Чтение 67–й страницы книги ~Когда боги спали~

- За Протаруса!

Шестеро всадников отделились от основной группы и устремились к Сафару.
Он опустил Мефидию на землю у своих ног и двумя руками взялся за рукоять
сабли.

Он сотворил заклинание силы и энергии, и тело его наполнилось мощью
гиганта. Он прочитал заклинание остроты и скорости и рубанул саблей по
воздуху. Воздух замерцал от удара.

И тут подскакали всадники. Сафар рубанул по ногам лошади, зарубил
всадника и вскочил на круп коня, чтобы дать отпор остальным.

К нему устремилось копье, но он с легкостью уклонился от него и
бросился к тому, кто метнул оружие. Огромный мужчина с черной бородой
нанес ему удар ятаганом. Сафар отбил удар, и рот бородатого человека
широко и удивленно округлился, когда сабля вонзилась ему в глотку. Сзади
послышался стук копыт, Сафар обернулся и увидел, как следующий всадник
направляет коня прямо на распростертое тело Мефидии.

Сафар взвыл в гневе и бросился на этого человека, ударом тела повалив и
коня и всадника на землю. Противник оказался слишком близко, и Сафар
ударил его рукоятью сабли, пробив шлем.

Затем он поднялся, парировал следующий удар и убил еще одного человека.

Он сражался чуть ли не вечность. Но, сколько он ни сокрушал противника,
вокруг все время оказывались другие.

Внезапно он получил передышку, и сабля его разрезала лишь воздух.
Размахивая лезвием, он не встречал нападения, но все равно рубил и рубил,
продолжая сражение, словно его окружали невидимые злые духи.

И тут он остановился, сообразив, что рубить некого.

Сафар поднял голову, но в глазах от ярости стояла какая-то дымка. И тут
он увидел шагах в десяти всадника на лошади - закаленного старого воина.
Сафар огляделся. Он был окружен, но только теперь ему противостояли не
сабли, а направленные на него луки со стрелами, натянутыми в ожидании
приказа открыть огонь.

- Ты уже можешь гордиться собой, парень, - сказал ветеран. - А теперь
брось саблю, и мы пощадим тебя.

Сафар усмехнулся. Покрытый кровью врагов, он представлял собой жуткое
зрелище.

Но вместо того, чтобы швырнуть саблю, он воткнул ее острием в землю и
облокотился о рукоять.

- Скажите Ираджу Протарусу, - громко сказал он, - что его ждет друг. И
жаждет насладиться его компанией.

Ветеран откровенно удивился:

- И кто же этот друг, приятель?

- Сафар Тимур из Кирании, - ответил он. - Человек, которого он некогда
назвал кровным братом. Человек, который некогда спас ему жизнь.

"20. ВСЕ ПРИВЕТСТВУЮТ КОРОЛЯ"

Давно миновал рассвет, когда наконец появился Ирадж.

Воздух так наполнился дымом и сажей горящего города, что день скорее
напоминал ночь. Отовсюду пахло смертью, и оставшиеся в живых жители
Сампитея плачем встречали грядущее.

Сафар расхаживал в окружении того же кольца лучников. Они опустили
оружие, но Сафар видел, что они готовы мгновенно открыть огонь, если он
сделает хоть одно неверное движение. Все воины принадлежали к племенам
свирепых степняков, невысокие, с хорошо развитой мускулатурой и кривыми
ногами от постоянного пребывания в седле. Все были одеты в свободные
халаты, перехваченные широкими поясами, с одного боку которых свисал
ятаган, а с другого - длинный кинжал. Войлочные сапожки украшали острые
шпоры. Головы покрывали тюрбаны со стальным верхом, а длинные обвисшие усы
придавали их лицам мрачное и решительное выражение.

Какая-то часть Сафара - еще ребяческая, тоскующая по мамочке - пугалась
при взгляде на них.

Но большая часть его существа оставалась охваченной холодным, сжавшимся
как пружина гневом, готовым вырваться наружу при малейшем предлоге.

Солдаты не знали, что делать с Сафаром. Ведь он мог оказаться как
величайшим лжецом, так и действительно кровным братом короля. В одном они
были уверены: Сафар доказал им более чем основательно, что является
настоящим воином. Именно этот довод, а отнюдь не его претензия на дружбу с
королем, останавливал их. Спекулируя уважением, Сафар довольно нахально
потребовал у старого сержанта, чтобы сюда привели и оставшихся в живых
членов труппы.

Используя это вражеское кольцо как щит, он расхаживал по периметру и
острием сабли останавливал любого солдата, дерзнувшего продвинуться ближе.
В центре этого окружения молчаливые актеры старались привести в чувство
Мефидию. Сафар боялся за нее - ей здорово досталось от копыт лошади, - но
не хотел выказывать свою обеспокоенность перед лицом лучников. Он понимал,
что это будет расценено как слабость с его стороны.

Вдруг зазвучал военный рожок и загрохотали барабаны. Донеслись крики
команд, и кольцо лучников раздвинулось.

Через образовавшийся коридор в круг въехал высокий воин на свирепом
черном скакуне. На воине была чистая белая мантия простого бойца. Голову
он обернул белым тюрбаном, хвост которого ниспадал на его лицо как маска.

Воин остановил скакуна в нескольких шагах от Сафара и долго
всматривался в него, отмечая пятна крови, окровавленную саблю и
выпачканное сажей лицо. Сафар в ответ уставился не мигая и усмехаясь так
надменно, как только мог. Наконец глаза воина встретились с глазами
Сафара, и в них вспыхнуло воспоминание.

- Сафар Тимур, ах ты голубоглазый черт, - воскликнул Ирадж, отводя от
лица маску - Это же ты!

- Во плоти, - сказал Сафар, - хотя, как видишь, эта плоть одета в
рванье и нуждается в бане.

Сафар, вспомнив самую первую встречу с Ираджем, указал на солдат и
проговорил:

- Похоже, мне не помешает небольшая помощь. Эти братья Убекьян обложили
меня со всех сторон.

Ирадж раскатисто расхохотался.

- Братья Убекьян! - воскликнул он. - Какая жалкая участь их ждала!

И тут же, к изумлению воинов, король соскочил с лошади и обнял
окровавленного Сафара.

- Видят боги, как я соскучился по тебе, Сафар Тимур! - воскликнул он,
хлопая старого друга по спине.

Ирадж приказал привести коня и лично сопроводил Сафара в свой командный
шатер - установленный на холме, откуда открывался вид на Сампитей. Когда
же Сафар указал на бесчувственную Мефидию и остальных членов труппы, Ирадж
не стал задавать вопросов и даже удивления не выказал относительно такой
странной компании, в которую угодил его друг. Он тут же распорядился
позаботиться обо всех актерах и приказал призвать в палатку к Мефидии
лучших лекарей.

- И чтобы каждый час докладывали о ее состоянии, - потребовал Ирадж. -
Я не хочу, чтобы мой старый друг, лорд Тимур, тревожился понапрасну.

Лорд? Сафар задумался. Как это сын гончара вдруг стал лордом? Он глянул
на Ираджа и отметил предупреждающий взгляд. В самом деле, кто же еще может
быть кровным братом короля, как не человек, благородный по происхождению.

Во время проезда к командному посту Ирадж продолжал поддерживать легкий
разговор, громогласно повествуя адъютантам и охране о надуманных юношеских
приключениях с "лордом Тимуром".

- Да что говорить, - рассказывал он. - Если бы не Сафар, меня бы здесь
сегодня не было. И служили бы вы другому королю, какому-нибудь выродку со
слабыми коленками. Как-нибудь я поведаю вам историю, как он спас мне
жизнь. Вы ведь уже видели, как мужественно он сражался здесь, так что не
сомневайтесь, что и остальное повествование заслуживает целого вечера,
чтобы рассказать соответствующим образом. Как-нибудь расскажу. А сейчас
лишь добавлю, что после той битвы народ Кирании был так благодарен за
спасение от шайки бандитов, что выделили нам пятнадцать самых красивых
девственниц. - Он расхохотался. - Я выдохся после пятой.

Он повернулся к Сафару:

- Или после шестой?

- Вообще-то после седьмой, - ответил Сафар.

Ухмылка Ираджа сказала ему, что соврал он совершенно правильно.

- Да, после седьмой, - сказал Ирадж. - Но это ерунда по сравнению с
моим другом. Он лишил девственности остальных восьмерых, затем вышел из
шатра и совершенно спокойно заявил, что не возражал бы еще против
нескольких.

Адъютанты и охранники разразились хохотом и, подъезжая к Сафару,
принялись хлопать по спине и восхвалять его достоинства как воина и
любовника.

- Но заметьте, - сказал Ирадж, - что действовал он все-таки нечестно.
Еще сызмальства лорд Тимур обладал талантом могущественного мага. И
впоследствии признался мне, что для таких случаев он принимает специальный
напиток.

И вновь он повернулся к Сафару, глядя на него с нарочитой укоризной.

- Если ты припомнишь, друг мой, - сказал он, - ты обещал меня снабдить
этим напитком. Но так и не выполнил обещание.

Сафар поднял ладонь.

- А я-то надеялся, что вы забыли об этом, ваше величество, - сказал он,
впервые обращаясь к другу как к королю и тем доставляя Ираджу огромное
удовольствие. - Видите ли, в Кирании осталось всего лишь пять девственниц.
И я не хотел с вами ссориться из-за них.