физиологией, снабжались "контуром послушания" - неким электронным блоком,
гарантировавшим их верность и лояльность. Кому, вы спросите? Разумеется,
хозяевам, тем, кому надоели роботы и кто желал обзавестись иными слугами -
такими, что были б подобны людям, могли испытывать боль и страх, чувство
привязанности и благодарность. Власть над этими созданиями, возможность
покарать их за мнимые провинности или осчастливить словно возвысила людей; они
ощутили себя породой богоравных, если не самими богами.
генетические лаборатории приступили к делу, плодя рабов - созданий, слишком
похожих на человека, чтобы можно было счесть их андроидами.
одновременностью - и на планете разразилась война. Будь у нее иной конец, нам,
людям, пришлось бы столкнуться с нелегкой этической проблемой: как относиться к
расе разумных существ, которых мы сами же сотворили, наделив всеми
человеческими достоинствами и пороками. При том, что наше творение не имеет ни
поводов, ни причин возлюбить нас или испытывать признательность! Это был бы тот
еще казус... Но, так или иначе, война его перечеркнула; сражения шли с
невероятной жестокостью, пленных не брали, бомб не жалели, и в результате
победа досталась кадатцам. Правда, три четверти их населения погибло или
пропало без вести, а выжившие находились в шоке - и будут пребывать в нем, по
самому благоприятному прогнозу, еще лет пятьдесят.
грандиозных битв и потрясающих зверств, с картинами тотального уничтожения, с
реками крови и океанами огня. Ленты мне выдали даром - под обещание, что я
сообщу о случившемся во всех обитаемых мирах, дабы предостеречь их от ошибок. Я
не возражал. Я лишь подумал о том, что люди не склонны учиться на ошибках
ближних. Возможно, та раса, которую создали в уничтожили кадатцы, была бы более
благоразумной?..
розыск был поневоле ограничен: все местные архивы находились в самом плачевном
состоянии, компьютеры разбиты, файлы разорены, связь и транспорт практически не
действуют, на месте городов - руины, а люди ютятся в хижинах среди
сохранившихся чудом полей... Кадат погрузился во тьму, и мрачная ночь смутных
времен поглотила Дафни.
напоминало период мерфийского хаоса, а всякие ассоциации на этот счет были для
Шандры истинной пыткой. Набрав скорость, мы вошли в поле Ремсдена, прыгнули,
рассчитали новый отрезок маршрута и прыгнули вновь; затем переходы слились в
моей памяти в один гигантский скачок, туманный и размытый, как утренная мгла
над озерными водами. Мир колебался и дрожал, надежные стены "Цирцеи" таяли,
холод безмерных пространств леденил душу, Вселенная кружилась хороводом мутной
вязкой пелены, а голоса шептали, шептали... О чем? Кажется, на этот раз я
понимал их невнятный лепет, напоминавший, что путь наш близится к концу и что
разлука неизбежна.
поясом внешних планет, чудовищных конгломератов застывшего таза и льда. Мы
миновали их; мы двигались прямо на юг, к жаркому солнцу, к теплу и свету.
Нефритовый диск Коринфа рос перед нами, будто напоминая и поторапливая - Шандра
уже носила мое дитя, и первый месяц беременности, по нашим расчетам, должен был
закончиться как раз к моменту высадки.
убедился, что мы не ошиблись с Коринфом. Планета преуспевала: два колонистских
корабля, висевших над экватором, были почти демонтированы, а третий
преобразован в орбитальный терминал; мощность передатчиков была вполне
приличной, что говорило о прогрессе в системах связи; озера и реки хранили
естественный цвет - значит, их не загадили промышленными отходами; на суше я
разглядел несколько сотен мелких и крупных поселений и прихотливую вязь
соединявших их дорог. Этих признаков цивилизации могло бы насчитываться и
побольше, но, вероятно, Коринф не торопился в технологическую эру, предпочитая
сберечь свои леса, свой воздух, воды и богатства недр. Я отнес это за счет
облагораживающего женского влияния и окончательно успокоился, нигде не отыскав
зарослей белых орхидей. Вот их-то мужчины повывели вконец! И это было хорошо.
Это означало, что Шандра будет тут в полной безопасности.
проходившую над полюсами. Я рассчитал ее так, чтоб не встречаться с останками
двух кораблей; их вид напоминал мне, что может случиться с "Цирцеей", а это,
поверьте, не слишком приятное зрелище для спейстрейдера. Труп корабля, как труп
человека, внушает мне самые мрачные мысли тем более в нынешней ситуации и после
того, что мы лицезрели на Кадате. Конечно, Коринф был не похож на Кадат -
прекрасный девственный мир в синеве океанов и зелени рощ, планета, бурлившая
жизнью, сказочный замок семейного счастья... Но что меня здесь ожидало? Ничего
приятного. Год пролетит, а после - разлука, воспоминания, тоска...
кораблей, двух обглоданных трупов, болтавшихся над экватором. Может, ;
если он заинтересуется кос- а мической техникой... Из этих обглодышей я бы
смон- тировал нечто полезное - скажем, энергоцентраль 2 на солнечных батареях
или завод для производства сверхчистых веществ в условиях невесомости...
Решив, что вернусь к этому плану попозже, я перебрался в катер - разумеется,
вместе с Шандрой, - спустился "вниз" и занялся другими исследованиями.
зрения природных условий, планета подходила по всем статьям: тяго-,тение 1,02
"же", солнце земного типа, климат умеренный, соотношение суши и поверхности вод
- один к трем. Не кроме данных обстоятельств, были и другие, связанные с
человеческим фактором, и тут предвиделось множество вопросов. В настоящий
момент Коринф являлся демократической страной со всеми положенными институтами
- Законодательным Собранием, Кабинетом Министров и президентом, с дюжиной
партий и конституцией, закреплявшей священное право частной собственности. Но
что тут будет через двести лет? Или через пятьсот? Гуманный коммунизм в его
транайском варианте? Империя богоцаря, подобного Клераку? Либо катастрофа -
такая же, как на Бруннершабне, Ямахе и Эльдорадо?
маешься, пока они не завершатся. И если все идет как надо,- ты бываешь таким
гордым!
доверия. Ведь речь шла о ней и о нашем сыне!
пребывал в полнейшем равновесии, каким не могли похвастать и более развитые
миры. Этот "особый статус", как и провидческий дар его обладательниц, нигде не
афишировался прямо, но и не скрывался; это был общепризнанный факт, столь же
естественный, как солнечные восходы и закаты. Естественно, что женщины выбирают
мужчин; естественно, что выбор их безошибочен; естественно, что всякий
избранник счастлив; естественно, что всякий совет супруги воспринимается как
указание к действию... Прожив на Коринфе несколько месяцев, я осознал всю
прочность такого нехитрого механизма. Его нельзя считать матриархатом или
правлением властолюбивых амазонок; женщины, собственно, не правили и не лишали
мужчин власти, они только советовали. Всего лишь! Но , стены Коринфа держались
на этих советах.
мужчин-эмигрантов еще принимали, но в самом ограниченном количестве, а женщин -
нет. Этот закон соблюдался уже четыре столетия, с тех пор, как исчезли орхидеи,
а с ними - возможность приобрести провидческий дар. Коринф! не нуждался в
женщинах-калеках.
я заключил с властями договор, предоставлявший ей право убежища на пятьдесят
лет; по истечении этого срока ей полагалось покинуть Коринф, но сын наш мог
остаться - ведь он считался бы местным уроженцем мужского пола, и никакие
ограничения на него не распространялись.
лучшие юридические умы, имевшие вес в Законодательном Собрании. Но в какой-то
момент мне намекнули, как сдвинуть дело с мертвой точки: продемонстрировать,
что сын мой будет человеком состоятельным, а значит, достойнейшим из граждан. Я
тут же откупил полуразобранные корабли (ту пару трупов, что болталась над
экватором) и направил к ним своих монтажников. Само собой, за несколько месяцев
они не успели построить завод или энергетический комплекс, но это задача
будущего; ее пусть решает мой мальчик - с теми средствами, что хранятся в
Промышленном банке Коринфа. Главное, я доказал, что он не останется бедняком; и
я надеюсь, что он приумножит свое состояние, достигнув зрелости. Зрелость - это
возраст, когда мужчина вступает в брак и начинает выслушивать женские советы, а
женщины Коринфа не обижены умом. Я полагаю, что самая умная из них станет со
временем миссис Джонатан Френч.
крикливый розовощекий паренек с зелеными глазами, довольно крупный и
смугловатый. Вылитая Шандра! Вначале мне казалось, что в нем нет ничего от
меня, но я ошибся. Этот малыш был хитер, как лис, и проявлял здоровый
прагматизм: вопил, если голоден, спал, если ему хотелось спать, и мочил пеленки
с удивительной регулярностью. Прагматизм - мое наследие, самое ценное, что я
оставляю ему, вместе со всеми страхами, коим подвержен расчетливый и логичный
человек. Но ведь бесплатных пирожных не бывает, не так ли?
месяцы на Коринфе мне пришлось посвятить делам. Я продал кое-какие технические
спецификации, животных, голофильмы и нейроклипы; скромный бизнес, но средств
хватило, чтоб приобрести усадьбу в окрестностях столицы и городской особняк. Он
предназначался не для жилья; там разместится лучший на Коринфе центр мод, салон
леди Киллашандры, непревзойденной манекенщицы, супруги капитана Френча. Я
должен был заняться им - установить компьютеры, перегрузить информацию из
файлов "Цирцеи", нанять персонал, обеспечить запасом тканей, перевезти
роботов... Еще я депонировал на имя Шандры средства в драгоценных металлах,
Корнев Павел
Земляной Андрей
Лондон Джек
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Громыко Ольга