Чтение 67–й страницы книги ~Могила Таме-Тунга~

В мешках были великолепные запястья, браслеты, головные обручи, пояса,
нагрудники, украшенные алмазами и другими драгоценными камнями, множество
золотых статуэток, ритонов.

Ночевать мы решили здесь, под навесом скалы. Перед тем, как сесть за
дневник, я внимательно осмотрел мулов, накормил пленника и связал его так,
что он не мог даже шевельнуться. Оставлять на ночь для него охрану я счел
излишней роскошью.

За эти дни мы так измучились, что дорожили каждой минутой отдыха. Все
улеглись спать, а я вот занимаюсь дневником...

Еще один день кончился, а мы ни на шаг не приблизились к Жоану. Что
делать? Ума не приложу...

Наступление нового дня я встретил такими ругательствами, что их, по
всей вероятности, было слышно за две лиги от стоянки. Фесталь Фалькони
сбежал!

Просто непостижимо, как удалось ему освободиться от ремней, которыми я
скрутил его. Бандит увел с собой и мула с частью провизии. Хорошо, что
оружие и мешки с драгоценностями лежали между нами: они уцелели. Не
понимаю, почему этот урод не придушил всех нас троих, как сонных цыплят?
Ему не так уж трудно было это сделать. Нет, тут что-то неладное. Уж не
замешан ли в этом Саор? Не помню точно, то ли во сне, то ли наяву, но
перед рассветом мне показалось, что Саор вставал и подходил к мулам. Я
спросил его.

- Нет, профессор, я не вставал, я спал, - ответил он и, в свою очередь,
задал мне вопрос: - А что ожидало бы Фесталя в Манасе, если бы вы
доставили его туда, а не в Круглую долину?

Дальше последовал такой диалог:

Я: Виселица! Только виселица! В лучшем случае - пожизненная каторга.
Это же тяжкий преступник!

Саор: Да, пожалуй, но преступниками люди не рождаются.

Я: Что ты хочешь этим сказать?

Саор: Только то, что судьба Фесталя несколько необычна. Преступником
его сделали условия вашего капиталистического общества. Он, так сказать,
продукт среды, в которой человек человеку - волк. И, сказать по правде,
профессор, я не особенно сожалею, что ему удалось бежать...

Ну, как вам это нравится? Мне, в сущности, нечего было возразить, и я
перевел разговор на другие рельсы.

- Когда ты наблюдал за дракой этих двух негодяев, был ли кто-нибудь из
них ранен? - спросил я.

- Нет. Фесталь и Фабиан дрались голыми руками. У меня было преимущество.

Во-первых, вы разрешили мне оставить нож, а, во-вторых, карабины
бандитов находились ближе ко мне, нежели к ним, и в любой момент...

- Ты хочешь сказать, что если бы захотел, то вместо одного пленника у
нас оказалось бы два. Так? - вмешался Элиас.

- Это не трудно было сделать, но я помнил ваш приказ не вмешиваться.
Схватка же с Фесталем произошла после убийства Фабиана Зуде. Соотношение
сил переменилось, и я нарушил приказ, так как обязан был воспользоваться
своим преимуществом.

- Пожалуй, ты прав, Саор, - согласился я. - Ну, а как ты считаешь,
почему удалось бежать Фесталю?

- По-видимому, он - ловкий малый и где-то сумел припрятать нож. К тому
же была темная ночь, а мы спали как убитые. И, поверьте, сеньоры, мы и
вовсе не проснулись бы, если б вместо Фесталя Фалькони оказался Фабиан
Зуде...

Попробуй-ка тут поспорить с русскими! Этому парню из коммунистической
страны нельзя отказать ни в смелости, ни в логике. Неужели у них все такие?

Итак, мы отправляемся в обратный путь к могиле Таме-Тунга, чтобы
встретиться с Аоро и попросить его провести нас в Круглую долину. Надо
выяснить, что там за люди и, в частности, кто этот престарелый шансонье.
Может, и впрямь Луи Пэйн? Но как отыскать нам лакорийцев, чтобы отдать им
награбленные ценности? Куда они запропастились?

Записывая утром свое пожелание встретиться с лакорийцами, я и не думал,
что оно так скоро исполнится.

Мы возвратились, отыскали в условленном месте Аоро с Мейером. Индейский
парень - просто чудодей. За сутки он почти поставил на ноги Мейера. Тот,
хотя еще слаб, бледен от потери крови, но через пару дней, думается, будет
в форме. "Только можем ли мы ждать эти два дня, - с горечью думаю я. -
Ведь мы в жестоком цейтноте. Эх, Жоан, Жоан, слышишь ли ты меня?.."

Оставив рюкзаки под присмотром Саора, вызвавшегося побыть с
выздоравливающим, мы втроем - Элиас, Аоро и я - повели мулов с
драгоценностями к храму.

Я и Элиас так упивались собственным благородством, что не подумали о
том, как выглядим со стороны с награбленным добром. А со стороны тем же
лакорийцам мы можем показаться вовсе не рыцарями, а святотатцами.

Так и получилось.

Только мы пересекли поляну и подошли к храму, как из-под арки и с
разных сторон появилось множество смуглых высоких воинов с луками и
дротиками, направленными на нас.

- Рабу! - закричал Аоро, хватаясь за копье, но я ударил его по руке,
вырвал копье и отбросил в сторону. То же самое сделали мы с Элиасом и со
своим оружием.

Не дожидаясь, пока эти красавцы-гвардейцы спустят тетивы, мы с Элиасом
завопили в один голос:

- Нас послал Лакастра!

- Где Макалуни?

Молодой вождь с алым пером на голове, стоявший под аркой, выкрикнул
какое-то слово, и воины опустили луки. Потом он сделал шаг вперед, с
достоинством низко поклонился нам. То же самое проделало и его воинство.

Я с облегчением вытер со лба пот, представил своих спутников и назвал
себя.

Долгожданная встреча с живыми лакорийцами состоялась, к счастью, без
кровопролития. Однако Аоро продолжал недоверчиво озираться, как бы ожидая
подвоха. Вождь - его зовут Ингла, он сын верховного вождя племени
Макалуни, - увидев Аоро, улыбнулся, что-то ему сказал на своем непонятном
языке и показал на одного из воинов. Аоро молниеносно схватил дротик и
встал в оборонительную позу.

Широкая белозубая улыбка расплылась на лице воина. Он похлопал по
тыквенной бутылочке с пером, висевшей у него на поясе, а потом помахал
ладонью из стороны в сторону, дескать, не бойся, не трону. Этот детина,
оказывается, был тем, кто делал уколы пленным. (NB. Не забыть спросить,
зачем это делается).

Мы с Элиасом пытались подобрать какое-нибудь понятное лакорийцам
индейское наречие, а оказывается, Ингла может говорить на ломаном
португальском языке.

Когда, как говорится, контакты были налажены, я рассказал, как и при
каких обстоятельствах мы ознакомились с Мартино-Лакастрой, о наших
приключениях в долине Золотого Дракона, о смерти Баголы. При этом известии
Ингла склонил голову, отдавая дань памяти погибшего собрата, и спросил,
успел ли Багола спрятать мурии.

Узнав, что мы их закопали, Ингла радостно улыбнулся:

- Лакастра не ошибся. Вы - друзья лакори.

Потом я рассказал все, что знал от Руи Мейера об ограблении могилы
Таме-Тунга.

На красивом лице Инглы проступили пятна стыда. Да, он видел, что
сделали грабители в храме. О драгоценностях, которых мы спасли, он
упомянул как бы между прочим. Я понял, что пропажа нескольких мешков
драгоценностей для лакорийцев, видимо, значила не больше, чем для меня
потеря старого зонтика. Они были счастливы, что саркофаг - золотая пирога
с останками вождя Таме-Тунга - остался нетронутым.

Элиас не утерпел, спросил, как могли они оставить свою святыню без
охраны. И тут мы услыхали историю, из которой поняли, что потомкам
пришельцев из космоса не чужды такие человеческие слабости, как зависть,
тщеславие, больное самолюбие...

Специальной охраны могилы вождя никогда не существовало. В глухие
места, огражденные от мира непроходимыми топями и чащами, на протяжении
веков никто не проникал. Даже индейцы - обитатели джунглей - старались не
углубляться в дебри дальше Злого Сагуртана: смельчаки попадали в Круг
Забвения.

К могиле вождя можно было подойти лишь со стороны плоскогорья с
приметной конусообразной горой (мы назвали ее Фудзи), у подножья которой
находились и долина Золотого Дракона и Круглая долина или, как называют ее
лакорийцы, Круг Забвения. От плоскогорья к могиле вела не очень-то широкая
возвышенность - выветрившийся горный хребет, ныне поросший лесом. Этим-то
единственным подступом и пользовались лакорийцы.

С течением времени топи подсохли, чащи поредели и стали доступней для
человека, но лакорийцы не догадались учредить постоянный надзор за могилой.

После того, как в тех, ранее непроходимых, местах стали появляться
охотники-индейцы, молодой вождь Ингла высказал на совете старейших
опасение и предложил выделить группу воинов, которые несли бы постоянную
сторожевую службу, но его двоюродный братец Магара, всегда и во всем
противодействующий своему сопернику Ингле, высмеял это предложение,
заявив, что лучше почаще посылать воинов в долину Золотого Дракона, чтобы
уничтожить всех чаков.

Великий вождь Макалуни отложил решение вопроса на неопределенное время.
Он понимал, что назрела необходимость изолировать лакорийцев от общения с
другими людьми, если он хочет уберечь племя от чуждых влияний, сохранить в
чистоте свои обычаи, верования. А потому придется оставить эти места и