знамением: ведь не он о нем просил, а именно Аллен, так что обсуждение
вопроса о возникших с Гутиересом трудностях совершенно не обязательно
повлечет за собой необходимую (в том случае, если бы он сам добивался
свидания) благодарность.
исполнительница танго Кармен-Мария была п о д в е д е н а к Гутиересу
людьми Даллеса. Она - конечно же, в определенной степени - влияла на
полковника, но ее берегли для главного, бог знает, когда оно, это
г л а в н о е, может возникнуть. Поскольку Перон считал и н т р и г и,
наносившие ущерб семье, грехом (должность президента обязывала говорить
именно так), компрометация "серого кардинала" порочащей его связью могла -
в определенной ситуации - принести существенные дивиденды, а пока
Кармен-Мария выполняла поручения не трудные и вполне объяснимые. На ее
концерты народ валил валом, особенно неистовствовали американцы;
завязывались контакты; ее часто приглашали к столу, дарили цветы, говорили
обо всем - и о том, зачем прилетели в Аргентину тоже, - так что женщина не
могла не делиться с любимым щ е б е ч у щ и м и новостями, а женский
н а ж и м - особого рода, тем более если проводится во время любовных
утех; это и не нажим вовсе, а нежный каприз, ну как его не выполнить, если
и просьба-то пустяковая и никак не связана с теми масштабами, которыми
в о р о ч а л Гутиерес.
телефонограммы Аллена в Байрес был на самом деле о р г а н и з о в а н
загодя.
являются к л ю ч а м и в настоящей разведывательно-политической акции.
Именно так - разведывательно-политической; ОСС занималась только разведкой
и диверсиями, а теперь, после того, как взят курс на создание качественно
нового инструмента международного с ы с к а, ему будут приданы функции
о п р е д е л е н и я политики, а уж государственному департаменту
останется только шлифовать и оформлять содеянное командой Даллеса (пока
что разбросанной по всему миру). Придет время - слетятся под крыло, пока
рано, надо ждать выборов, тогда и настанет истинное время братьев, тогда
они и скажут свое слово, и это будет весомое слово, на многие годы вперед
весомое.
нового - это было лишь продолжением его давнего замысла, окончательно
сформулированного год назад в беседе с братом за десертом в их клубе,
когда Джон Фостер хрустяще грыз желто-красное яблоко, пахнувшее детством,
рождественскими праздниками и тихим счастьем, сопутствующим каждой семье,
где родители являли собой образчик редкой ныне с о в п а д а е м о с т и
- начиная с общих привычек, симпатий, традиций и кончая постелью, что
также весьма важно для той ячейки общества, которая дает жизнь себе
подобным.
оформились три силы, которые и определяли как настоящее, так и будущее
этого региона. Первой силой он считал тех, кто нескрываемо выказывал свою
преданность Западу; фанатизм этих людей делал их весьма заметными в
Варшаве, Бухаресте, Праге, Будапеште, Тиране, Белграде и Софии. Второй
силой Даллес называл тех, кто наиболее активно сражался с гитлеризмом и,
таким образом, пользовался безусловной поддержкой как своего народа,
вкусившего ужасы "нового порядка", так и Кремля. Была и третья сила, в
определенной мере нейтральная: технократы, чиновничество и люди искусства.
Находясь между двух противоборствующих тенденций, эта третья напряженно
ждала того, как будут развиваться события.
идеи", отвергавшие возможность долговременного контакта с Россией, должны
были исчезнуть с шахматного поля политической схватки; это - аксиома. В
ближайшем обозримом будущем в странах Восточной Европы люди будут помнить,
что от гитлеровской оккупации их спасли русские. Увы! Так же как
представители второй силы, то есть коммунисты, еще долго будут увенчаны
лаврами борцов против коричневых иноземцев; следовательно, их авторитет
вполне естествен, разговорами об "экспорте революции" не отделаться: они
работали в условиях подполья, принимали мученическую смерть, черпая
надежду - в последние часы перед казнью - в том, что Красная Армия идет на
помощь, она, Красная Армия, принесет свободу их замученным народам.
потому жесток. Его цель заключалась в том, чтобы р а з б и т ь третью
силу, разделив ее между второй и первой. Н а е з д ы Бэна в страны
Восточной Европы должны были - по замыслу Даллеса - породить н а д е ж д ы
у симпатизирующих западной ориентации, среди технократов и интеллигентов,
что не могло не вызвать ответной реакции со стороны тех, кто стоял там у
власти, причем не потому, что они, эти люди, были навязаны русскими, а
оттого именно, что они завоевали право на власть самим фактом своей борьбы
против гитлеризма.
эту проблему, создав образ Яго.
немедленную победу западной ориентации. Ну и прекрасно...
- совершенно невозможна и даже в чем-то нецелесообразна; однако же мины
закладывают впрок смелые техники, а уж вопрос времени взрыва принадлежит
руководителям; он, Даллес, считает себя таковым, он имеет право на это и
готов за это право повоевать.
все мелочи, даже такую, что в тот будапештский отель, где остановится Бэн,
в его отсутствие позвонит доктор Вестрик, назовет свое имя портье и
попросит передать полковнику, что ждет его звонка в Гамбурге. Не только в
Будапеште, но и во всей Европе имя Вестрика достаточно хорошо известно, он
одиозен - связник между Гиммлером и правыми в Штатах накануне начала
войны.
человек, который нервничает, допускает ошибки; они угодны ему, Даллесу, и
его задумке.
из Чехословакии, он возглавлял то отделение в ОСС в Берне, которое во
время войны поддерживало связи с левыми оппозиционерами в Восточной
Европе.
победы над Гитлером, а ведь он мог многое ему сказать. Нет, пусть он едет.
Фельд стал заместителем министра иностранных дел, - тем лучше! Когда
придет время, к нему позвонят те, кому не верят коммунисты, и попросят о
встрече. Это вызовет такую бурю подозрений, какую даже трудно представить.
И прекрасно! Да здравствует драка между своими, нет ничего прекраснее,
когда враги уничтожают самих себя, тем будут сильнее он, Даллес, и его
дело!
киноактера Сандерса (как и дядя, Эдгар родился в Петербурге, по-русски
говорил лучше, чем по-английски) и предложил ему слетать в Вену, в
штаб-квартиру ИТТ, которую возглавлял Роберт Воглер, работавший во время
войны в американской разведке.
Именно этот человек и проводил Бэна и Воглера до венгерской границы, когда
те отправились в Будапешт для того, чтобы поставить "дымовую завесу",
которая не могла не насторожить русских. Именно он постоянно звонил к ним
из Вены и вел весьма двусмысленные разговоры, полагая, что такого рода
контакты зубров ИТТ вполне могут быть контролируемы, ибо Бэн нигде и
никогда не скрывал своего негативного отношения к коммунистам, пришедшим к
власти в Будапеште.
продолжает; спровоцировать нужное нам действие порой значит больше, чем
выигранное сражение; в битве мы теряем своих солдат; в том, что следует
затем, когда расцвела ядовитая роза подозрительности, потери несет
противник".
дни, когда коммунистическая пресса начала комментировать статью Джона
Фостера Даллеса в "Лайфе". Он сразу же почувствовал, что на удар,
нанесенный Вашингтоном самим фактом его прилета, здесь сумеют ответить.
"САМОЕ ГЛАВНОЕ - ЭТО ПЛАН" (Асунсьон, ноябрь сорок шестого)
__________________________________________________________________________
Асунсьона, но Брунна (все-таки "Брунн" к Штирлицу п р и л и п; есть имена,
которые ложатся на человека даже лучше, чем то, под которым он жил раньше)
не было.
экономический советник, автомобиль стоял безнадзорный около его дома со
спущенным передним скатом), заводился с трудом, мотор, содрогаясь, ноюще
стонал, словно страдал хроническим запором. Роумэн с тревогой смотрел на
приборный щиток: стрелки давления масла в двигателе то и дело зашкаливало.
Как можно успевать по делам, связанным с экономическими вопросами, на
таком драндулете?! Ну и советник, ну и работничек, а в неудачах, конечно,