горизонта. Ты выбрал горизонт и уйдешь туда.
хотел бы...
Персеполис, разнесется скорее и шире, чем сказка об амазонках!
нескольких шагах позади, зорко глядя по сторонам, неслышно кралась Эрис.
лежавший перед Таис лист пергамента. Она придавила письмо золотой
рукояткой кинжала.
распростершейся на восток от семи стен Экбатаны.
подруге Неарха пришлось испытать немало, чтобы быть рядом с возлюбленным.
Можно позавидовать критянину, нашедшему в фиванке такую любовь и терпенье.
Грандиозные замыслы Александра потребовали большого флота. Корабли
строились в устье Евфрата и на Тигре. Там распоряжался новый помощник
Неарха - подвижный, как жидкое серебро, полукритянин-полуфиникиец
Онесикрит.
сплавлялись до верфей Неарха. Гесиона со свойственным фиванке эпическим
стилем описывала свои скитания между Вавилоном и маленькими городками
кораблестроителей, оазисами пальм, одинокими храмами и бедными селениями
рыбаков, затерявшихся среди моря тростниковых зарослей.
жилищах и даже в храмах, оказались пустяком перед бедствием мириад
кусающихся кровопийц, тучами реявших над тихими водами. Ветер, к счастью,
не столь уж редкий, приносил избавление. Все остальное время люди
проводили в дыму, и Гесиона уверяла подругу, что прокоптилась насквозь и
стала нетленной, как мумия Египта.
беспокойства. Гесиона была бы счастливее в этом городе, напоминавшем ей
родные разрушенные Фивы.
ноги. Сын Птолемея походил больше на мать, чем на отца. Военачальник
убедил Таис вступить с ним в официальный брак, как только македонцы
вернулись после погони за Дарием. Хромая и ворча, появился в конце террасы
искалеченный тессалиец, оставшийся в Экбатане у Таис смотрителем дома и
лошадей, после того как тессалийские конники вместе с другими эллинскими
воинами были отпущены Александром на родину. Теперь Ройкос приглядывал и
за мальчиком, которому требовалась мужская рука и умение воина. Не
вернулся на родину и начальник конников Леонтиск, отправившийся на восток
вместе с Александром. Таис не любила вспоминать об этом - рана еще болела.
уверял, что лучше обождать, пока не будет окончательно об(r)езжен маленький
конь из-за гор Иберии, присланный Птолемеем. Таис примирила обоих
обещанием самой прокатить сына на вечерней поездке, которую она свято
соблюдала, чтобы оставаться в форме на случай внезапного от(r)езда.
грубого серого камня, облюбованному Эрис для уединения. Никто не смел
нарушать ее покой в те часы, когда бывшая черная жрица сидела и грезила
неизвестно о чем с открытыми глазами. Сыну Таис позволялось прибегать к
павильону и окликать Эрис, вызывая на борьбу и состязание в беге. В дикой
возне нередко принимала участие и мать, в упоении носившаяся по просторной
площадке перед домом. Финикиянка За-Ашт все-таки уехала в Тессалию со
своим Ликофоном. В доме появилась Окиале - печальная, добрая и застенчивая
девушка из северной Сирии. Для Окиале не существовало никого выше
Леонтиска. Она баловала мальчика свыше всякой меры, не слушаясь даже Эрис,
которую страшно боялась. Впрочем, единственный ребенок в окружении
бездетных женщин не мог не быть баловнем, тем более такой живой,
сообразительный и хорошенький, как сын Таис. Главную опасность
представляла повариха, всегда готовая перекормить мальчишку в укромном
уголке. Только теперь Таис поняла смысл обычая, распространенного по всей
Элладе: обязательно отдавать сыновей на воспитание многодетным
родственникам. Или же мальчики об(r)единялись в группы под руководством
умелых воспитателей. Во всяком случае - вон из материнского дома, особенно
если дом богатый, с многочисленными рабынями и слугами. Спартанцы считали,
что воинами могут сделаться лишь дети, выросшие отдельно от родных в
специальных военных общежитиях. Более просвещенные афиняне, беотийцы,
тессалийцы применяли воинское воспитание, сочетая его с необходимой
образованностью. Наблюдая за подрастающим сыном, наделенным энергией и
живостью обоих его родителей, Таис с нетерпением ждала возвращения
Птолемея, чтобы отец устроил воспитание мальчика в окружении сверстников и
умелых учителей. Почему-то ни разу не приходила мысль, что Птолемей в
безвестных далях востока, у края земли и на Крыше Мира, может погибнуть,
как погиб Леонтиск у Александрии Эсхаты - Самой Дальней, там, за Согдианой
и Рекою Песков - Яксартом, после ожесточенной битвы со скифами. Его тело
укрыто надежной плитой в городе-крепости Александрии Эсхате, прозванной
македонскими воинами "Нимфе Танатон" - Невестой смерти. Много жертв унесли
стрелы слишком быстрых для тяжелой македонской конницы всадников с
длинными мечами и круто изогнутыми луками. Сам Александр долго хромал от
стрелы, перебившей ему малую берцовую кость. Он охлаждал свой гнев бешеной
отвагой, бросаясь на врагов впереди всех. И получил такой удар по черепу
камнем из пращи, что двенадцать дней плохо видел и до конца похода не мог
мыслить так божественно ясно и быстро, как прежде. Последние сражения со
скифами надорвали его силы. От Александрии Эсхаты царь возвращался на
носилках уже после заключения мира с этими удивительными племенами из
степей, простиравшихся далеко в холодную страну мрака за Море Птиц, Танаис
и Эвксинский Понт. Кто мог бы подумать, что через несколько столетий на
месте Александрии Эсхаты вырастет прекрасный город и его назовут на языках
будущих народов "Тирози Чахон" - Невестой мира!
Александром после битвы при Гавгамеле. Молодой вождь оказался пророком.
Способы сражения, о которых он говорил Александру, были применены скифами
и в конце концов остановили непобедимую армию в ее движении на восток.
Александр повернул на юг, вверх по течению Реки Песков, к гигантским
ледяным хребтам Крыши Мира и Парапамиза, которые мерцали на горизонте еще
в начале похода, почти три года назад. Безмерно отважный, скромный и
мечтательный, как всякий тессалиец, Леонтиск ушел из ее жизни... Он умер
от раны на третий день после сражения, улыбаясь, как положено эллину.
Призвав Гефестиона, он передал Таис последний привет и все имущество,
оставленное в Экбатане - немалое количество золота и драгоценностей. Через
год, по поручению Таис, разыскали родственников начальника конницы в
селенье близ Фтии, которым афинянка отправила все, за исключением памятных
вещей.
показному блеску, знающий себе цену, но отнюдь не хвастливый, постепенно
выдвинулся перед остальными шестью полководцами Александра как наиболее
надежный и всесторонне осмотрительный. Он вел дневник похода и в подробных
письмах Таис проявил талант писателя. Его жене казалось, что ничего не
может случиться с этим умным воином, которого судьба вела к высокому
взлету. Только близость сверхчеловеческого Александра оставляла его в
тени...
накануне его от(r)езда. Александр призвал его на помощь другому моряку -
Онесикриту, заместителю Неарха в определении путей и чтении карт. Неарх
отправился в Бактриану с отрядом корабельщиков для участия в походе за
Индию к тем самым пределам мира на краю океана, до которых не удалось
дойти через степи. За колоссальными горами Парапамиза и Гиндукуша
протекала река Инд, где-то на западе сливавшаяся с Нилом. Дальше на юг
всего в нескольких тысячах стадий находились пределы суши.
мысленно услышала заливистый смех Гесионы... - последнее известие от
Неарха! Отважный мой моряк назначен командовать агрианской конницей, кроме
своих соплеменников, критских лучников, которых осталось совсем
немного..."
Птолемея и самой позаботиться о воспитателях сына", - подумала Таис и
быстро пробежала конец письма. Гесиона писала о строящемся в Вавилоне
большом театре. Для ускорения доставки материалов Александр приказал
разломать и снести башню Этеменанки, содеяв варварство, для истинного
эллина немыслимое, даже если башня была сильно повреждена временем.
храмов. Нашлись жрецы нового культа, совершают перед ней богослужение...
Пряча письмо под кинжал, Таис долгое время сидела в раздумье, слушая ветер
в жесткой листве деревьев, затенявших террасу. Резко выпрямилась, ударила
в серебряный диск, на восточный манер призывая рабыню, и велела принести
принадлежности для письма.
надлежит тебе приехать в Экбатану и здесь ожидать возвращения армии из
индийского похода. Я живу в этом городе уже три года. Однажды зимой
Березин Федор
Березин Федор
Русанов Владислав
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Прозоров Александр