выплясывали, ожидая, другие руки, готовые передраться из-за его
растерзанного тела. Шооран, не глядя полоснул ножом, хотя знал, что
волосяной щупалец так просто не перережешь. Нож скользнул словно по
струне, не причинив никакого вреда. Свободной рукой Шооран отчаянно
хватался за поребрик, Ай, покраснев от натуги, тянула его за ворот жанча.
И неожиданно безжалостная хватка разом исчезла, Шооран вместе с Ай
перевалились на другую сторону поребрика.
что остался босым. На буйе лопнул подгнивший ремень, и Многорукий содрал
обувь с правой ноги. Что же, бог далайна все сгрызет - не сумел сожрать
илбэча, позавтракает старым буйем. Шооран разобрал уцелевший буй на
отдельные кожаные чулки и смастерил из них какое-то подобие обувки. Потом
осмотрелся, раздумывая, как жить дальше.
запасной одежды, ни инструментов, ни постелей. Даже оброненный нож был
подобран и пожран Ёроол-Гуем. Сохранился лишь сунутый за пазуху хлыст,
карта и спрятанные драгоценности: заколки и мамино ожерелье.
Ай в те годы, когда она жила одна, таскали за спиной изрядные тюки.
Случалось, изгой терял свое добро, но и в этом случае оставался выход.
Что-то можно было смастерить заново, что-то выменять на чавгу или харвах.
Иной раз, другие изгои делились с неудачником обносками. Здесь не было
других изгоев, показаться общинникам было равносильно гибели, а голыми
руками нельзя добыть и обработать ни кожу, ни кость.
от поребрика, на нетронутой Ёроол-Гуем стороне, добывая горы бесполезной
чавги. Шооран размышлял. Выходило, что надо либо возвращаться к кресту
Тэнгэра, либо быстро идти вперед, пробиваясь в землю изгоев. Страна изгоев
была гораздо ближе, но там предстояло пересекать огненное болото. Вряд ли
то, что у него на ногах, выдержит такое путешествие. Но и дальнюю дорогу к
старейшинам ему тоже не одолеть.
побережья, где хозяин далайна мог явиться в любую минуту. А в узкий залив,
отделяющий землю изгоев, он сунется вряд ли.
сторону им надо идти.
севере и юге землю изгоев. В этих двух местах некогда безбрежный далайн
касался уже не стены Тэнгэра, а всего-лишь пограничных оройхонов. Болота
простирались на три оройхона каждое, но, подойдя со стороны мокрых краев,
можно было сократить путь до одного оройхона. Впрочем, Шооран знал, что
именно там всегда стоят дозоры и секреты, и потому заранее свернул в
дымную и влажную преисподнюю. Ай, не колеблясь пошла за ним и лишь
покашливала время от времени, зажимая рот.
тяжким. Шооран ощущал, как ненадежна его обувь, горячая земля жгла ноги
сквозь тонкий чулок, а любое неловкое движение могло разорвать рыхлую,
потерявшую прочность кожу. И когда впереди показались завалы, за которыми
стояли пикеты изгоев, Шооран не стал скрываться, а пошел прямо, стремясь
поскорее уйти со смертельной тропы.
нужны!
странствовать, обошел вокруг света, а теперь вернулся домой!
любили слово "цэрэг", воинов никто так не называл, но сейчас Шооран
обратил внимание, что перед ним именно цэрэг. Прекрасная одежда, отличное
вооружение и привычная жестокость. Цэрэг скинул прикрывающую глаза маску,
сдвинул с лица губку, и Шооран увидел Жужигчина.
и встретились. Думаешь, я забыл, каков вкус игл с твоего башмака? Пришла
пора поквитаться... - Жужигчин хотел спрыгнуть вниз, но увидев, что Шооран
сунул руку за пазуху, на всякий случай остался наверху. - Мотай отсюда! -
крикнул он злобно. - Топай обратно, там тебя очень ждут!
обратный путь.
глаза беспечной страже добрых братьев. Хотя последние шаги Шооран делал
через силу, едва выдерживая боль. Раскаленный нойт просачивался сквозь
стоптанную подметку и разъедал ноги.
разоренных каторжных мастерских. Там же прятались и следующий день. Шооран
разодрал на части свой жанч и навертел на ноги чудовищного вида опорки. И
речи не могло быть о том, чтобы пройти в них сколько-нибудь приличное
расстояние даже просто по мокрому, не говоря уже о гиблых краях, но Шооран
и не собирался совершать дальних походов. Он хотел всего-лишь пройти в
свою страну, не взирая на жужигчинов, не желающих его туда пускать.
оройхонов. Два года назад этот участок был высушен, но все же вдоль
поребрика валялись кучи сора, а вдалеке нелепо торчал разбитый остов
макальника. Подобные вещи уже не удивляли и не возмущали Шоорана.
Разумеется, в нормальной стране все было бы давно убрано, на месте свалки
рос хлеб или стояли палатки, но здесь не нормальная страна. Здесь все
общее и, значит, некому убирать.
остаток дня, а когда начало темнеть, на мокрое ушел Шооран. Обрывки жанча
плохо защищали и без того ошпаренные стопы ног, но все же Шооран вышел к
далайну. Первый поставленный им оройхон уничтожал огненные болота в этой
части мира, второй высушивал три оройхона разом, открывая широкую дорогу в
страну изгоев.
огни факелов. Две армии готовились отражать нападение. Спокоен оставался
только Шооран. Окончив работу он вернулся за Ай. Та спала, свернувшись
калачиком под иссохшим рыбьим панцирем, где Шооран оставил ее. Шооран
осторожно поднял Ай, и она, не просыпаясь, выпростала из-под накинутого
жанча руку и обхватила его за шею. Опорки свалились с ног Шоорана, он
шагал по щиколотку в выступившей воде, бережно, словно младенца прижимая к
груди маленькое бесполое существо, которое заменило ему жену, дочь, а
пожалуй, и все человечество.
были еще достаточно вольными. Если не бросать нескромного взора на чужое
имущество, то всякий мог, не сходя с поребрика, шагать в любую сторону. А
сухая полоса так и вовсе была открыта для всех желающих. Шооран и Ай легко
добрались к своему оройхону - бывшему "своему", где прежде находилось поле
Шоорана, и где остались немногие друзья.
люди. Шооран не стал ни о чем расспрашивать их и отправился к дому
Койцога. Остановился у палатки, постучал по колышку. На стук появилась
Тамгай. Мгновение она, не узнавая, смотрела на Шоорана, потом тихо охнула,
произнесла: "Ты? Вернулся..." - и вдруг заплакала.
привычным за последнее время, указала в сторону далайна.
этим поганым ремеслом!
наверное, не знаешь, ты уже ушел, а тут - указ. Границу держать нечем,
сушильщиком быть никто не соглашается, вот совет и решил: с каждого поля -
налог: три ямха высушенного харваха в год. Это вроде и немного, но где его
взять? А он, - Тамгай запнулась, не решаясь назвать умершего по имени, -
он умел, это все знали. И пошли к нам люди, все с детьми маленькими. В
ногах валялись, плакали в голос, последнее отдавали. А он на малышей
спокойно смотреть не мог, вот и согласился это зелье сушить. У Хооргона на
службе он так не работал. Других выручил, а сам... - Тамгай, очевидно уже
не замечая того, снова повела в сторону пальцем.
страну счастья... С земли вас, хотя бы, не гонят?
иметь, а за этот год у нас заплачено. До конца года нас никто не тронет.
предложила Шоорану одежду, оставшуюся от Койцога, так что Шооран снова был
полностью экипирован. Через пару дней, почувствовав себя сносно, Шооран
отправился на промысел. Год назад, увеличивая страну изгоев, он создал
узкий и довольно длинный выступ, который должен был мешать Ёроол-Гую. Там,
на землях, отделенных от прочего мира двумя рядами мокрых оройхонов, вряд
ли часто встречаются люди. Изгои, разбогатев, потеряли вкус к ходьбе по
грязи. Шооран предупредил Ай, что вернется на следующий день, взял самую
большую торбу и отправился в путь. За день он наскреб полную торбу
харваха, а вечером и утром выстроил пару оройхонов, стремясь, по
возможности, рассечь далайн на части и затруднить жизнь своему многорукому
противнику.
звуки издавала Ай, когда Шооран смазывал язвы на ее больных ногах жгучей
настойкой из смолы туйвана. Шооран откинул полог, вошел. Ай лежала на
Акунин Борис
Суворов Виктор
Маккарти Кормак
Орловский Гай Юлий
Лондон Джек
Елманов Валерий