содрогания смотреть на убитых -- дважды мертвых! Казалось, их застывшие
глаза следят за ним с мертвой злобой, куда более страшной, чем злоба
живых.
полдень, как в вирии, то в полночь.
свыкся... Человек ко всему привыкает.
чему привыкает, того перестает чуждаться. С другой руки, ежели человека
пичкать только хорошим, то он не должен вроде бы знать зла вовсе? Но так
получилось у Рода с богами. Надо подумать об этом на досуге, а то что-то
слишком просто получается.
жизни. Певец перевернул на спину воина, тот был весь в черной крови, лицо
рассечено.
шкуре и с секирой?
-- нам нужен одиночка! Он из мира живых!
Таргитай сказал торопливо:
здесь, как видишь, дерутся. Что за мир?.. Дерутся даже опосля смерти!
Понятно, почему Род хочет разрушить этот мир...
внезапной яростью. -- Прямо сейчас!
нагромождения льда, обходили странные полыньи с кипящей водой. Таргитай
напрягал мышцы и задерживал дыхание, чтобы либо лучше задерживалось тепло,
либо разгоралось новое, но так он чувствовал себя теплее. Жаль, что
двигаться так было куда труднее. Тем более бежать.
лютый ветер со льдинками лишь щиплет кожу, а не превращает ее в камень.
Правда, горло хрипит, кожа облезает внутри, выплевываешь лохмотья кожи с
кровью, а затем и куски легких...
Лесными людьми. Когда позади них вздыбился снег, и шестеро воинов бесшумно
бросились сзади, Таргитай и Олег повернулись быстро и вовремя.
сильно ударил. Острие вошло в лоб, будто волхв пытался достать сквозь
тонкий лед мелкую рыбешку. Хрустнуло, Олег выдернул боевое оружие, без
размаха достал второго шишаком.
ногах остались трое: еще одного рассек пополам варвар с золотыми волосами.
наступил, пытаясь удержать. Спина несчастного хрустнула, он раскинул руки
и застыл, глядя мертвыми глазами.
корчился, зажимая обеими руками разбитую голову. Оставшийся пятился, зубы
были оскалены как у зверя.
выгнулся, избегая смертельного удара, затравленно оглянулся. Таргитай
улыбался без вражды. Он даже не запарился, бой был слишком коротким.
напали? Кто послал?
Черный, с секирой, огромный и злой?
колючие снежинки падали на голые плечи и сразу превращались в капельки.
Оба выглядели так, что дай им столько и еще столько, лишь разъярятся
сильнее перед большой дракой.
живых... Да, это заметно. Он тоже дрался яростно...
они впились в его мертвое неподвижное лицо, испещренное жуткими шрамами.
черные, словно обгорелые. Низкое небо нависало так низко, что тучи
задевали. Там трещало, вспыхивал огонь, грохотало.
сказать:
догнали его по кровавому следу. Но когда бой кончился, нас осталось только
трое.
Потому мы отдали ему те же почести, что и своим вождям. Мы похоронили его
вместе с вещами и оружием воинов, которых он сразил в том страшном бою. А
его страшную секиру вложили ему в руки. Он был с нею неразлучен...
гибель Мрака, хоть уже трижды ее предсказывали колдуны, маги и даже
богиня, но к врагам смерть приходит с опозданиям, а к родным всегда
преждевременно.
растащит кости героя. А на камне высекли мечами его имя.
бежали по бледным щекам. Глаза покраснели, распухли. Губы дрожали. Он не
мог выговорить ни слова, страдальчески смотрел на волхва. Потом рыдания
наконец прорвались, он вскричал горестно, упал, катался по мерзлой земле.
плач:
снежной метели. Олег повернулся к Таргитаю. Железная воля рухнула, он
зарыдал горестно, закрыл ладонями лицо.
просто без могучего Мрака, который вел, спасал, утирал носы, но одинокие в
подземном мире, под черным солнцем!
головы. Снег скрипел под ногами, ветер выл и бросал в лица колючую крупу.
Мрак бы не простил, если бы не пошли дальше. Дойти до Ящера и плюнуть ему
в глаза!
он, как молния. Ты вымани чуть... и беги назад.
Потом кивнул:
Таргитай не побежит. Будет сражаться как умеет. А с таким порождением тьмы
надо драться с умом. Бесстрашие не поможет.
говорит так, будто гордится им, красивым и отважным, -- Ой, Олег! Ты такие
слова и сравнения находишь... Ты мог бы научиться слагать песни, если бы
очень постарался...
заросли, оба настораживались. Олег прислушивался и к своему страху. Раньше
это была слепая паника, черная волна, что гасила сознание, превращала в
зайца. Страх отнимал силы, кости превращались в студень, мышцы -- в воду.
Сейчас он ощущал сильнейший страх, но теперь страх пузырил волдырями кожу,
заставлял сердце биться часто и сильно, а мышцы напрягались так, что едва
не лопались. Скажи ему сзади "гав", он либо намочит в портки, либо -
подпрыгнет до небес... либо ударит в это "гав" раньше, чем сообразит, что
случилось.
небрежно. Замечтался, дурак. Уже входит в свой мир, где как раз он умный и
все умеющий, а все остальные раскрывают рот от восторга и кричат славу
великому Таргитаю, побившему Ящера и спасшему мир. Теперь только и
осталось, что установить мудрые и справедливые законы на земле, но
Таргитай и за это берется с легкостью. Чем меньше знаешь, подумал Олег,