Только он, похоже, решил заодно и от меня избавиться.
заблудишься в дальних странах. Это ж только туда сколько лет
добираться!
долой. Да так, чтоб состарился, пока только в один конец...
Впрочем, еще Россоха сказал, что все колдуны одинаковые.
деревья почтительно разошлись в стороны, словно зеваки,
наблюдающие за дракой. Возможно, здесь по ночам танцуют лешие
или мавки, с детства наслышан про их колдовские пляски, но,
скорее всего, дерутся. На мечах или рогах, но дерутся. Все на
свете с кем-нибудь да бьется...
вихрь уже мчался по кругу, срывал верхушки трав, а потом уже
ломал сочные стебли и носил с бешеной скоростью по кругу,
наконец выдирал траву с корнем, выламывал комья земли, но Олег
уже ничего не видел, ноги оторвались от земли, он напряг грудь
и задержал дыхание. Особенно давит вначале, чуть зазевайся --
позавидуешь лягушке под колесом перегруженной телеги...
потом траву и комья земли растеряли по дороге, сок смыло
встречным ветром, стены стали пугающе прозрачными, он с
содроганием видел, как далеко-далеко со звездной
неторопливостью проплывают лесные массивы, пятна степей, горные
цепи, снова степи, что постепенно теряют зеленый цвет,
превращаются в выжженно желтые...
ощутил привкус крови, напрягся, как мог, усилием воли послал
вихрь ниже, еще ниже...
тяжелая глыба льда во внутренностях заставила вскрикнуть от
острой боли. Почти теряя сознание, он заставил вихрь почти
замереть в пространстве, вслепую снизил еще, еще, затем вихрь
распался на острые струи, что зашипели как змеи и пропали в
горячем песке.
пропасть, голое плечо обожгло сухим и горячим, засыпало лицо,
он чувствовал горячий песок со всех сторон, а когда, наконец,
его перестало вертеть как щепку в кипящей воде, он долго лежал
недвижим, приходя в себя, прежде чем осторожно раскрыл глаза.
стена бархана и был виден след, как от упавшей с неба глыбы,
когда катился по склону, врываясь то плечом, то тупой головой,
то подогнутыми коленями.
мысли потемнело в глазах. Страшась потерять сознание, он
судорожно развел сдавленную грудь. Кости затрещали, а горячий
сухой воздух хлынул в глотку как водопад.
исполинские волны оранжевого песка. Вершинки барханов горели
как расплавленное золото, но даже в тени между этими горбами
была высвечена каждая песчинка.
пленку. Сухие струи жадно вливались в грудь, впитывали сырость
и мокроты.
кровь. Полет в вихре конечно же быстрее, чем езда на верблюде,
но это стойка на одной руке над пропастью. Он уже истратил свою
удачу на две жизни вперед.
в песок шлепнулся сгусток темной крови. На груди под волчовкой
зашевелилось, высунулась острая мордочка с непомерно большими
ушами. Хищная мордочка летучей мыши была жалкой, помятой,
шерстка слиплась.
знойные лучи мигом прожгли насквозь. Олег сквозь тонкую пленку
видел канавки на своей ладони. Мышь тряслась, щурилась,
втягивала голову в плечи.
пазухой, могла спать всю дорогу. А теперь не спи, показывай.
Крылышками, крылышками помаши!
как обе лапки утвердились, как будто на пальце сидела синичка,
мышь посмотрела по сторонам, прищурилась. И то удивительно, что
как-то держится, они ж днем спят, только по ночам жуков
ловят...
потрясенно:
тебе указывать. У тебя чутье, Короед сказал.
просохли, кожа натянулась так, что почти звенела. Небо едва не
плавилось как в горне, а раскаленный добела шар сыпал искрами,
едва не сжигая даже песок, как раньше сжег болота, леса, степь.
-- я чую... но та древняя земля еще далеко.
прыгало, как заяц весной.
Глава 35
остальное время либо сидела на плече, либо вовсе спала,
забравшись за пазуху. Она вообще большую часть дороги спала.
Олег вскользь выяснил, что это не Короед ее превратил, а она
сама неудачно воспользовалась отсутствием Короеда... Старый
колдун намеренно затягивал учение: то подмети, то сор вынеси,
то истолчи кору дерева в медной ступе до посинения, и Калашка,
которая уже все знала и умела, попробовала одно верное
заклятие...
сказал не так. Калашка, налетавшись летучей мышью, как ни
пыталась превратиться обратно в молодую девушку, так и не
сумела...
кожаными крыльями:
Оставайся в этой личине. Так ты краше.
по Степи, в Горах, в Долине, а теперь он несся по горячему
песку под сжигающим солнцем, сперва очень быстро, потом перешел
на ровный бег, под таким солнцем нетрудно спалить легкие.
антилоп, один раз мелькнул мохнатый горб. Олег заорал,
торопливо выкрикнул все подходящие по случаю заклятия, а когда
бегом обогнул песчаную гору, на том месте серела горстка золы,
а высоко в небе носилась как стрела насмерть перепуганная
Калашка. Как раз ветер подхватил пепел и унес без следа. Успей
позже, решил бы, что верблюда остановить не смог.
мозги?
-- Ты что ж ты... так мы ж сейчас... Ты можешь сразу любое
княжество! Тебе будут пятки чесать, а мне жуков ловить, крылья
их жесткие обламывать...
больно.
лепестки волошки, небо, но ни Змеев, ни Рухов, ни даже когда в
синеве коротко блеснуло что-то вроде наконечника золотой