адвоката.
предстоит вести с глазу на глаз. Если бы я проводил допрос, тогда дело
другого рода.
убийств.
человека, который пришел на квартиру, где было совершено преступление? А
когда я задаю вам вопросы, чтобы помочь делу, вы отказываетесь отвечать и
требуете адвоката.
уже выиграли время".
Сколько же людей они заставили служить себе?!"
карандаш, внимательно и сострадающе посмотрел на Везича.
хотят от меня. Значит, еще не все потеряно. Надо соглашаться. Надо
соглашаться на все. А потом срочно в Белград. И напрямую к премьеру.
Должен же он думать о себе хотя бы?!"
"согласен" можете?
ответите мне "да" или "нет".
просьбу сегодня. Но я выполню ее завтра, если вы сегодня изложите ее мне.
пальцев. - Я изложу вам сегодня мою просьбу. Мне надо, чтобы вы сейчас, не
позже восьми часов, позвонили в клуб "Олень" и попросили к телефону
господина Штирлица...
медленно ответил Везич.
торговли?
попался и теперь выхода нет. Если я скажу ему, что у Веезенмайера контакты
с Мачеком в обход Белграда, меня уберут эти. Если не скажу, мои контакты с
немцами скомпрометируют меня в глазах министра. Все. Я в мышеловке. А
может, он не записывает?"
отдушину справа на стене. Ковалич усмехнулся и повторил вопрос:
Везич. - О санкции могла идти речь в том случае, если бы я добился
каких-либо результатов.
встречу с ними. Только не думайте, что если погиб Иво Илич и похищены его
материалы, то все концы ушли в воду. Я всегда страхуюсь.
подумал Везич, - или прикидывает, стоит ли звонить в клуб "Олень"?"
и Лада понимала, что показывают огромную, несправедливую, кощунственную
неправду про музыканта, который, подобно всем великим, страдал больше
других смертных, но тем не менее ей было приятно смотреть на сильного
актера и видеть его красивых возлюбленных, которые интриговали между собой
за право обладания символом гениальности, носившим к тому же такое
грациозное имя - Вольфганг Амадей...
пейзажи и на поля, тронутые закатной тяжелой дымкой, ложилась осторожная
мелодия, тогда начиналось чудо и фильм делался принадлежностью каждого
сидевшего в зале, потому что великое тем и отличается от обычного, что в
равной мере принадлежит счастливцу и обиженному, влюбленному и
отверженному - словом, всем людям, имеющим способность воспринимать звуки
и внимать словам.
кудельками, утирали слезы, зажав в птичьих кулачках скомканные носовые
платки.
синие и красные. И зря я над ними смеюсь. Пусть уж лучше плачут. Иначе бы
сплетничали, сидя во дворе, и порицали молодых за легкость нравов, а на
самом деле за то, что те молоды просто-напросто. Если бы они жили в одном
доме с Моцартом, нашептывали бы его жене, с кем видится ее муж и как
"предает" ее со шлюхами. Я наверняка для них шлюха. Женщина, которая
любит, но при этом не отстояла семь минут у алтаря, - преступница. Этим
старухам все надо расставить по полочкам, как фарфоровые мисочки для круп.
И спаси бог, если в ту, где написано "манка", попадет рис..."
девять тридцать. Он не зашел. Значит, что-то случилось. Лада вышла из
кинотеатра и направилась в редакцию к Взику, как и просил Везич.
подумала Лада. - Наверное, это и есть любовь. Как несправедливо: любовь и
страдание".
сказала, что "господин директор занят и не может сейчас уделить время для
посетителя".
попросила Лада. - Видимо, он не предупрежден о моем приходе.
сейчас войдет в приемную. Ощущение это было таким явственным, что она
поднялась с дивана и подошла к двери. Но в коридоре было пусто и только
уныло светились тусклые лампы над входом в туалет.
и спросил:
времени. Он просил меня проследить за тем, чтобы те материалы, которые он
дал Иво, были напечатаны вами, - и Лада достала из сумки несколько
страничек, написанных рукой Петара, - он был предусмотрителен.
репортера. Он не сразу понял, когда ему сказали, что вся семья Иво Илича
вырезана, а младенца утопили в корытце. А поняв, что Иво, тихий и
застенчивый, ходивший в блестящем от старости костюме, погиб вместо него,
Взика, погиб потому, что согласился сделать то, от чего отказался он сам,
Зыков Виталий
Маккефри Энн
Самойлова Елена
Никитин Юрий
Емилина Ника
Соломатина Татьяна