наш, код есть наш! Капут нельзя!
Но не мог - все-таки друг, свой брат-десантник, это как из сердца клок
выдрать.
Если бы не он, капсуле труба. И нам труба! У него чутье зверское, он
учуял боевой прозрачник на две секунды раньше, чем капсульные мозги,
ясно?! Секунду еще я соображал! Мы их опередили на одну секунду. Но
рог, Иван, сшибли!
мачтой, на которой крепилось две дюжины боевых ракет с рассыпающимися
боеголовками и два периферийных щупа.
когда в нем начинали подозревать мелочного человека. - Новый наставим.
А вот эта образина мне совсем не нравится. Она хоть понимает
по-человечески?!
оборотень Хар.
на него сердито и нахмурилась, она не любила нетактичности, особенно в
отношении гостей и незнакомцев.
сграбастал его, навалился, подмял и уронил, рухнув сверху. Гуг был в
полуобморочном состоянии. И не мудрено, другого после прямого Иванова
удара вообще бы уже не было на этом свете.
пошатываясь и дрожа от напряжения.
как варвары какие-то! Прошу, гости дорогие и друзья званые! - Потом он
взглянул на черного, ободранного Кешу, на грязные разводы у него под
запавшими глазами и запричитал: - Но сначала в баньку, сначала в
баньку! С дорожки в баньку полагается!
облезлого забулдыгу в черной майке с двумя черепами. Забулдыга
выхватил из-за голенища красного сапога огромный зазубренный тесак и
исподлобья вызверился на вошедшего..
причитается.
чистой воды и полстакана гремучего пойла под красивым названием
"ти-рекс". Пойло двинул по стойке обалдевшему от неожиданности
забулдыге.
им потное, запыленное лицо. Он страшно устал за последние три дня, он
так не уставал ни на Гиргее, ни в Пристанище. Последний раз он бывал в
Новом Свете двенадцать лет назад - три или четыре приема, полеты над
городом, попойка на крыше четырехсотэтажного небоскреба, липкие голые
девицы в сиреневых и розовых цепочках вместо одежды, два контракта и
нудное утро со старым приятелем с Галарога - Юджином Скотчем по
прозвищу Мотылек. Вот и все воспоминания. Юджин советовал ему не
задерживаться в Америке. Иван и без его советов спешил - до старта
надо было повидаться кое с кем из России, сдать отчеты и просить,
просить, просить о полном отпуске. Как давно это было! Теперь он видел
Новый Свет не сверху. Теперь он бродил по земле и мысленно материл
Гуга-Игунфельда Хлодрика Буйного, втравившего его в долгую историю и
заставляющего разматывать какую-то нелепую нить вместо того, чтобы
заниматься делом. Проклятый Лос-Анджелес!
расчете?
помолчал и рухнул на пол. Дьявольское пойло сбивало с ног и не таких
парней.
подбежал к лежащему, ухватил гибким носовым щупальцем за ногу в
красном сапоге и утащил забулдыгу под свист и завывание сидящей у
столиков пьяни. Но свистели не все. Трое трясущихся алкашей,
поднявшихся из-за бокового овального стйла, помалкивали. Средний,
которого тащили двое крайних, вообще свесил голову. Допился, подумал
Иван. Но тут же понял, что ошибся - из брюха у среднего торчала
рукоять кривого зангезейского кинжала. Иван хорошо знал эти кинжалы,
под лопаткой у него был старый, побелевший от времени шрам - памятка о
Зангезее, планете, на которой землянам делать нечего. Ивану было
плевать на эту мразь, пусть вытворяют что хотят, ради таких он не
шевельнул бы и пальцем, пускай горят в будущей геене огненной. Но на
Земле жили и другие. Потому-то Иван искал Гуга.
этому сипу бармен был сифилитиком с большим стажем. - У нас не любят
чужих!
мордоворотами, торчавшими у боковой стойки.
ему очень не хотелось привлекать внимания к своей скромной персоне.
Ему хотелось одного - поскорее убраться из этого гадюшника. Он никак
не мог избавиться от ощущения грязи на своей коже, это было очень
неприятно. Сколько раз он тонул в болотах чужих жутких планет,
пробирался к цели в подземных коммуникациях древних городов, залитых
нечистотами, забитых трупами, падалью, он брел к Первозургу в
омерзительнейшей жиже из живых червей и змей в Чертогах планеты
Навей... но у него никогда не было столь сильного ощущения грязи,
налипшей на кожу, въевшейся в ее поры. Проклятый Новый Свет! Где же
этот негодяй Гуг!
корча дикие рожи, шли к стойке, к Ивану.
придется их бить, сильно бить, возможно и смертным боем.
Гуга Хлодрика, старого обманщика. Но где его теперь разыщешь?!
будет. Но злодейка-судьба распорядилась иначе.
мордоворотов. Драки не получилось. Лишь два тяжких и гулких удара
разорвали напряженную тишину.
понять этих безумных нравов. Надо уходить отсюда, бежать! Гнусный мир!
минут столько нервов?! Тебе надо в психушку!
Хлодрика Буйного, бывшего десантника-смертника, пропойцы, бузотера,
вожака банды, славившейся своей лихостью и дерзостью, беглого
каторжника, первейшего кулачного бойца и человека тончайшей души. У
обоих были напрочь перешиблены шейные позвонки. У обоих уже стекленели
выпученные от неожиданности глаза. Под обоими расползались темные
лужи... но не крови, совсем другого.
седой викинг. - Ваня, я тебя сам сведу к психиатру. Пошли! Это дерьмо
сейчас уберут! - Он удостоил презрительным мимолетным взором
малайца-сифилитика, сказал чуть слышно, кривя губу: - Ну-у, ты еще не
понял, обезьяна?!
биороб и поочереди уволок мордоворотов.
слугу на скудном пайке.
сотый раз растолковывал простейший урок придурошному ученику.
его уволок, - подробно рассказал Иван.
вышвыривают вверх, наружу, в подъемник - и на свежий воздух возле
какой-нибудь вшивой помойки, чтоб прочухались. Хотя, Ваня, сейчас весь
Лос-Анджелес - одна большая и поганая помойка, вот чего я тебе доложу.
грязный, но далеко не самый гнусный притон Нового Света.
с поднятым воротником, высокой черной кожаной шляпе и вдобавок ко
всему в черных очках сидел за шестым от прохода столиком и нервно
Корнев Павел
Василенко Иван
Ильин Андрей
Корнев Павел
Махров Алексей
Майер Стефани