Чтение 66–й страницы книги ~Смерть прокурора~

лишний раз нельзя беспокоить, спросила:

-- Я хочу знать, что заставляет вас обращаться со мной
подобным образом?

-- Хорошо. Давайте попробуем поговорить откровенно. Я жду.

-- Нет! Приходите вы. У себя дома я буду чувствовать себя
уверенней.

-- По-моему, я не знаю вашего адреса.

-- Соседний подъезд. Девяносто шестая квартира.

Алексей изумленно присвистнул. Положив трубку, он сунул
пистолет в кейс вместе с бумагами и выбрался на балкон.
Огляделся. Затем, с перил, он осторожно просунул кейс через
балконное ограждение верхнего этажа. Там, среди мебельного
хлама и пыли, имелась весьма подходящая на этот случай щель.

Глава 11.

Дверь открыла сама Светлана. Ее глаза еще блестели от
слез, но на лице цвела чуть растерянная улыбка. Вслед за
хозяйкой он вошел в одну из комнат. Судя по количеству дверей и
размерам прихожей, квартира была трехкомнатной.

-- Мы одни? -- спросил он, озираясь по сторонам.

-- Я бы не хотела отвечать на этот вопрос.

-- Понял. Вы надеетесь, что я буду вести себя скромнее?

Она проигнорировала реплику.

-- Что вы будете пить?

-- Даже так... гм? Предпочитаю водку. С содовой.

Полубогемная обстановка в комнате, куда его пригласили, не
указывала, что обитательница работает на мясокомбинате. На
стенах, на стеллаже, в углах было полно гравюр и акварелей,
содержание которых не имело к действительной жизни ровно
никакого отношения. Пожалуй, только одна, в простенке между
окнами, изображала чье-то лицо, кажется, мужское. Манера писать
выдавала в художнике истерическую, неорганизованную натуру. Все
линии казались случайны, нелепы, но из этого хаоса смотрели
глаза, проступал лоб, подбородок и определенно что-то ему
напоминали.

Алексей обернулся и увидел, что Светлана внимательно
наблюдает за ним.

-- Моя подруга. Она вроде пифии. Художница. Рисует только
в трансе с закрытыми глазами. Свои наброски называет
предсказаниями. говорили, они сбываются.

-- А этот тип, он кто?

-- Я попросила ее однажды, она наркоманка, очень больна,
попросила сделать для меня портрет человека, которого
когда-нибудь я полюблю. Однажды она принесла мне вот этот.

Алексей подошел ближе.

-- Заурядная физиономия. Весьма даже.

-- Да.-- Она слабо улнбнулась.

-- Но вы, я полагаю, уже испытываете какие-то чувства к
этому типу?

-- К сожалению, он оказался хамом. Любитель валять дурака.

-- Вот как!

Алексей с любопытством уставился в чудовищный хаос линий,
пытаясь отыскать черты сходства. Но чем дольше он всматривался,
тем отчетливее проступали на поверхности беспорядочные,
неряшливне штрихи, разрушая образ как таковой.

-- Хотите сказать, этот симпатяга на портрете и я -- одно
и то же лицо?

-- Да. Именно поэтому ваше хамство сошло вам с рук.

-- Если не считать, что я перестал слышать на левое ухо.--
Он подергал себя за мочку. Потом не без самодовольства
улыбнулся.-- Значит, вы влюблены в меня?

Она вспыхнула.

-Почему вы хотите казаться хуже, чем на самом деле?!

-- Это вы вообразили обо мне черт знает что. А я должен
отдуваться за ваши фантазии.

-- Вот ваша водка,-- она с грохотом поставила на столик
возле бара граненый стакан.-- С содовой!

-- Водка не отравлена?

-- Нарочно пытаетесь меня дразнить?

-- А что?

-- Зачем?!

Он опрокинул содержимое стакана в рот.

-- Когда я впервые увидел вас посреди разделанннх туш и
мясокомбинатовского ворья, вы показались мне ангелом,
спустившимся в ад. Я слаб перед женской красотой, это
однозначно, и с ходу, если помните, выдал вам предложение.

-- Я помню.

-- Вы, вероятно, сравнили меня с этой дурацкой рожей на
портрете, углядели некое сходство, всплакнули в одиночестве и
решили, что я -- ваша судбба. На следующий день я получил от
вас согласие. Но фактически мы друг о друге не знаем ничего.
Ваши хрупкие романтические фантазии в данном случае не в счет.
Согласий?

-- Кажется, да,-- с застывшим лидом произнесла Тэн.

-- Отсутствие информации о человеке, тем более когда я
намерен предпринять важный для себя шаг, не в моих правилах, --
значительно произнес он.

-- И вы весь месяц прилежно занимались сбором информации?

-- Да,-- он скромно потупился.

-- Судя по поведению, вы насобирали обо мне столько
гадостей, что они вот уже второй час бьют из вас фонтаном.

-- Не совсем так. Представьте себе на минуту, что вы --
двигатель, созданный в каком-то НИИавтопроме.

-- О-о!

-- Вначале вас гоняют на стенде в разных режимах. Потом
ставят на ходовую и испытывают на полигоне. Потом в дорожннх
условиях и по бездорожью, вдоль и поперек. Так вот, наша с вами
беда, что предложение сделано и принято еще месяц назад, а
испытания от стенда до бездорожья -- все сошлись в эти два
часа.

Ее глаза изумленно расширились.

-- Вы хотите сказать... вы меня испытываете?

-- А что мне остается делать? Брать замуж кота в мешке? Я
хотел сказать кошку.

-- Вы уверена, что кошка пойдет за вас замуж?

-- Не забывайте, согласие вы уже дали.

-- Хорошо,-- зловеще произнесла она.-- И что ваши
испытания показали?

Алексей загадочно улыбнулся и плеснул себе еще водки.

-- Вас очень волнуют результаты испытаний, я вижу? --
язвительно спросил он.

-- Нет!

-- Не лгите. Вы внушили себе, что влюблены в меня, а
мнение любимого человека не может быть вам безразлично.

-- Ваше мнение, кажется, я уже знаю. Но готова испить чашу
до дна. Чтобы у меня не осталось больше иллюзий. А потом...
потом я набью вам физиономию.

-- Вы очаровательны,-- со вздохом признался он.-- Вы
деликатны и не горды. Но за вашей изящной хрупкостью, Светлана
Васильевна, скрывается огнеупорная мощь доменной печи.

-- Доменной печи?

-- Да.

-- Я что-то не совсем понимаю. Это признание в любви или
разновидность хамства?

-- На ваше усмотрение. Тем более, испытания еще не
закончены.

-- О боже! -- простонала девушка, но румянец удовольствия
уже тлел на ее щеках. Она откинула со лба темный, блестящий
локон. Безотчетным движением он перехватил ее падающую руку и
прижал к губам. Девушка вздрогнула от неожиданности, но с
одного взгляда угадала в нем безмолвное восхищение.

-- Испытания закончились?

Он помотал головой.

-- Что еще я должна продемонстрировать?

-- К сожалению, сексуальные способности моей невесты для
меня полная загадка. Ни малейшего представления, если не
считать оплеухи.

Она резко повернулась и отошла к бару. Он сзади обнял ее
узкие, напряженные плечи. Поцеловал.

-- Я не могу переломить себя,-- прошептала девушка.

-- Почему?

Она долго молчала.

-- Это надо сделать сейчас?

-- Кажется, ты собиралась испить чашу до дна.

Не дождавшись ответа, он отошел и сел в низкое кресло. Она
стояла так минут пять, спиной к нему. Потом, словно решившись,
опрокинула в граненый стакан бутылку, пока водка не полилась
через край. И, страдая физически, насилуя себя, выпила мелкими
глотками почти весь. Медленно повернулась к нему.