крикнул он в дом. - Вы в порядке?
она не могла. Коди набрал полную грудь воздуха и переступил порог.
на полсекунды опоздала задержать его. Рот Коди разодрал крик ужаса: ему
пришло в голову, что в первой из комнат Кошачьей Барыни пола нет, и он
будет падать до тех пор, пока не проломит крышу чистилища.
захватило дух, но ему хватило сообразительности уцепиться за это что-то
раньше, чем оно проскользнет мимо. Он обеими руками ухватился за некий
качающийся предмет, показавшийся на ощупь горизонтальным отрезком трубы.
Вниз, в темноту, обрушилась лавина земли и камней, и Коди услышал, как она
достигла дна. Потом труба перестала качаться, и он повис.
разогретыми от перегрузки электросхемами. Он мертвой хваткой вцепился в
трубу, задрыгал ногами и ничего не обнаружил. Труба опять закачалась, и
Коди прекратил борьбу.
еще одну попытку: - Да! Похоже... с осторожностью я дал маху, а?
нагнулась над зияющей дырой, но не увидела Коди. - ...Выкарабкаться?
опять не обнаружил стен. Труба издала зловещий напряженный треск, и вниз
опять прошелестели комья земли. - Я не знаю, что подо мной! - Первый укус
паники оказался глубоким. Ладони Коди стали скользкими от пота. Он
попытался подтянуться и забросить ногу на трубу, чтобы хоть как-то
укрепиться, но тело прошила боль в отбитых ребрах. Поднять ногу не
удавалось. После трех тщетных попыток Коди оставил свое намерение и
сосредоточился на экономии сил. - Я не могу вылезти! - крикнул он.
выходило приблизительно тринадцать целых шесть десятых фута. Поправка на
искажение эхом составила плюс-минус три дюйма. Став в дверном проеме, она
оглядела лишенную пола комнату, отыскивая что-нибудь, чем могла бы
дотянуться до Коди. В комнате не осталось ничего, кроме нескольких картин
на растрескавшихся стенах.
поняла: Кусака искал ее, вторгаясь в жилища человеков и хватая всех, кого
находил внутри. - Я найду помощь! - Она повернула от дверей, сбежала с
крыльца и кинулась по улице к центру города, сражаясь со свинцовой
гравитацией этой планеты и собственными неуклюжими отростками.
пальцам расслабиться хоть на волосок, то сорвался бы с трубы и камнем
полетел вниз, Бог весть как далеко. Он не знал, сколько может
продержаться.
темноте и ждал.
взял масляную лампу, которую оставлял на столе в холле, и направился к
лестнице.
клинику, Рут Туилли оставалась у себя, в белой спальне, до подбородка
натянув одеяла. Вот и лестница. Ной двинулся наверх.
перила и заглядывая в мрачную темную пропасть, поглотившую остальное.
Внизу, в глубинах провала, посверкивал крохотный огонек. Разбитая лампа,
сообразил Ной. Лужица догорающего масла.
стене. Рут Туилли, Первая Балаболка Юга, молчала. Разрушенная лестница под
тяжестью Ноя качалась и стонала, и он медленно отступил к подножию
ступеней.
следы, спускавшиеся по лестнице от этой ужасной дыры. Пятна и брызги
серого, похожего на сопли, вещества спускались со ступеней и уходили по
коридору вглубь дома. "Кому-то нужна бумажная салфетка, - подумал Ной. -
Ну и беспорядок! Мама будет рвать и метать!" Она же была наверху, в
постели, под натянутой до подбородка простыней. Разве не так?
словно что-то огромное уничтожило самый фундамент дома. Ной посветил по
сторонам - и нашел мать: она стояла в углу у холодильника в сыром,
поблескивающем белом шелковом халате. В рыжих волосах запутались нити
слизи, а лицо казалось бледно-серой маской.
алыми губами блестели серебряные иголки.
упала на пол, к его ногам. Стекло разбилось, по линолеуму расползлись
огненные ручейки.
скрывается чудовище, и это чудовище вот-вот должно было добраться до него.
Оно подняло руку и потянулось к Ною пальцами с металлическими,
зазубренными по краям ногтями. Глядя на приближавшуюся подобно голове
щитомордника кисть, Ной вжимался в стол, но деваться было некуда.
что: он сам выставил его, чтобы опрыскать углы. Никогда не знаешь, что
может заползти в дом из пустыни после того, как погасишь свет.
подбородка тонкой струйкой сочилась густая слизь.
Схватив баллончик, он сорвал колпачок и ткнул соплом врагу в глаза.
Большой палец вдавил распылитель.
Рут Туилли нелепой косметической маской, залепив глаза, забившись в
ноздри, побежав сквозь ряды зубов-иголок. Рут, пошатываясь, отступила
(была она ранена или же просто ничего не видела, Ной не знал) и
замахнулась, целя в голову. Он вскинул руку, загораживаясь, и удар
пришелся в плечо. Впечатление было таким, будто в Ноя угодил обернутый в
колючую проволоку кирпич. Болевой шок выбил баллончик с "Рейдом" у него из
рук, Ноя отбросило на стену кухни, и он почувствовал, что по руке стекает
теплая кровь.
грохотом натыкаясь на стол и стулья, отлетая от холодильника, раздирая
себе зазубренными ногтями лицо и глаза. Ной увидел, как полетели кусочки
серой плоти, и понял, что она пытается ободрать мясо до костей. Раздался
рев, перешедший в вопль, который Ной слышал всю свою жизнь, по четыре-пять
раз в день - высочайший приказ, исходивший из белой спальни:
"Нооооооооооооооой!"
нет, не имело значения. В этом крике Ной Туилли услышал лязг дверей
тюремной камеры, навсегда запирающий его в ненавистном ему городе, на
ненавистной работе, обрекающий на жизнь в ненавистном доме с женщиной,
которая в перерывах между мыльными операми и "Колесом Фортуны" визгливо
требовала внимания. Он чуял запах собственной крови, чувствовал, как она
ползет по руке, слышал, как она капает на пол. Рыжеволосое чудовище
громило кухню. В голове у Ноя щелкнуло, и он скользнул за грань безумия.
уха, стекла были забрызганы кровью. - Вот он я. - Ной сделал четыре шага к
комоду. Существо тем временем продолжало расправляться со своим лицом. Он
открыл ящик, вытащил из разнообразных острых столовых приборов длинный
мясницкий нож, занес и, направляясь к ней, проговорил: - Вот он Ной,
туточки.
примерно на четыре дюйма, и только тогда встретило сопротивление. Ной
вытащил нож и ударил снова, но чудовище одной рукой обхватило его поперек
груди, оторвало от пола и швырнуло о кухонный стол. Ной сел. Очки
свалились, но нож с погнутым лезвием по-прежнему был зажат в руке. Из
разрывов грудной клетки проступала кровь. В легких забулькало, Ной
закашлялся и сплюнул ярко-алым. Монстр молотил руками по воздуху,
отыскивая его. Ной увидел, что чудовище выцарапало себе глаза и ободрало
лицо почти до кости. В кратерах подергивались и плясали металлические вены
и сырая красная ткань. "Ага, химия-то жжется, - подумал Ной. - Отличная
штука "Рейд", действует на любых насекомых." Он не спеша поднялся и с
поднятым ножом пошел на врага. В глазах весело сияло безумие.
развалилась, и из вздувшегося на копчике темного волдыря размотался
чешуйчатый мускулистый хвост, увенчанный шипастым шаром.