассказ имеется в "Письме царя Иосифа" и он
тоже откуда-то взят. Это, однако, не означает, что в основе летописного
повествования не лежит никаких исторических фактов*13. А что все-таки было?
Владимир захватил золотой стол киевский грубой силой. Тем же путем он
расширил пределы своей державы, тем самым приобретя много врагов как среди
соседей, так и в числе подданных. Чтобы удержать власть, нужны сила и
популярность. Первая была, второй не хватало. Особенно недоставало
искренности, которая всегда проявляется в религии, где симпатии
бескорыстны. Полагаться же на купленных друзей опасно. Они предают, если
кто-либо посулит им больше.
Умные советники Владимира это понимали. Учитывали они и сложность
внешнеполитической обстановки, особенно после двух болгарских неудач:
похода Святослава на Дунай и похода Добрыни на Каму. Проблема союзников
стала сверхактуальной. Но и она решалась путем принятия этого или иного
исповедания, игравшего роль политической программы. Однако и здесь залогом
постоянства была искренность, без которой не было доверия, а значит, и
союза. Следовательно, надо было выбрать программу, приемлемую и для
подданных, и для правителей, и для одного из сильных соседей.
Злые балтийские боги не нравились киевлянам, среди которых с 864 г.*14
распространялось православие, хотя оно еще не стало государственной
религией. Поэтому в Киев снова стали проникать миссионеры с Юга (греки), с
Востока (болгары) и с Запада (немцы), а князь прислушивался к проповедям,
потому что ошибка в выборе веры могла стоить престола и головы. Надо было
все взвесить.
Принять ислам Владимир отказался из-за запрещения пить вино. Дело было не в
личном пристрастии князя к алкоголю, а в ритуале общения с дружиной -
совместной трапезе, на которой обязательно пили хмельные напитки - пиво и
мед - ради веселья, а не опьянения. Отказ от традиции совместных пиров
сулил князю потерю дружины, которая усмотрела бы в этом оскорбительное
пренебрежение.
С католиками Владимир вообще отказался беседовать, сославшись на то, что
прежние контакты не дали результатов. Очевидно, он имел в виду миссию
епископа Адальберта к Ольге и ее отказ принять латинскую веру. Но может
быть, играли роль и более поздние события, происходившие в Италии и имевшие
значение для всей Европы.
До IX в. Сицилия и Южная Италия были составной частью Византии, но, как
только в западной части халифата берберы перехватили инициативу у арабов,
они развили наступление по всему Средиземному морю. В течение двухсот лет
прекрасная Сицилия была ареной жестокой войны, подобной той, которая за
полторы тысячи лет до этого проходила здесь же между эллинами и пунийцами.
И на этот раз силы соперников были равны, и так же в войну вмешалась третья
сила - Рим, которым правил немецкий король Оттон II, уговоривший своих
подданных на имперском сейме в Вероне в 983 г. начать войну против греков и
сарацин.
Этот факт показывает, что уже в конце Х в. "христианский мир" католического
Запада рассматривал греческих схизматиков как "чужих", наравне с
мусульманами. И это было только начало процесса отчуждения. Век спустя
рыцари шли на восток, утверждая, что "так хочет Бог", а здесь пока феодалы
согласились с тем, что "так хочет Оттон II". Но разница не принципиальна.
Киевские дипломаты прекрасно понимали, что совместить латинскую и греческую
ориентации невозможно. Поэтому они отказались от утомительного и ненужного
диспута, что и отражено в летописи, где помещен панегирик греческой вере.
Но ему предшествует краткий диалог с хазарскими иудеями, на котором мы и
сосредоточим внимание.
"...Пришли хазарские евреи и сказали: "Слышали мы, что приходили болгары и
христиане, уча тебя каждый своей вере. Христиане же веруют в того, кого мы
распяли, а мы веруем в единого бога Авраама, Исаака и Иакова". И спросил
Владимир: "Что у вас за закон?" Они же ответили: "Обрезываться, не есть
свинины и заячины, хранить субботу". Он же спросил: "А где земля ваша?" Они
же сказали: "В Иерусалиме". Снова спросил он: "Точно ли она там?" И
ответили: "Разгневался бог на отцов наших и рассеял нас по различным
странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам". Сказал на это
Владимир: "Как же вы иных учите, а сами отвергнуты богом и рассеяны: если
бы бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям.
Или и нам того же хотите?"*15
Текст составлен в XII в., так как в Х в. Палестина принадлежала арабам, а
крестоносцы владели Иерусалимом в 1099-1187 гг. Но дело не в этом - текст
фиксирует попытку хазарских иудеев прибрать к рукам киевского кагана,
подобно тому как это получилось с итильским. Тогда бы русы быстро оказались
на положении хазар. Но хитрый славянин был проницательнее доверчивого тюрка
и предпочел союз с заморскими, безопасными греками*16.
Ясно, что миссии мусульман и иудеев предшествовали войне с болгарами и
хазарами, т.е. имели место не позднее начала 985 г., а поскольку русские
войска в 987 г. приняли участие в подавлении восстания Варды Фоки в Малой
Азии, то выходит, что неудачный поход на болгар и удачное покорение
Северного Кавказа падают на конец 985 г. и 986 г. После этой войны
иудео-хазары оказались в составе Руси, но не как правительство при
новообращенном князе, а как обыватели окраинного города в одном из удельных
княжеств - Тьмутараканском. И хозяином их судьбы стал седьмой сын Владимира
- Мстислав.
69. ВЫБОР СОВЕСТИ
Объяснение предпочтения греческой веры, содержащееся в "Повести временных
лет", несмотря на обстоятельность Нестора, кажется отчасти предвзятым,
отчасти надуманным и уж во всяком случае поверхностным. В Х-XI вв. ислам
широко распространился среди тюрок, которые действительно вина не пили, но
пили кумыс и молочную водку (арака). Разве не мог Владимир исключить из
числа запретных напитков мед и пиво, а виноградное вино оставить для
личного пользования, тем более что на Руси оно было дорого из-за
необходимости привозить его из Константинополя? А уж отказ беседовать с
немецким монахом объяснен совсем неудовлетворительно. Очевидно, в летописи
многое недосказано, а если так, то об этом надо подумать.
Любопытно также, что, отринув иудаизм, русские люди X-XII вв. с интересом
читали Ветхий завет, часто его цитировали и, по-видимому, не отождествляли
древнюю религию палестинских евреев с талмудическим иудаизмом. В XX в.
несоответствие этих двух исповеданий ясно для специалиста-историка, но
выходит, что тысячу лет тому назад в этом не сомневались просто
образованные люди. Так или иначе, неприятие иудейской веры,
распространявшейся в Х в. исключительно половым путем, - не загадка.
Слишком памятен был пример несчастной Хазарии. А вот с причинами отказа от
мусульманства и католичества дело обстоит не так просто.
В IX и Х вв. по всему культурному миру распространились мироощущения,
которые мы назвали антисистемами. Исключение составляли только Русь, народы
Сибири и отчасти Византия. Уточним формулировку понятия "антисистема" и
попробуем извлечь из описания этого явления аргументы для вывода.
Поскольку мы избрали отправной точкой отсчета природу, как окружающую нас,
так и заключенную в наших телах, то следует признать, что отношение к ней
возможно двоякое, что проявилось в религиозных учениях, философемы которых
можно охарактеризовать как диаметрально противоположные:
1. Человек признает себя частью природы, верхним звеном биоценоза - тогда
он не противопоставляет себя животным, своим меньшим братьям, и, подобно
им, убивает, чтобы поесть, или защитить себя, или отстоять свое право на
воспроизводство детей, а умирая, он отдает свое тело на съедение растениям
и червям.
2. Человек противопоставляет себя природе, в которой он видит сферу
страданий. При этом он обязан включить в отвергаемую им биосферу и свое
собственное тело, от которого необходимо освободить "душу", т.е. сознание.
Пути для этого предлагались разные, но принцип был всегда один - отрицание
мира как источника зла.