пол:
сюда за пренебрежение высшими интересами. Ну, их много, не перечислишь.
Любовь поставили выше, из-за чего высшие интересы пострадали.
пыл и жар не по тому адресу. Надо -- Родине, племени, религии... а они --
мужчинам.
вмороженную женщину:
совершенство... Олег! Мне чудится, что она постоянно следит глазами за
тобой. Сэр Олег, это просто невероятная красавица... Ее глаза в самом деле
поворачиваются за тобой...
портрет, чтобы зрачок стоял посредине, то почудится, что портрет следит за
тобой всюду... А со скульптурой можно тремя способами...
гений... хоть и гений Зла! Но почему я вижу, что следят глазами именно за
тобой?
Железные сапоги рыцаря почти не скользили, он жадно всматривался в
прекрасные лица, сердце билось мощно и сильно, а кулаки сжимались в
бессильной ярости. Мир несправедлив, если таких красивых в ад! Другое
дело, некрасивых, те все равно становятся ведьмами, а еще ведьмами
становятся те, кому мужья достались не по любви, но эти могли бы стать
ангелами...
уже рядом, когда Томас догнал, железные сапоги впивались в гладкий лед как
железные когти, на миг они оказались рядом. Томас уважительно отступил,
давая дорогу, сам впервые поскользнулся, замахал руками, мощной пятерней
угодил в плечо Олега. Тот качнулся и, пытаясь удержать равновесие,
растопырил руки. Пальцы коснулись ледяной глыбы, в которой проступало
обнаженное тело.
силой, будто их разбросало взрывом, или по глыбе льда ударили боевым
молотом. Они еще не успели упасть на пол, когда миниатюрная женщина
бросилась Олегу на шею. Голос ее был хриплый от волнения и близких слез:
мною!.. Как я была не права! Прости меня... Я такая дура, такая дура!
сложенную, что такое полагал невозможным, с удивительно прекрасным лицом,
огромными темными глазами. Волосы ее были черны как ночь, ниспадали на
грудь и спину черным водопадом. Это была та самая, которая... Боги, мало
им Сатаны с его воинством!
монахов, и, мокрый от чудовищных усилий, набросил на удивительную женщину.
Это зачтется за подвиг, подумал он хмуро, ибо глаза вылезают из черепа,
чтобы видеть ее еще и еще.
сочувствием и острой завистью.-- Пойдем, здесь холодно.
сторонам, лицо медленно принимало обреченное выражение. Женщина, ее зовут
Гульчей, наконец вспомнил Томас, прижималась к нему испуганно и счастливо,
что-то верещала на своем птичьем женском языке, Олег вроде бы не обращает
внимания на ее щебет, привыкает быстро, хотя лицо все еще такое, словно
вместо хмельного меда хлебнул уксуса.
еще кого коснешься. Так что это совсем не мерещится, что вмороженные в лед
женщины провожают взглядами! И самому бы не задеть... Яра не поймет, да и
калике с двумя...
следом, а Томас прикрывал от опасности сзади. В дыры на плаще
соблазнительно просвечивает ослепительно белое тело, хотя такая
черноволоска должна быть смуглотелой, а пятна крови наверняка
подсказывают, какие великие подвиги пришлось свершить, чтобы освободить
ее, единственную и неповторимую!
глазами. Томас обогнал, все-таки настоящий воин он, Томас Мальтон из
Гисленда, а эти двое... всего лишь двое, хоть и опасные.
смолой. Через несколько шагов гора осталась за спиной, тучи нависали
темнолиловые, в них грозно вспыхивали огни, на выжженную землю падали злые
отблески.
стены. Тропка была узенькая, Гульча пошла вперед, стараясь быть полезной,
как самая маленькая и незаметная, а Олег обернулся к Томасу:
кентавры... или еще кто, что скажут? Сразу разнесут, что Олег опять в ад
за бабой... Еще добавят для интереса, что грязный, нечесаный, пьяный
вдрызг, с дураком железнолобым...
без шлема уже давно, а лоб у меня как лоб. А кентавры... Да вон скачут.
Если глаза у них зоркие...
плащ, пошел рядом, хотя чувствовал, что с большей безопасностью нес бы в
руках большую ядовитую змею.
когда увидел тускло блестящие под луной шлемы, сердце сжалось в недобром
предчувствии. Навстречу неслась рыцарская конница. Лица рыцарей Томас не
рассмотрел, забрала опущены, но даже по посадке чувствовал, что враг
бросил на них ту мощь, с которой им не справиться.
был выбор: сидеть в котлах или же... Да, этих не уговорить, не обмануть...
Что делать будем, Томас?
понял, что у него есть выбор, лапнул себя за пояс:
яркая молния блеснула его белозубая улыбка:
пристально, как зеленые глаза волхва. Томас кивнул:
есть что-то... чему подчиняешься даже ты.
все сказал и объяснил, а сам выдвинулся вперед, где узкий проход между
скалами, вытащил меч. Гульча подбежала, легкая и с блестящими глазами.
Олег вложил ей в ладонь амулет:
заметила беззащитную жертву. Послышались крики, фырканье коней, которых
осадили на полном скаку. Гульча непонимающе смотрела на раскрытую ладонь:
не потащит!
собой посох, лицо стало жестким, а голос приобрел металлический оттенок.--
Быстрее, ты нам мешаешь!