когда люди еще не отрешились от возникшей в поклонении предкам
первобытной привычки считать старое более ценным, чем новое. Веда, как
и при чтении надписи, ощутила досаду от нелепой самоуверенности людей,
считавших, что их понятия о ценности и их вкусы пройдут неизменными
через десятки веков и будут приняты отдаленными потомками в качестве
канона.
наклонно опускавшийся на неведомую глубину. Счетчики разведочных
ползунов-роботов показывали в начале коридора триста четыре метра от
поверхности. Широкие трещины рассекали нависшие своды на отдельные
гигантские плиты известняка, вероятно, в тысячи тонн весом. Веда
почувствовала тревогу. Опыт изучения многих подземелий подсказывал
молодой женщине, что масса пород у подошвы горного хребта находится в
неустойчивом равновесии. Возможно, она подверглась сдвигам от
землетрясения или общего поднятия хребтов, выросших за протекшие со
времени создания хранилища века на полсотни метров. Закрепить эту
чудовищную массу было невозможно для обыкновенной археологической
экспедиции. Только важные для экономики планеты цели оправдали бы
столь крупные усилия.
могли обладать и технической ценностью, вроде забытых, но полезных для
современности изобретений.
почему ученый должен столь бережно относиться к собственной особе?
Когда миллионы людей производят рискованные работы и опыты, когда Дар
Ветер с товарищами работает на высоте пятидесяти семи тысяч километров
над Землей, а Эрг Hoop готовится к пути без возврата! Оба эти
человека, так уважаемые Ведой, не отступили бы... Что ж, не отступит и
она...
прибора... Они пойдут вдвоем с не знающей страха Миико, оставив
товарищей для изучения третьего зала.
Извлекши плитки пищи путешественников, прессованные из быстро
усваиваемых белков, сахаров и уничтожающих токсины усталости
препаратов в смеси с витаминами, гормонами и нервными стимуляторами.
Веда, находясь в тревожном нетерпении, не хотела есть. Миико появилась
лишь через сорок минут. Оказывается, она не смогла удержаться, чтобы
не просветить несколько шкафов и наскоро выяснить их содержимое.
руководительницу взглядом и собралась в мгновение ока.
Бледно-лиловый свет самосветящихся газовых корон на головах женщин не
мог пробить тысячелетний мрак впереди, где спуск становился все более
крутым. Глухо и размеренно падали с кровли крупные холодные капли. По
сторонам и снизу доносилось журчанье сбегавшей по трещинам воды.
Пронизывающе сырой воздух оставался мертвенно недвижным в замкнутом
темном подземелье. Только в пещерах бывает такая тишина - на страже ее
стоит сама не имеющая никаких чувств мертвая и косная материя земной
коры. Наверху, как глубоко бы ни было молчание, в природе всегда
угадывается скрытая, притаившаяся жизнь, движение воды, воздуха или
света.
сокрывшей обеих в черных недрах, точно в глубинах умершего прошлого,
стертого временем и оживающего лишь в призраках воображения.
полу прохода. Глыбы, вывалившиеся из стен, местами заставляли
карабкаться на них, проползая в щели между потолком и обвалом. За
полчаса Миико и Веда спустились на сто девяносто метров и добрались до
гладкой стены, упершись в которую мирно лежали оба разведочных
робота-ползуна. Достаточно было одного блика света, чтобы узнать в
стене массивную и герметически запертую дверь из нержавеющей стали.
Два выпуклых круга с какими-то значками, вделанные в центр двери,
позолоченные стрелки и рукоятки. Запор открывался путем подбора
условного сигнала. Оба археолога знали типы подобных устройств, но
относившиеся к несколько более ранней эпохе. Посовещавшись, Веда и
Миико исследовали запор. Он был очень похож на те настроенные с хитрой
злобой сооружения, которыми люди прошлого думали защитить свои
сокровища от "чужих" - в эру Разобщенного Мира существовало такое
разделение людей на "своих" и "чужих". Не раз подобные двери при
попытках открыть их извергали взрывчатые снаряды, ядовитые газы,
ослепляющие излучения, и ничего не подозревавшие исследователи гибли.
тысячелетиями и унесли много жизней, пока археологи научились
обезвреживать эти стальные двери.
Приходилось возвращаться от самого порога главной тайны пещеры. Кто
мог сомневаться, что за наглухо запертой дверью должно скрываться
самое важное и ценное для людей отдаленного времени? Погасив фонари и
довольствуясь светом корон, Веда и Миико уселись отдохнуть и поесть.
надменно поблескивавшей золотом значков. - Она будто смеется над нами:
не пущу, не скажу!..
Веда, отгоняя примитивную и напрасную досаду на неожиданное
препятствие.
дерева, а на металлических листах. Еще, по-видимому, рулоны
кинофильмов, какие-то списки, звездные и земные карты.
документация к ним, в третьем - как бы это сказать... ценности эпохи,
когда еще существовали деньги. Что ж, соответствует схемам.
развития человечества: науки, искусства, литературы? - воскликнула
Миико.
буду удивлена, если там окажется оружие.
Здесь укрыты от возможного уничтожения основные технические и
материальные ценности тогдашней западной цивилизации. Но что считалось
основным, если еще не существовало общественного мнения всей планеты
или даже народов тех стран? Нужность и важность чего-либо на данный
момент устанавливалась правящей группой зачастую вовсе некомпетентных
людей. Поэтому здесь отнюдь не то, что действительно было наибольшей
ценностью для человечества, а то, что та или другая группа людей сочла
таким. Они намеревались сберечь прежде всего машины и, возможно,
оружие, не понимая того, что цивилизация надстраивается исторически,
подобно живому организму.
техники, запасов материалов, чистейших химических веществ и построек.
Восстановить разрушенную высокую цивилизацию немыслимо из-за
отсутствия высокопрочных сплавов, редких металлов, машин, способных
работать с высокой производительностью и точнейшими допусками. Если
все это было бы уничтожено, то откуда взять материалы и опыт, умение
создавать все усложняющиеся кибернетические машины, способные
удовлетворить потребности миллиардов людей?
цивилизации, вроде античной, о которой они иногда мечтали.
Индивидуалисты-мечтатели не хотели усвоить, что история не
возвращается!
к главному Веда, - но многое говорит за это. Если создавшие тайник
ошибались, как свойственно тому времени, путая культуру с
цивилизацией, не понимая непреложной обязанности воспитания и развития
эмоций человека, тогда им не были жизненно необходимы произведения
искусства и литературы или далекая от требований текущего момента
наука. В те времена даже науку разделяли на полезную и бесполезную, не
думая об ее единстве. Такая наука и искусство считались лишь приятным,
но даже не всегда полезным и нужным сопровождением жизни человека.
Здесь же спрятано самое важное. И я думаю об оружии, как ни наивно и
нелепо кажется это для нас, современных людей.
прослушивая микрофоном, - вдруг сказала она, подходя к двери. -
Рискнем?
уже не удастся... Слышите?
то снизу, то сверху.
раскинув руки.