мысль: а что, если позвонить по связному телефону Олегу?
карточку. Набрал номер.
Сержант, а вот имя...
тут еще...
срочно надо связаться с Карлом Леонидовичем.
повесил трубку.
заодно, отремонтирован ли дверной замок. Мне было необходимо как-
то отвлечься от тягостных раздумий, в которых главенствовал один
простой и вечный вопрос: что делать?
в Москву.
женский голос, - стойте на платформе Александерплац. Эс-бан.
Направление в сторону Цо. Повторите.
улочкой мимо замшелых зданий с отвалившейся от стен штукатуркой в
сторону своей резиденции.
застав там Изю за довольно-таки странным занятием: он целился из
десантного "калашникова" в решетчатое окно, причмокивая и
вхолостую, как играющий в войну мальчишка, нажимая на спуск.
стол.
а тут...
теперь: Валерка за новым пошел, сейчас менять будет...
цевье.
игрушка, чувствовалось, не давала ему покоя.
из кухни, постучавшись в дверь ванной.
свисали сосульки. В эмалированной емкости, доверху заполненной
горячей водой, возлежал, выставив из нее голову в армейской
ушанке с оттопыренными по-заячьи клапанами, Труболет, державший в
руке самоучитель сербского языка.
поживает русская мафия в Берлине?
фраерам железо...
полицейские, одни из которых вошли в ванную, с изумлением
уставившись на голого Труболета, втянувшего голову, увенчанную
ушанкой, в плечи, а другие проследовали на кухню, где утративший
бдительность Изя осваивался со своим персональным "калашниковым".
полицейском участке.
обстоятельством, что немецкие власти обнаружили подлог в
документах, благодаря которым Изя занимал помещение склада.
муниципалитета, а армейские жулики, след которых простыл, нагло
Изю надули, содрав с него взятку, арендную плату и выдав ордер с
печатью расформированного хозяйственного подразделения. Таким же
образом мазуриками в погонах продавались квартиры, особняки и
земельные участки, ранее принадлежавшие советскому военному
ведомству. Так что Изя пострадал в степени незначительной, хотя
изъятый автомат с основательным боезапасом и куча барахла
неизвестного происхождения явились прецедентом к серьезному
следственному разбирательству.
полицейские заподозрили Изю в незаконной сдаче в субаренду части
помещения, и мной лично была услышана реплика на немецком языке
следующего содержания:
делать на этом бизнес! Представляю, какой у них будет там
капитализм, в этой России...
на хорошем немецком языке - загодя, видимо, приготовил фразу, -
будто бы он беженец из охваченной войной Югославии и просит
убежища.
полицейский начальник, специально вызванный после такого
заявления в дежурную комнату.
искоса на конфискованный автомат.
старого моего знакомого. Звали, оказывается, Труболета Левонд
Арчианович.
знакомого прапорщика Сашу, фамилию которого, к сожалению,
запамятовал, зашел в первую попавшуюся дверь, оказавшуюся
открытой, а тут...
Алика.
хладнокровно вздремнул на жестких деревянных нарах.
затем, услышав, как обстояло дело, зашелся жизнерадостным смехом,
сопереживая таким странным образом Изе, влипнувшему в скверную
историю с неясным продолжением и финалом. Затем, отсмеявшись,
сообщил:
А завтра перевезешь из аэропорта двух негров и трех косоглазых.
Самолет приходит в десять утра. Грузовая машина будет ждать у
забора, все как обычно. И чтоб без проколов! А то уже начал
глубоко и щекотно меня доставать...
иного исполнителя для мокрухи?
- Но только им будешь ты. - С силой ударил кулаком по рулю. - И
на том разговор закончен.
неверный выбор.
с неизвестным московским абонентом, я стоял, вдыхая
железнодорожные запахи, на продуваемой декабрьскими ветрами
платформе берлинского метро, ожидая Бог весть какой встречи или
события.
восьмого, но ничего знаменательного, кроме того, что я начал
ощутимо подмерзать, не происходило.
конечную точку маршрута, как вдруг пожилой мужчина в шляпе и в
замшевом полупальто, стоявший возле меня, тихо произнес по-
русски:
Эриксон Стивен
Сапковский Анджей
Русанов Владислав
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Сертаков Виталий