одеяло и шляпу. В лучах рассвета заблестела лысина. Человек вынул изо рта
сигару и улыбнулся Шэнди.
Бет, и девушка двинулась к нему, как будто увлекаемая непонятной силой.
Бархатный кафтан соскользнул с ее плеч и упал на доски причала.
учеником. Он затянулся сигарой и помахал ее вспыхнувшим концом.
волосы и бороду? Тлеющий огонь - то самое дрогу, которое обеспечивает мне
защиту Барона Субботы. Горящая сигара выполняет эту роль тоже. Твой клинок
ранил меня, конечно, но Барон, добрый старый хозяин кладбищ, пришел мне на
помощь, прежде чем я успел испустить дух.
медью. Шэнди судорожно шарил руками по доскам причала, ища опоры и не находя
в себе силы подняться.
на тебя зла, когда ты его ранил. Я благодарен тебе за то, что ты доставил
мне невесту - единственную женщину в мире, которая пролила кровь в Эребусе,
- и был бы чертовски рад видеть тебя боцманом на борту моего судна.
причала.
пристального взгляда от приближавшейся к нему девушки.
должен был слышать. Моя смерть подтверждена документально, есть куча
свидетелей. Теперь мне нужно другое прозвище, Лысунчик, быть может, или
Плешивчик. - И он раскатисто захохотал, и его неподвижные мертвецы вторили
ему, фырча сквозь ноздри, словно больные лошади.
нем нечто твердое. Он запустил руку в карман и сразу же узнал круглый диск
из латуни со стеклянным верхом - купленный им морской компас. Его сердце
бешено заколотилось, и с убедительным, как ему казалось, стоном отчаяния он
повалился на пирс, лицом прямо в бархат кафтана.
стекло?!
будто некая исполинская сила ударила в купол неба.
десны, он почувствовал, как хрустнул и сломался коренной зуб, но челюстей
так и не разжал. Несмотря на невыносимую боль, едва не теряя сознание, он
продолжал давить зубами на стекло. Сквозь туман, плывущий перед глазами, на
грани беспамятства он вдруг увидел, как Тэтч хозяйским жестом кладет свою
ручищу на локоть Бет, и это зрелище придало ему силы. Стекло наконец не
выдержало и треснуло. Шэнди вытащил компас изо рта и, выплевывая осколки
стекла и сгустки крови, вырвал иглу компаса и загнал ее под кожу оплетки
эфеса своей шпаги, пока металл не заскрежетал по стали. Он бережно взял эфес
израненной рукой в перчатке и решительно сжал его. Игла впилась в плоть. Он
приподнялся, занес саблю над головой и словно по наитию позвал:
присутствие друга. Шэнди с усилием встал на ноги, поднял оружие рукой, с
которой капала кровь, и на подкашивающихся ногах стал приближаться к Тэтчу.
неба, Тэтч - быть может, даже и не по своей воле, - оказался тоже не один.
Словно для поддержания некоего космического равновесия призыв Шэнди вызвал
секундантов для них обоих. Шэнди не был уверен, откуда пришло к нему это
знание: звук?.. запах?.. Да, конечно же, запах - слабая, эфемерная,
раздражающая смесь одеколона, шоколадного сиропа и грязного белья отравляли
чистый морской воздух.
облизывал губы, прилипшая сигара болталась в уголке рта, глаза масляно
поблескивали, из гигантской груди с хрипом рвалось натужное дыхание, лицо
покрылось потом. И сделав пару шагов навстречу Тэтчу, Шэнди вдруг понял, что
изгнанный из мира живых Лео Френд сейчас занимает то же самое пространство,
что и Тэтч, и, по крайней мере в эту минуту, является хозяином положения.
этого монстра. Она отшатнулась в сторону. Шэнди ударил Тэтча по щеке, выбив
сигару изо рта. Она отлетела прочь, зашипев в воде, словно змея. Не давая
врагу опомниться, Шэнди сделал выпад, вонзив клинок сабли в живот.
Шэнди, и теперь это был уже не Френд, а Тэтч. Рот скривился в уверенной
улыбке, хотя в углах губ пузырилась кровь.
впилась в ладонь, боль пронзила руку до самого плеча, он едва не потерял
сознание и все же вынужден был податься назад. Доски глухо заскрипели под
ногами.
Шэнди приготовился встретить новую волну боли. Он почувствовал, как лезвие
сабли пронзило тело лысого великана насквозь и вышло из спины. Тэтч
дотянулся до костра, протянул руку, словно изысканное лакомство с подноса,
аккуратно подобрал один из алеющих угольков и сдавил в кулаке.
воздух и беспорядочно кружа.
зашипела опаленная ладонь.
Шэнди выскользнула из тела, и Тэтч выхватил свою рапиру. На мгновение он
замер, глядя на капли крови, сбегавшие по руке Шэнди.
железа и крови. Игла компаса, небось, да? Это не подействует против Барона
Субботы, Джек. Он больше, чем просто лоа, и уже не связан их законами. Еще
за столетие до рождения Жана Петро Барон показал карибским индейцам, почему
надо бояться наступления ночи. Брось саблю!
Филипа Дэвиса и исходящее от него дружеское одобрение. И когда он заговорил,
ему даже показалось, что его устами говорит сам Фил.
Нью-Провиденс, чтобы сдаться Вудсу Роджерсу. - Он оскалил окровавленные
зубы. - Делай выбор, Тэтч: присоединяйся к нам и поклянись разделять наши
цели либо прими смерть, здесь, сейчас же, немедленно.
засмеялся.
правой руке деревянную марионетку. Это была одна из самых дорогих, в ярд
высотой, сицилийских кукол; Шэнди велели держать ее крепко, пока не высохнет
клей, которым ее голова крепилась к туловищу. Но в спине у марионетки
торчала какая-то острая щепка, она впивалась в ладонь, и судорожная боль
растекалась по руке. Да и сам Шэнди уже устал держать тяжелую куклу. Рука от
напряжения занемела и начала дрожать. Но выпустить ее Шэнди не мог, ведь
тогда кукла была бы совершенно испорчена.
приоткрылся.
так и нужно поступить? И избавиться от мучительной боли?! Шэнди очень
хотелось, но он вспомнил, как гордился его отец, когда они купили эту
марионетку. Нет, решительно никак не мог он ее уронить, как бы ни было
больно.
Боль становилась все сильнее и сильнее. - Что из того, что от этого зависит
моя жизнь? Просто невозможно терпеть эту боль, да к тому же все эти
марионетки, ведь они долго не служат, их век короток!"
Сене:
его впустую. Он преподал тебе еще кое-что, и мне не доставит удовольствия
видеть, как ты и это тоже растратишь впустую.
решил, что подержит марионетку еще чутьчуть.
***
одной ночной сорочке и в окружении застывших мертвецов. Прямо перед ней был
Джон Шанданьяк с саблей в руке, с которой капала кровь, противостоящий
огромному лысому мужчине с дымящимся кулаком и с отвратительной колотой
раной в животе.
зрелище не было очередной галлюцинацией. В воздухе ощущалось титаническое
противостояние и вызов, порывшись в памяти, она извлекла последние реплики:
небось, да? Это не подействует против Барона Субботы... Брось саблю!