Чтение 66–й страницы книги ~Черная эстафета~

совершил уже четыре и заканчивал считать пятый. Между третьим и
четвертым прыжком погрешность превысила некую условную критическую
величину, и комп десять часов кряду тасовал поправки и распихивал их в
нужные места нового расчета. Четвертый прыжок, судя по логам, прошел
уже нормально.

Оторвавшись от клавиатуры, Павел взглянул на залитую пастой руку,
вздохнул и прикинул чем можно заняться на борту.

Выбор был небогатый. Можно было еще поспать, но во-первых не
хотелось, а во-вторых Павел отчего-то исполнился уверенности, что ему
снова начнет грезиться какая-нибудь чушь. Можно было поесть, но с утра
обычно ничего не лезло, кроме кофе. Кофе в пищевой камере, увы,
отсутствовало. Тупо пялиться на работу компьютера и системы наведения
- занятие для умственно ограниченных школьников.

И тут Павел вспомнил о саркофаге. О грузе, который вез на Рой-72.
Коллега, конечно, запретил им особо интересоваться. Но оттого, что
Павел посмотрит на это чудо природы оно ведь не испортится, верно?

И он, бодро подскочив из удобного кресла, направился к шлюзу в
грузовой отсек. В камеру матки Роя.

По дороге Павел задумался - а не заперт ли отсек кодом предыдущего
пилота? Как открывали его во время исследований Павел просто не знал,
но точно помнил, что к помощи ксенотехников уже не прибегали.

Опасения его были напрасны, шлюз открылся едва Павел коснулся
сенсора на маленьком пульте. В стене быстро проросло овальное
отверстие.

А за ним сияли звезды. Чернота и звезды - больше Павел не увидел
ничего.

Мысли вихрем пронеслись - всклокоченные и беспорядочные.

Сначала Павел решил, что просто перепутал, и каким-то образом
вместо шлюза в грузовой отсек открыл наружный шлюз.

Потом осознал, что его не вышвырнуло в окружающий скаут вакуум
потоком воздуха. Да и вообще он жив и здоров, чего не может быть при
открытом наружном шлюзе.

Павел протянул руку - плоскость не была блокирована никаким полем.
И перепонки не было. Осталось только понять, куда Павел ее протянул -
в грузовой отсек или за борт.

Задуматься об этом он не успел - снова подчинившись внезапному и
необъяснимому порыву, Павел просто шагнул в дверной проем.

И оказался в грузовом отсеке - звезды погасли как по команде, и
вспыхнул обычный для скаута желтоватый свет. Саркофаг серо-коричневым
брикетом покоился в гравизахвате. В самом центре отсека, на высоте
сантиметров тридцати от палубы.

Несколько минут Павел рассматривал его, пытаясь убедить себя, что
совершенно не интересуется содержимым.

Потом приблизился, обошел саркофаг по кругу.

Каждая чешуйка саркофага казалась идеально гладкой, но пригнаны
друг к другу чешуйки были таким образом, что поверхность казалась
шероховатой.

Павел протянул руку - стыки чешуек действительно легко
прощупывались. К удивлению саркофаг оказался ощутимо теплым, причем
тепло было какое-то глубинное, исконное, что ли. Тепло живого
существа, а не нагретого механизма. Едва заметная черта тянулась через
всю верхнюю плоскость - Павел подумал, что, наверное, это щель между
створками. Углы саркофага были плавно скруглены; один из торцов был
просто плоский, а ко второму примыкала непонятная цилиндрическая
кишка, слишком короткая, чтобы назвать ее трубой или шлангом. На краях
кишки чешуйки выглядели болезненными - иссохшими, отслаивающимися.
Павел присел, вглядываясь. Протянул руку, ухватил торчащую чешуйку.
Она неожиданно легко отделилась. Чешуйка как чешуйка.
Серовато-коричневая, гораздо светлее саркофага, слегка похожая на
матовое стеклышко. Павел повертел ее перед глазами и опустил в карман
куртки.

Некоторое время он провел рядом со странным грузом, но добавить
что-либо к наблюдениям не удалось. Саркофаг глубоко упрятал свои тайны
и делиться ими ни с кем не собирался. Павел подумал, что его
предшественники, наверное, вот так же разглядывали непонятный предмет,
за который сулят многие миллионы, и отступали, не в силах постичь его
секрет.

"А с чего я вдруг решил, что саркофаг прячет какую-то тайну? -
задумался Павел. - Что в нем, в сущности, необычного? Ящик ящиком,
даром, что чешуйчатый. Ну, везут какие-нибудь мафиозо пару тонн
какой-нибудь наркоты. А Павел голову ломает - тайны, секреты..."

Он склонил голову, прислушиваясь к внутреннему оппоненту. Тот
отмалчивался. Так и не дождавшись мысленного ответа, Павел втянул
голову в плечи и побрел прочь.

Ответ пришел к нему позже, когда скаут прыгнул еще дважды, а Павел
изрядно покопался в бортовом компьютере.

"В самом саркофаге действительно мало странного. Просто рядом с
ним происходят очень странные события."

Павел без аппетита поужинал, забрался в гамак и принялся ждать
новые странности.

Ждать пришлось приблизительно полночи.

Пробуждение накатило от острого ощущения чьего-то чужого
присутствия. Павла буквально сковало - не осталось сил двигаться.
Самое большее, на что у него хватило смелости - это чуть-чуть
разлепить веки.

Рубка освещалась слабой аварийкой тускло-желтого цвета. До боли
скашивая глаза, Павел огляделся, но никого не увидел. Тогда он
бесшумно повернул голову.

И увидел ее. Женщину. Он сразу понял, что в рубке находится именно
женщина - по силуэту. Она была либо обнажена, либо одета во что-то
обтягивающее. Склонившись над пилотским креслом, она копалась в
сброшенной Павлом одежде. А точнее, в карманах куртки.

Павел был так поражен, что неловко двинулся, и буквально выпал из
гамака. Снова зажегся свет, едва он коснулся пола, только на этот раз
коснулся не ступнями, а всем телом. Несмотря на падение, глаз от
ночной гостьи Павел не оторвал.

Она обернулась на звук, и Павел увидел ее лицо.

Он не впервые видел это лицо, и женщину эту мгновенно узнал.

В семье хранилась старая голография, привезенная из легендарного
рейса корабля Ушедших пра-пра-прабабкой Вероникой Стародумовой.

Пятеро людей. Слева - разбитного вида парень с грустными глазами и
аккуратной щеточкой усиков. Михаил Зислис. Старший навигатор.

Рядом - родственница, бабка Вера, молодая и симпатичная, с толстой
косой на плече, смотрит чуть-чуть в сторону, а не на снимавшего.

В центре - смуглый черноволосый мужчина очень сурового вида, с
жестким и озабоченным взглядом. Лет ему на самом деле примерно столько
же, сколько и Зислису, но его почему-то хочется назвать мужчиной, а не
парнем. Это капитан - Роман Савельев.

Рядом с капитаном незнакомый Павлу человек - пра-пра-прабабка не
сумела вспомнить его имя, помнила только, что он погиб во время стычек
экипажа Савельева с прихлебателями директората Волги.

И справа - она. Ночная гостья. Юлия Юргенсон. В том же
обтягивающем комбинезоне, что и сейчас, только куртки Павла на
голографии у нее в руках, понятно, нет. Старший пилот. Худенькая
коротко стриженная женщина с неуловимо асимметричным лицом и
совершенно обезоруживающей улыбкой.

Голографию эту Павел представил до невероятности ярко, до
мельчайших подробностей, словно действительно на нее посмотрел.

Павел вскочил; женщина бросила куртку на кресло и, быстро-быстро
пятясь, отступила к арочному проему в центральную камеру скаута. Свет
там и не подумал зажечься.

- Эй! - сдавленно позвал Павел и украдкой приблизился к креслу.
Попробовал выглянуть в проем, но с этой точки центральная камера
просматривалась плохо.

Вдохнул, решительно сжал кулаки, и вышел из рубки. Свет послушно
зажегся.

В центральной камере никого не было. Шлюз в грузовой отсек
выглядел закрытым, и таковым оказался, когда Павел проверил.

А еще - прямо по неровным сегментам полуперепонки шла выведенная
чем-то красноватым надпись: две русские буквы.

"Ю Ю"

Надпись еле уловимо пахла малиной.

Павел долго рассматривал две буквы "Ю" и тупо переминался с ноги
на ногу.

Во-первых: откуда, если не из саркофага, взялась на борту женщина
в пилотском комбинезоне? Во-вторых, что она искала в карманах куртки
Павла? В-третьих, а не снится ли это все?

Павел яростно потряс головой. Крепко зажмурился и вновь открыл
глаза.

Надпись и не подумала исчезнуть. А он, Павел Неклюдов, начинающий
авантюрист-одиночка, стоял в центральной камере скаута Роя - босой, в
казенных военных трусах и майке, и размышлял - скоро ли он
окончательно сойдет с ума.

Решив мыслить холодно и здраво, он немного отложил визит в
грузовой отсек и пошел умываться-одеваться.

Первые же пригоршни холодной воды обожгли разгоряченное лицо, и
Павел вдруг сообразил, ЧТО могла искать в его карманах женщина из
саркофага.

Чешуйку. Которую Павел вчера отковырял от трубки-кишки и сунул в
карман.