служебный кабинет, но сути дела это не меняло.
произнесла Маша, - скажу вам только, что то, что я знаю, я знаю
наверняка.
блокнот.
Назад, когда мой отец был принцем, а страной правил его старший
брат Константин Краснородный. Надо сказать, что дядя был тайно
влюблен в мою покойную матушку и поэтому искал всяческие способы
удалить от двора счастливого соперника. Надеясь, что в отсутствие
дорогого моего батюшки он добьется успеха, Константин поставил
молодого королевича Базилея по главе войска, отправляющегося за
высокие горы и широкие реки в далекий Гюлистан помогать союзному
шаху Хаджи-мулле Карамелю. Горы в тех краях высокие да дикие -
днем там жара небывалая, а ночью мороз. Но еще более дикими, чем
эти бесприютные горы, были туземцы, обитавшие среди тамошних
мрачных скал. Каждое из племен почитало своего князька
наместником божьим, каждое стремилось убить и ограбить соседа, а
уж власть шаха, восседавшего на золотом троне в столице
Гюлистана, эти дикари и вовсе не ставили ни во что. От весточки
до весточки потянулись долгие месяцы ожидания, ведь ни одному
голубю не перелететь через заснеженные вершины горных хребтов,
составляющих большую часть той далекой страны.
было. Вот однажды примчавшийся с эстафетой гонец привез ужасную
весть о том, что королевич Базилей с небольшим отрядом, увлекшись
преследованием одного из разбойных князьков, бесследно исчезли в
лабиринте бездонных гюлистанских ущелий. Матушка моя была ни жива
ни мертва! Уж как она молила солнышко ясное, обозревающее оком
своим всю землю от края до края, защитить любимого от злого
ворога! Да вот только как узнать, донеслись ли ее слова до
небесного свода, или же пичуги крылатые развеяли по словечку се
молитву во все концы света? Тут-то и случилось то, с чего и
начинается моя история.
давал Константин Краснородный, вернулась матушка моя в свои
покои, в отчаянии заливаясь слезами. Уж и не знаю, от чего более
слезы те были: от того ли, что отец на чужбине без вести сгинул,
или же от того, что государь, едва тая свою радость, повсюду
следовал за ней неотлучно, твердя, что уж наверняка бедняжке
Базилею из далекого Полистана возврата нет, А коли так, чем
вдовьим платом косу закрывать, уж лучше за него замуж идти да на
чело корону надеть. Мол, что не люб - не беда, стерпится -
слюбится! Плакала матушка сердешная, плакала полночи, уж всю
подушку обрыдала, а тут дворецкий с докладом в неурочный час.
Мол, какая-то женщина встречи с вами ищет, мол, известие есть у
нее о королевиче Базилее. Понятное дело, матушка враз эту женщину
звать велела, приветила, угостила и спрашивает, что за вести у
нее об отце? Та и говорит, жив, мол, королевич, и люди его живы,
да только томятся они в глубокой пещере, не ведая пути исхода. А
она, ежели пожелает, может Базилею Иоановичу в том деле помочь и
безо всякой к тому же платы.
делая отметку в записях. - Здесь какой-то подвох.
- Да видать, недосуг было моей дорогой родительнице о том
помышлять. Женщина эта назвалась Повелительницей драконов...
глядя на Делли: - Еще раз, пожалуйста, как она себя обозначила?
девушка.
прощения, ваше высочество, продолжайте.
труда не составит, и само деяние только в радость. Но матушка
была роду хорошего и воспитания примерного, потому с детских лет
знала, что дара без отдарка не бывает. И стала она просить.
Повелительницу драконов принять от нее что-либо в благодарность
за неоценимую услугу. Дважды та отказывалась, и трижды моя
матушка уговаривала ее не нарушать давний обычай ее отечества.
потому заставила себя упрашивать, - не отрываясь от записей,
прокомментировал я. - Весьма недурно.
ей достаточно первого подарка от королевича своей любимой, какой
бы он ни был. Матушка, увы, согласилась с беззаботной радостью,
но ведь ее можно понять: в тот час она готова была отдать все
сокровища мира за возвращение обожаемого супруга.
этот монолог, принцесса склонна впасть в меланхолическую
задумчивость.
- Давай уж дальше я сам поведаю. Чего ради тебе мои слова
перевирать? Я с государем нашим в том походе участвовал. И в
пещере три недели кряду в кулак трубил. Заманил нас в каменный
мешок местный байгуш [Байгуш - разбойник, кочевник], точно волка
в яму. Что таить, был грех, позарились мы на сокровища
зазвонистые. А и то, гнали мы того хабарника, гнали! Он ужом меж
камней шел, да не просто так, а к той проклятущей дыре, Только мы
к ней приступили, глядь-поглядь, а в ней сундуки разверстые! В
них золота несметно! Смарагды огнем горят! Жемчугов насыпано...
нам тут про пещеру Али-Бабы по ушам чешешь? Ты в тему давай!
грозный воитель. - Да, знатный был разбойник Али-Баба, вона как
далече слава о нем гремела! Самого шаха чуть на кол не посадил!
обстояло несколько иначе.
головы и бросились. Не иначе шат попутал! Да только мы все в той
норе очутились, скалы за нами и захлопнулись, точь-в-точь щучья
пасть за плотвичкой. Три недели с лишком сидели, света белого не
видели, конскую сбрую жевали, чтобы с голоду не подохнуть. Со
стен воду слизывали! Все, думали, конец настал. А прошел срок,
скалы вновь расступились, солнышко нам в глаза ударило, мы
попервоначалу аж и видеть-то ничего не могли. А как промигались,
зрим, ждет нас войско в силе немалой. Впереди всех Али-Баба.
Кричит, чтоб кидали оружие да выходили на выкуп сдаваться. Ну,
Василий-то Иваныч не из таковских, он только ус закусил, саблю
булатную из ножен выхватил и, как был, на супостата бросился. Мы,
стало быть, за ним поспевали неотлучно. Сеча в тех камнях
случилась превеликая! Всем бы нам там полечь да кровицей своей
чертоглотов корень напоить, да тут диво дивное сталось... Невесть
откуда срываются со скалы три мурлюкских дракона. Над головами
прошли, аж шеломы посрывали! И по ворогам лютым в три пасти ка-ак
уху... - Егорыч поднял руку, явно собираясь произнести соленое
словцо, но, вовремя оценив обстановку, закончил: - В общем,
погнали бесовых сынов. А мы, стало быть, с теми сокровищами, что
в пещере сыскались, в обратный путь пустились, в Торец
Белокаменный. Поелику шах к тому часу с главными тамошними
вождями мир подписал на веки вечные. Ажио на год с четвертью! Ну
да царствие ему небесное! Мы ж в столицу возвращались? груженные
богатствами великими.
некоторых подсчетов предположил я.
пару-тройку дней после его прибытия. Громобой Егорьевич,
мурлюкский дракон до тех гор за сколько долетает?
Ничего не хочу сказать, но либо драконы в тех краях уже поджидали
заранее, либо вся операция была спланирована этой загадочной
Повелительницей драконов от первого до последнего события.
туземцы не обратили бы внимание на тройку огромных тварей,
притаившихся среди скал.
всегда выставляют дозоры. К ним просто так не подберешься. Что ж,
в любом случае возможности этой дамы впечатляют! Однако что же
было дальше?
Егорьевич, - Василь Иванович махнул рукой на едва тянущийся за
войском обоз и, приказав отряду добираться в столицу своеходно, с
малой дружиной помчал, не жался ни себя, ни коней. Едва не загнав
Корнев Павел
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Майер Стефани