Потому ехать по этой дороге из Грозного было некому, а в Грозный - и
подавно.
до этого молчавший лейтенант. - Как к президенту пробираться?
его сторону. - И чем больше думаю, тем меньше вариантов.
спросил он. - Может, стоит попробовать в открытую?
бы корова... Ты где работал? В библиотеке или в СБ?
был не нужен. Каждый из них и так его знал.
Чепрагина, Суворин остановился и сказал, подняв вверх указательный палец
правой руки, словно древнегреческий ментор:
разделаться с нами по-тихому, мы сразу же постараемся нашуметь. И в этом
нам очень поможет то, что у нас на руках просто фантастический козырь -
этот чертов Рашид, который побудет нашим щитом хоть какое-то время.
плечами, не стал ему возражать, он просто констатировал:
президентской охраны - быстрый и надежный способ самоубийства. Можем
отправить президенту письмо.., коллективное.
неопределенного цвета грязь, смешанную с гравием, полотно дороги уже
рассыпалось, но не потому, что по ней часто ездили, а оттого, что часто
бомбили. То тут, то там стали попадаться воронки всех размеров и форм:
от сравнительно мелких, снарядных, до оставленных авиабомбами ям. В них
скопилась дождевая вода, цвета той жижи, что чавкала у бойцов под
ногами.
дорога, внизу, на расстоянии примерно в полтора километра, они увидели
серое пятно какого-то небольшого здания, красно-белую черту шлагбаума,
два бэтээра и маленькие фигурки людей в зелено-коричневой форме,
двигавшихся перед зданием.
закончился и вот-вот начнется новый; он был уверен, как говорится, на
все сто, в том, что бегство из лагеря боевиков не пойдет ни в какое
сравнение с ожидающими их трудностями на своей территории.
кандидат на ликвидацию?
глотки, то начнут с него. Потом только примутся за нас, и то больше из
педантичности, чтобы отработанный материал утилизировать.
вся пятерка начала спускаться вниз, к блокпосту.
***
неширокое дорожное полотно. Он был сварен из железных труб и выкрашен в
традиционные красно-белые полосы; на нем красовался круглый знак ?стоп?,
а железные черепахи бронетранспортеров, стоящих позади него, ненавязчиво
намекали на возможные последствия в случае несоблюдения этого
требования.
укрытием для солдат, были вырыты два окопа, окруженные мешками с песком.
Из щели между этими мешками любопытно выглядывали стволы
крупнокалиберных пулеметов.
остановил сиплый, усиленный мегафоном голос, со скрытой угрозой
приказавший:
автомат, а потом и пистолет. Подумав, нож оставил в ножнах на поясе,
лишь передвинул их на видное место - вперед.
Шумилов, хотя с такого расстояния его не расслышали бы, даже говори он в
полный голос.
каждый день ходоков встречают, могут и пальнуть от незнания манер.
С поднятыми руками!
бронетранспортеров, и тяжелая тупорылая машина, разбрасывая колесами
грязь, вырулила из-за железобетонной будки. На ее левом борту сидели
трое бойцов в форме внутренних войск, и они держали на прицеле странных
пришельцев, неторопливо шагавших с поднятыми руками к будке, в которой,
судя по всему, и находился тот, кто говорил в мегафон. Впрочем, руки
подняли не все, Шумилов, нога которого еще не пришла в порядок, вынужден
был опираться на трость, а потому и не подумал подчиниться команде.
Бронетранспортер, надсадно взревев мотором, съехал на обочину, огибая
шлагбаум, тут же вскарабкался обратно на дорогу и подрулил к
спецназовцам. Машина затормозила, непочтительно обдав их при этом
грязью, и солдаты спрыгнули с брони.
сержант. - Живо, кому говорю!
требованию солдата.
опираясь на трость. С каким-то странным удовлетворением в голосе он еще
раз, медленно и тщательно проговаривая каждое слово, повторил:
чушь - взглядом, в котором сквозит откровенное сомнение в умственных
способностях собеседника. Солдат дернулся под этим взглядом, словно от
пощечины, и рывком выхватил из руки Шумилова трость, одновременно
толкнув его стволом автомата в спину. Сержант пошатнулся, не удержал
равновесие от неожиданности и сделал шаг вперед - на больную ногу.
Скривившись, он осел, инстинктивно выставив руку, которой уперся в
землю. Вернее, в жидкую грязь.
подняться под насмешливым взглядом солдата, гордого сознанием
собственного превосходства. - Ты же свой вроде, мать твою так!
подгоняли Илзу, послушно положившую руки на затылок, и удрученного
Рашида, с глаза которого сбилась повязка, обнажив темно-коричневый рубец
раны.
кинулись к нему, чтобы помочь подняться, но тут же хлестнул окрик:
пареньку, толкнувшему сержанта, в результате этого его автомат перешел в
распоряжение Панкрата, а сам боец, совершив немыслимый кульбит в
воздухе, всей спиной шлепнулся в плотоядно чавкнувшую жижу. Тут же в его
шею, в ямку под ключицей, уперся ствол автомата. Суворин стоял над
лежащим и, хищно сузив глаза, смотрел на конвоиров, которые не успели
даже выстрелить, боясь попасть в своего.
шелохнулся. - Стоять и слушать. Второй раз повторять не буду.
спину бронетранспортера, дабы собрать оставленное оружие, тоже замерли и
наблюдают за происходящим.
надавливая стволом на шею лежащего - так, чтобы он плотнее вжался в
жидкую грязь. - Или, может быть, он похож? - и он указал на Шумилова,
отиравшего грязь с колена. - Вы что, здесь совсем озверели? Он же свой,
черт вас задери, русский, как и все мы... Какого хрена, а? Только
попробуйте еще раз что-нибудь подобное выкинуть, герои!
стушевался.
на своего подчиненного, лежавшего на спине, словно раздавленный жук. -
Кто вас знает, кто вы такие... По лицу не определишь, что у тебя в
голове. Тут таких русских хватает, которые своих же за ?зеленые?
мочат...