мне, как солнышко.
он ведь на своем веку видел уже три разных солнышка, не считая тех блеклых
ночных, что гуляли над Бирюзовым Долом...
болтать лишнее. - Я ж не знаю, как и величать-то тебя.
женскую ты тоже первый спросил. Только с чего бы?
вертится на уме, как-то у нее жизнь обернется. Тем паче, в своем стане
женихов завидных нет, кто не в летах, кто домом не крепок. Наш амант
стеновой и рад бы породниться, да малец у него еще соплив да своенравен... А
тут как?
мхами подземными вконец затравлен. Не жильцы оба. У Лугового девки две.
Озерный сам холост, жену приглядывает, но только ты и думать о нем не моги:
четырех жен в озеро спустил, рыбий хрящ!
обливался: мол, самым дорогим жертвую! То рыбий недород - он первую свою
сгубил; потом озеро зеленью гнилой пошло - он и вторую притопил; не помню
уж, за что третью, а четвертую вот только что, чтоб лихолетье прекратить.
Последняя-то жена нашей мудродейке сестрой приходилась, вот и разошлась
вещунья, напредсказывала, да на свою же голову.
наслушалась...
утрешней, так что не будем отвлекаться!..
стражи уже намотал на ус. Когда совсем рассвело и проворный телес втащил
переполненный поднос с утренней снедью, прошептал Ласоньке на ухо:
менялу купецкого, у которого уборы женские да побрякушки всякие водятся.
чую - и мне перепадет... Перепало. Когда, вернувшись, он зашел в комнату, в
глазах зарябило от блеска и пестроты украшений, разложенных прямо на
заправленной постели. Харр выбрал для Махиды трехрядное ожерелье из лиловых
озерных ракушек; нижний ряд был дополнен подвесками из некрупных рыбьих
пузырей, крытых тоненьким слоем здешнего голубища - по нему, пока не
просохло, насыпали рыбью чешую, которая влипла намертво и теперь
переливалась звездным блеском; Мади он сразу присмотрел скромную ниточку
неровных желтоватых жемчужинок, которые здесь никто за монетки не считал. А
когда очередь дошла наконец до Ласухи, ожидавшей своего череда в углу, она
сразу же наложила смуглые ладони на массивные наушные подвесы в виде
огненно-алых колец, повитых золотой питью; оглянулась на Харра - можно ли?
воин-слав торговаться не привык. Сделку обмыли за казенный счет, и меняла
убрался довольный донельзя. Пребывание в Межозерье завершалось, и до Харра
доносилось поцокиванье копыт последних горбаней, которых выводили из
внутреннего дворика гостевой хоромины. Странствующий рыцарь, отоспавшийся и
отъевшийся рыбой, которая на Тихри была так редка, что считалась
исключительно княжеским лакомством, предвкушал роскошную ночь; собственно
говоря, так и было - но до первых звезд. А потом все обрыдло. Он вспомнил
узкую, как у кувшина, горловину залива, куда со свирепым напором старались
пробиться серые озерные волны - проникнув туда, они сразу утишались и едва
доплескивались до берегов, усмиренные, безопасные, огражденные поносной
зеленоватой каемочкой спущенных в воду помоев.
перину и выбрался на крышу, где, к своему удивлению, наткнулся на Дяхона.
что был прав: старина не позволил себе спустить ни единой зелененой монетки.
не вздумай девке платить - и так одарена!
монетами и нырнул в лестничный проем. Харр хрустнул косточками, завернулся в
невесомую перину и растянулся на плоской, ничем не огражденной крыше, глядя
в звездное, совсем не джасперянское небо. Давненько не ночевал он вот так,
как, бывало, в чистом поле, и не было слаще воздуха, чем тот, что не отделен
от неба рукотворной крышей... Глаза его блаженно сомкнулись, и показалось
даже, что над головой зашелестели вековые деревья. Как всегда между явью и
сном, мысли мелькали неясные, разрозненные, то об одном, то о другом. Вот и
тут подумалось: ежели б не звезды, над головой была бы непроглядная темень -
то самое колдовское НИЧТО, перелетев через которое можно было бы вернуться
на Тихри. И всего-то пустяшное дело - звезды пригасить да в небо взлететь!
услышал над собой нежный шелест. Вроде не было рядом никаких деревьев... Он
потянулся и глянул в щелочку меж ресниц - мать моя страфиониха, да ведь
смерч над головой! Испугаться, правда, по-настоящему не успел, понял: кружит
над хороминой невообразимая туча озерных стрекоз, точно призрачный
ветроворот.
окончен, все свободны!
чтоб начальника стражи кто-нибудь да нагишом застукал! - отправился будить
Дяхона. Переступил порог - и не удержался, чтобы не прыснуть в кулак:
покачивая наушными кольцами, попыхивающими алыми сполохами, с бесконечным
унынием чесала ему пятки.
проплутали чуть ли не вдвое меньше, да и далее по лесным тропкам проворнее
шагалось без капризных горбаней, оставленных в Межозерье на мясо. Стража за
малую плату разобрала купецкую поклажу - небольшие кожаные мешочки, туго
набитые голубыми монетами; собственное наменяное и не пропитое добро
хоронилось в кисетах на груди. На удивление Харра, купецкие менялы шагали
упруго и размашисто, не отставая от тренированных воинов - видно, привыкли
держать себя в форме, да и пожилых в караван не брали. Не то что на Тихри -
там что старее, тем почету больше.
спросил он Дяхона.
средь нас лазутчика вражьего. Потому и водили по тупикам да путям окольным.
ваше, колдовское да чародейное дело.
считавший, что давно покончил с верой в свои магические способности.
Стража?
слишком свежи были в памяти здешние традиции обращения с ворожеями. - И
вообще в ту ночь я дрых без задних ног, мне ведь моя Махидушка по вечерам не
пятки чешет...
которую ночь я сказываю. Твое чародейство, а всему становищу - радость. Ведь
не тебя одного хряк лесовой в ухо приложил.
обижу?
Внизу, выгибая золоченые дуги куполов, россыпью игрушечных теремков
означилось Зелогривье. Вот он и дома.
весь караван и лихо перемахивая через змеиные ловушки по наскоро наведенным
к их возвращению дощатым мосткам, и пытался разобраться в собственной
поспешности. Что не Махидина многострадальная постель, крытая жаркими
шкурами, влекла его, он признался себе сразу. И не амантовы хоромы с лакомым
столом и завидными детишками. И не обещанный собственный дом.
Хорош чародей, от которого девка чуть ли не в слезах убежала! Он, конечно,
знал, что попервости - это не каждой в радость, но чтоб вот так принимать
его ласку, зажмурившись и сжавшись в комочек, словно это была мука смертная,
- такое с ним было единственный раз в жизни. И, он надеялся, в последний.
Позорище да и только, Харр по-Харрада, рыцарь ты хренов. Хорошо еще, дело
это поправимое, надо будет только Мадиньку подстеречь где-нибудь подалее от
Махидиных ушей и предельно доступно объяснить, что того, чего она желала, с
одного раза, как правило, не получается, так что пошли-ка, милая, снова в
рощу, да кувшинчик духмяной наливочки прихватим, чтоб не трястись снова от
страха девичьего - тьфу, то есть уже не...
вразумит насчет того, в чем главная сладость жизни, и тем свой долг паладина
выполнит. Он оглянулся на шагавшего следом Дяхона и, причмокнув, сказал сам
Корнев Павел
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман