дикарей, которые готовы были умереть все до единого, но покарать
спустившихся с неба демонов. Ты должен быть готов ко всему... всегда.
толстых кожаных переплетах.
хроники, составленные нами за последние два столетия. Здесь описаны
подробности сделок, совершенных на разных континентах, а также
рассказывается о всех посредниках этого периода. Иди, - в раскрытое окно
ворвался прохладный вечерний ветерок, и князь вдруг снова передернул
плечами, - иди. У тебя есть еще время.
Саленг. Перед нами был остров Боур, самая западная точка пеллийского
архипелага. Вся команда ломала голову, ради чего так спешивший домой
Эйно еще в океане приказал изменить курс и остановиться возле Боура. Под
бортом "Бринлеефа" степенно прошел шестивесельный катер королевской
таможенной службы, и щеголеватый молодой офицерик в желтом мундире и
нитяных перчатках отсалютовал стоящему на юте Эйно узким прямым мечом.
Тот приветственно поднял шляпу. С правого борта спускали шлюпку.
извозчик, увидевший идущую к берегу лодку. Эйно ловко бросил ему
серебряную монету и назвал адрес. Поклонившись, возница придержал за ним
дверцу блестящего черным лаком экипажа и запрыгнул на козлы.
серым камнем улицы, на ухоженные домики с неизменными палисадниками, на
магазины с огромными стеклянными витринами, на спешащих по своим делам
людей - обитателей этой залитой солнцем страны, так непохожей на серость
и грязь Рашеро, которая, казалось, въелась в мое тело на долгие годы.
Это была моя страна-и мне хотелось петь от восторга. Возница остановил
экипаж в довольно новом квартале, застроенном респектабельными
магазинами и высокими конторскими зданиями. Выбравшись на тротуар, Эйно
уверенно толкнул немного пыльную дверь трехэтажного доходного дома,
первый этаж которого занимал салон дорогих морских товаров, а остальные,
судя по всему, сдавались под конторы. Мы поднялись по застеленной ковром
лестнице и остановились возле двери с матовым стеклом, на котором было
выведено золотыми буквами: "Лайнус Эмиш, доктор права, королевский
нотариус".
окулярах и при цветастом галстуке, плохо гармонировавшем с темным
сюртуком из очень дорогой ткани, прошитой серебряной нитью. Завидев на
пороге своего кабинета Эйно, он едва не лишился чувств: оба его
помощника немедленно полетели в ближайший ресторан за наилучшим вином, а
сам нотариус буквально извелся, не зная, в какое кресло усадить дорогого
гостя.
оно, а? Все думал: вот бы его светлость... да где там, дела ведь, дела
все... небо-то, а?
приступил к делу.
квартал, значит, время у нас пока есть. Но с другой стороны, его у нас
немного. Доставай печать, писать все будешь сам, свидетели мне не нужны.
стену кабинета сейф.
уронил с носа окуляры. Эйно спокойно покачал головой.
бери бланк и садись, пиши. Я, князь Эйно Лоттвиц-Лоер и Гаспаар,
находясь в здравом уме и полной памяти...
посмотрел на меня - кажется, я был бледен как мел; у меня дрожали руки,
я ощущал, как по лбу струится холодный пот, но не мог заставить себя
смахнуть его. Я смотрел в пол, стараясь не вслушиваться в доносящийся с
улицы негромкий шум большого города.
ответственность, ложащаяся с сего мига на ваши плечи?
в моем присутствии, и держаться этой клятвы всегда: на суше и на море, в
любом краю и за пределом бытия?
витиевато расписался в левом углу листа.
печать рода Лоттвиц-Лоер, приложил ее к кроваво-алой подушечке и
поставил красный оттиск. Затем, достав из кармана куртки какую-то
замысловатой формы ручку с блестящим серебряным пером, вывел поверх
печати свою подпись.
ящика стола большую печать, вырезанную из какого-то красно-коричневого,
с золотыми прожилками камня и с размаху ударил ею по нижней части листа.
полный бокал белого вина.
и сказал, положив руку мне на плечо:
сейчас случилось. Я буду к обеду.
лавку.
заведений всегда толкутся один-два старых пьяницы, готовых на услуги за
стаканчик рому. Как правило, это моряки, удалившиеся на покой, - они не
нищенствуют, просто у них такой способ скоротать время. Такая же картина
обнаружилась и за углом, напротив сверкающей сотнями, нет, тысячами
бутылок витрины. Здесь был товар из большинства стран нашего полушария.
Карета остановилась. Видя, что я опускаю окошко до отказа, к дверце
степенно приблизился седой краснорожий пузан в мягкой широкополой шляпе.
что выбрать.
этого самого сарпарана и размышлял о том, почему кроме двух старых
иллюминаторов у меня появилось еще два новых - разве я звал плотников?
***
уезжающими куда-то по только им известным делам, запахнул плотнее плащ и
побрел к замку. В окнах трапезной залы поигрывали оранжевые сполохи -
второй день подряд Альдоваар сотрясали холодные северные ветры,
приносящие с собой долгие тяжелые ливни. Сумрак вокруг меня был напитан
запахами мокрого леса. Я прошел по темным от влаги плитам - дождь
закончился меньше часа назад - и вошел в холл. Эйно наверняка сидел
сейчас перед камином с книгой в руках, глядя не столько на страницы,
сколько на танцующее перед ним пламя, и я подумал, что в такой вечер
лучше побыть с ним, чем торчать в полном одиночестве у себя в
библиотеке, тем более что из слуг остались лишь кухарка, старший повар
да кучер. Все остальные уехали в город по случаю большого храмового
праздника, и задерживать их было нельзя.
князь сидел в глубоком мягком кресле, развернутом к огню, на столике
рядом с ним находились графин желтого вина, бокал и трубка, а также
несколько кисетов с разными сортами зелья.
меня нет детей... правда, есть ты.
камину такое же, как у него, кресло, затем взял в застекленном шкафу еще
один бокал и сел. Далеко внизу, в городе, гулко ударил храмовый гонг.
они неладны! Из-за жрецов мой покойный папаша спятил мозгами, и в итоге,
когда я вернулся в Пеллию, мне не осталось ничего, кроме имени.
небесным покоем?
творит добро, часто ценой собственной жизни. Все наши святые погибли,
спасая какого-нибудь очередного принца, или отца-настоятеля, или хотя бы
благородного рыцаря, скачущего с императорским поручением.
Ильин Андрей
Русанов Владислав
Жюль Верн
Роллинс Джеймс
Доценко Виктор
Шилова Юлия