под пустым седлом... Больше десятка их носится по берегу, испуганных, с
боками, испачканными чужой кровью... Холеный, породистый, замечательный
конь...
глазами по водной глади. Нет? Померещилось, нет?
камыша; паром сносило все дальше и дальше, а берегом уже спешила погоня...
Но померещилось или нет?!
и скрывшаяся снова. И конь под пустым седлом...
каждая секунда промедления...
неплохо плавал в отрочестве...
куртку и сапоги он догадался оставить на берегу. Вместе с мечом - лишняя
тяжесть...
показалось, что он видит над водой голову плывущего впереди человека;
потом он захлебнулся, закашлялся и едва смог справиться с дыханием.
Течение сносило его вслед за паромом.
как мед, речную воду. Судья Ансин... Я выполню. Выполни и ты... Я привезу
в цепях... Но ты - ты отдай мне сына... Что за вздорные обвинения, ты сам
увидишь... А я - я исполню...
руки явились из толщи вод и вцепились Соллю в глотку.
сновали вверх-вниз, поверхность воды отдалилась и сделалась похожа на
мутную пленку рыбьего пузыря. Могучие руки на его шее сжимались все
сильнее, Эгерт почувствовал, что теряет сознание, из последних сил
изогнулся рывком и впервые так близко увидел Сову - черные волосы и борода
шевелились, как водоросли, злорадно горели прищуренные глаза, а из широких
ноздрей один за другим вырывались пузырьки.
хватка на Соллевой шее ослабла. Сквозь темноту в глазах он сумел-таки
прорваться к солнцу; он дышал и дышал, со всхлипом, со свистом, хватая
воздух носом и ртом, порами кожи и опустевшими легкими.
лезвием; Солль не мог разглядеть оружия, видел только блики солнца на
металле, белые блики среди желтой воды. Над поверхностью Сова не казался
таким зловещим, волосы липли ему на лицо и мешали смотреть...
поднимаясь на поверхность. Сова был силен, ухожен и сыт; противником Совы
был человек, всадивший клещи в грудь Фагирры, дорогого "господина". Атаман
узнал Солля сразу. Ничтожная рана, нанесенная Эгертовым кинжалом, злила -
но не более того. Вот только вода все время мутится...
свирепой радостью действия - наконец-то. Столько долгих пустых дней,
столько бесплодной борьбы с самим собой - и вот перед ним настоящий враг,
явный и мощный, и не надо больше копаться в собственной душе, следует лишь
слушать приказы тела... А тело его есть воин, вышколенный с детства,
наделенный и силой и нюхом, следует лишь дать ему волю...
смысл борьбы заключался теперь в одном простом условии - схватить воздух
самому и не дать вздохнуть противнику, удушить, притопить, дождаться, пока
объятия врага ослабеют; при этом ярость или страх уменьшают шансы на
победу, ибо хладнокровный, уверенный в себе человек способен дольше
сдерживать дыхание. Тут у Солля было преимущество, ибо Сова не был
хладнокровен. Сова ненавидел, он был горяч и азартен и потому скорее
начинал задыхаться - но в последний момент всегда вырывался наверх, и
Солль никак не мог подмять под себя эту мощную жизнелюбивую тушу.
вцепившихся друг в друга противников вынесло на мелководье, и борьба
продолжалась в черной илистой мути. Сова ухитрился встать на ноги,
захватить мертвой хваткой Эгертовы плечи и всем весом навалиться сверху -
но Солль поднырнул под противника и сбил его с ног, лишив преимущества,
снова окунув в непроглядную муть...
мгновение Эгерт потерял противника, заметался в панике - и тут же снова
обнаружил его, уже выбирающегося на берег; Эгерт решил было, что враг
бежит - однако Сова просто видел то, чего не заметил полковник Солль. В
камышах застряла лодочка - наследство от сбежавшего в панике рыбака;
проваливаясь по колено в илистую кашу, Сова добрался до лодки и схватил
лежащее на корме весло - широкое, как лопата, с тяжелой толстой ручкой.
рот его тянулся от уха до уха. С черной бороды ручьями лилась вода, глаза
горели злобно и победоносно - Сова не только защищал свою жизнь и свободу,
он мстил за давно погибшего "господина".
потревоженные лягушки, над теплой тиной вилась мошкара. Эгерт чувствовал,
как сквозь босые пальцы ног продавливается нежная грязь - давно забытое
ощущение, что-то из детства, как странно и некстати...
сильно; Эгерт Солль, прославленный фехтовальщик, увернулся. В следующую
секунду Сова ударил по низу - Эгерт не мог подпрыгнуть, ноги его увязали в
иле. Угадав движение противника, он всеми силами попытался уклониться - но
Сова все равно попал.
видеть и соображать, и после секундного провала в памяти обнаружил, что
лежит на спине, что высоко-высоко в синем небе парит голова Совы - мокрая,
лохматая, с необъятным ощеренным ртом, и рядом - весло, видимое с торца,
занесенное и уже падающее в ударе...
сразу оказалось близко, так, что стали видны черные точечки в коричневых с
ободком глазах:
ударил руками - и правая ладонь его натолкнулась в тине на круглое и
острое, как осколок зеркала. Судорожно сжав находку в ладони, Солль
вслепую ударил туда, где должно было быть нависавшее над ним лицо.
большой раковины - неправильной формы перламутровый нож. Сова понемногу
ослабил хватку - из его шеи лилась кровь, красные ручейки из глубоко
рассеченного лба заливали глаза и скатывались по бороде.
его весло, полоснул Сову по протянувшейся руке, откатился в сторону и
встал на четвереньки. Раковина раскололась на два красивых и бесполезных
перламутровых осколка.
на лицо, и сквозь них, как сквозь лесную чащу, проглядывали полные боли и
ненависти круглые глаза.
схватил Сову за ноги и резко дернул на себя - разбойник грянулся спиной в
мутную жижу. Эгерт прыгнул, да так удачно, что ручка весла оказалась
теперь уже против горла Совы.
сделались из злорадных отчаянными, а из отчаянных мутными и не закатились
под лоб. Сова захрипел, и лицо его покрылось наплывающей со всех сторон
тиной.
противника; потом со стоном поднялся, ухватил Сову за бороду и рывком
выдернул его голову на поверхность. Атаман не подавал признаков жизни.
добрался до лодки и нашел на дне ее рыбацкую сетку и моток веревки.
Вернувшись к Сове, он с натугой перевернул тяжелое тело на бок и связал за
спиной толстые, как окорока, безвольные руки.
пиратский флаг. Солль методично прополоскал ее в относительно чистом
месте, выкрутил и разорвал на полосы.
крепко перевязал атаманову рану; на окровавленной шее Совы болтался
шелковый шнурок, и Солль бездумно заглянул в пришитый к нему кожаный
мешочек.
плаща. Память? Талисман? И это он таскал при себе, как святыню? Святыня -
у Совы?!
только теперь посмотрел на противоположный берег.
Стражники сваливали трупы на чью-то телегу; оставшиеся в живых разбойники
сидели поодаль - спина к спине, и рядом, картинно опершись на копье, стоял
часовой. Снесенного парома на было видно; некий толстяк - Эгерт издалека
Буджолд Лоис
Панов Вадим
Березин Федор
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Афанасьев Роман