охотницких снастях-припасах, а не о воинских.
Притечет сила с дальних ловель, однако Одинец знал: своих поморян прибудет
еще не больше сорока. Зато биарминов придет еще много. После вести о
гибели рода Расту биармины обозлились, как растревоженные осы; недаром,
видно, они умеют между собой считаться родством до самой Йомалы.
старшины...
Заренка совсем не хотела уходить и спорила с мужем:
А я не уйду.
Все уходят.
б, что любит, что его, мужа, не может оставить, как вопит беленькая Иля,
повиснув на своем Кариславе. Нет, не говорит и не скажет. Не хочу уходить
- и все тут.
Бэву на руках. Уже все собрались, вытянулись из городка. Одна Заренка не
идет.
нурманны вас потеснят?
малословной. И перед Заренкой он впервые нашел в себе силу слов.
Усть-Двинце смятенное людство. - Народ гудит, в нем тоска, тревога,
колебание. Сколько их ныне сбежалось - меня ждут, на меня смотрят. Я им
нужен, для них я. Ныне мне надобно иметь свободное сердце. Ты в моем
сердце... Коль видеть тебя буду, коль буду. знать, что здесь ты, - не о
людстве, о тебе буду думать. Ты уйдешь и мне вернешь покой.
гордая женщина? Она обняла мужа:
сиротой-безотцовщиной и горемычным вдовьим сыном, - сама за тебя пошла.
Сказала б - любый мой. Нет. Забыла, что ли, сказать?
От других же - не добьешься.
2
моржа, в шлемах из рыбьих черепов в Усть-Двинец прибыли биарминовские
колдуны-кудесники, хранители тайного дома Йомалы.
несколько лет как отошел к Йомале. Там он, вместе с Доброгой, заботится о
живых биарминах, поморянах и детях двух слившихся племен. Да живут в
вечной дружбе Земля, Небо и Вода! Ныне другой правил старшинство над
кудесниками - хранителями Йомалы. В тайном святилище богини Воды он разил
злых пришельцев страшными заклятьями и вместе со стариками-кудесниками
просил у Йомалы и у своих предшественников помочь биарминам и железным
людям. А всем младшим кудесникам он приказал сражаться вместе с народом
земным оружием. И прислал с ними рогатину, которой когда-то новгородец
Одинец железный человек, первым поразил злую касатку.
замерещились лодьи на дальнем взморье. Скоро и четвертая поднялась из-за
моря. С сивера тянул ветерок. Море дышало и гнало в устья приливной вал. С
ним плыли нурманны.
длинные, длиннее самых больших китов узкие, низкие. Ищут дорогу.
лодьи кажутся малыми. Тяжко ждать. Уж шли бы скорее, все одно!
пучок лучей. Солнышко, разглядывая лодьи, отскакивало от железа,
предупреждало - идут с худым.
протока, где надежно идти и в отливную, не только в приливную волну.
будет виден Усть-Двинец.
повторяли те же знаки. Нурманны переговаривались и сговаривались. О чем?
подслушивать переговоры нурманнов. Они войдут в реку и ударят на
Усть-Двинец. Они все узнали от несчастного Расту и, если сумели еще
кого-либо поймать на берегу, проверили слова замученного кузнеца-биармина.
Нечего им шарить по Двине, они нацеливаются на городок, чтобы принять
покорность народа и взять первую дань. Не будет им ни покорности, ни дани!
колмогоряне на них наткнутся, то зря погибнут. Одинец велел Вечерке
погнать вверх еще двух гонцов предупредить колмогорян, плыли бы те бережно
и, завидя нурманнские лодьи, тут же бросали свои расшивы и шли к
Усть-Двинцу пеши.
против острова. На острове нурманнов ждала засада, и Кариславу было
поручено поддержать засадных стрелками с материкового берега.
около сотни биарминов. Со всем остальным народом старшина скрылся в
городке выжидать время для удара на высадившихся нурманнов.
Что ни случись, нурманнам их не догнать, не разыскать. На сердце -
свободно.
3
полет стрелы. В засаде сидел Отеня за старшего, четыре поморянина и
пятнадцать биарминов. Они должны были выждать и бить нурманнов вблизи, но
не теряться и зря не класть головы. С другой стороны острова на берегу
узкой протоки ждала расшива.
позолоченной акульей головой на носу поравняется с островом. Отеня
соображал, что нурманны сразу не пойдут всеми лодьями. Они будут шнырять в
устье на низких лодьях, чтобы не посадить большие на мель. Тут-то и
найдется дело для лучников.
материком, а расшива засадников ждала на другой стороне острова. Лучшего
не попросишь!
свои. Нурманнов поколят стрелами с обоих бортов, и они смешаются.
песни раскатилось по тихой воде. С того берега каркнул Карислав. Соловей
затюкал вторым коленом, ворон захрипел в ответ.
поджоге собственного двора рыжую бороду. - Как раз среди протока тянут. Эк
медленно гребут!
На носу лодьи с опущенным к ноге длинным щитом стоял среднего роста
крепкий нурманн в красных медных латах. На груди его доспеха был нарисован
черный ворон. Ноги нурманна закрывали набедренники и поножи, правую руку
защищали поручень и железная рукавица. Низкий наличник гладкого шлема без
рогов с двумя дырами для глаз мешал нурманну, и он, разглядывая берега,
поворачивался всем телом. От всего лица нурманна виднелась одна
светло-русая короткая борода.
оглянулся. Рядом стоял клейменый биармин, у которого воспаленный ожогом
лоб выпячивался буграми. Отеня толкнул биармина, чтобы он опомнился.
отбить охоту тащиться выше.
кованый рожон с усами в четверть для крепкой насадки на древко. С другого
конца от прорези с четырех сторон тоже на четверть вставлены гусиные
расколотые перья. Лук в два аршина, гнутый из пяти ясеневых пластин,
склеенных варенным из копыт клеем и окрученный жилами.